Во вторник проснулся рано, и стал размышлять, что же все-таки делать с возможностью поселить кого-то нормального вместо алкаша над нами на Щербаковской. Оставлять такой шанс на произвол судьбы не хотелось. Мало ли, туда заселиться кто-то не лучше его. Разные семьи бывают, в том числе и скандальные. Не хотелось бы каждый день слушать разборки с матами и звон разбитой посуды.
Загит не вариант, это я уже решил. Так, а что касается Инны? Черт, вот и хочется сделать доброе дело для сестры, но есть у меня серьезные опасения, что это для меня очень серьезно аукнется потом. Она уже не так сильно избалована, как когда мы с ней встретились, но все же с ней еще годами надо плотно работать по этому поводу. Более чем уверен, что, поселившись над нами, она тут же попытается сесть нам на шею и ножки свесить. Начнет детей словно невзначай подкидывать на время — а куда Галие еще за двумя присматривать, когда своих двое совсем мелких. Ну и прагматичный вопрос — денег у них нет на двушку. А это значит, что выжмут все соки из бабушки и матери. Только и будут работать на Инку, пока квартиру ей не выплатят. А они такого не заслуживают, она и так уже по гроб жизни им обязана, нечего их и дальше напрягать.
Теоретически я бы мог дать им сам денег, при этом с полным пониманием, что скорее всего, больше уже их не увижу. Сестра будет уверена, что любой нормальный брат просто обязан широким жестом достать деньги и сделать ей подарок… Но есть нюанс — могу знатно таким образом подставиться. Квартира у меня уже есть, и сестра с Петром и все родственники знают, что она выкуплена у прежних хозяев. Ну а сейчас мы получили еще одну, и закатили в обоих дорогущий ремонт. Все точно заценят после переезда, во сколько он должен мне обойтись. Да еще и в деревню денег немало подкинули на современные удобства. Значит, не должно у меня сейчас быть ни одной лишней копеечки. А если я дам такую сумму на взнос на квартиру, то мои родственники точно забеспокоятся, где я беру деньги. А они ведь не в вакууме живут, ляпнут где-нибудь не в той компании про мои невероятные доходы, и не знаешь потом, откуда неприятности прилетят, то ли от криминала, то ли от компетентных органов…
Так что нет, не вариант… Тем более и муж у нее военный, пройдет лет десять-пятнадцать, и они бесплатно квартиру получат от государства, да еще, скорее всего, и какую-нибудь козырную, в приличном районе. А если я в силу войду, то этот срок можно постараться и значительно сократить через мои связи. Ну а пока что нужно помочь Петру как-то осознать, что с двумя разнополыми детьми он может претендовать в офицерском общежитии не на комнату, а на отдельный блок, по сути, полноценную квартиру с двумя комнатами, кухней и своим санузлом, в которой можно совершенно комфортно дожидаться уже собственного жилья. Вот я просто уверен, что он и не почесался по этому поводу. А надо всего лишь побегать по инстанциям и похлопотать. У армии все есть, просто нужно не ждать, а самому инициативу проявить, чтобы реализовать свои права…
Ну, тогда, значит, остаётся только один вариант — нужно Ахмада с матерью уговаривать переехать в Москву. Дом в Святославле продадут, а он у Ахмада знатный — вот уже и деньги будут оплатить взнос за квартиру…
Марат и Загит поднялись ни свет, ни заря, и уехали в Святославль. Галия им большой термос с кофе с собой вручила и полсумки бутербродов с разной колбасой настрогала.
Часов в девять позвонил Румянцев, поздравил с праздником. Предложил ему на выбор три темы: «Экологические проблемы нашего времени», «Демографическая ситуация в СССР» и «Атомная энергия: перспективы и риски».
Румянцев всё тщательно записал и обещал перезвонить уже после праздников, когда начальство выберет одну тему из этих трёх.
Начали собираться с женой в гости. Попросил её права свои взять, памятуя о последней поездке в Городню. Загрузили в машину гостинцы, детей и поехали.
И на первом же посту, на выезде из города, нас остановили. Целый капитан в шинели, фуражке, хромовых, начищенных до блеска сапогах стоял рядом с ГАИшным микроавтобусом РАФ цыплячьего цвета с черной полосой, и выборочно останавливал автомобили. Чем я ему не понравился, я не понял, но он велел мне пройти внутрь поста, когда я подошёл к нему с документами в руках.
Вот тут я напрягся. А это ещё зачем? В голове сразу промелькнуло тридцать три возможных варианта и один другого бредовее, начиная с того, что мне сейчас что-нибудь подбросят и начнут склонять к чему-нибудь под угрозой уголовного преследования, и кончая тем, что меня там кто-то ждёт, с кем мне опасно встречаться на виду у всех…
Зашёл на пост, огляделся… Два инспектора, один сидит за рабочим столом перед большим окном, выходящим на трассу, три комплекта документов слева на столе, работающая рация…
— Ну, что встали? Давайте документы, — потребовал инспектор, тот, что стоял. Я протянул ему документы на машину с талоном техосмотра и наши с женой права.
— Всё, идите в машину, ждите, — велел он мне, ну, я и пошёл. А уходя, услышал, как мои данные начали куда-то передавать по рации.
Это всего лишь проверка документов, блин. А я уже чего только не придумал. А ещё над другими смеялся, мол, шпиономания захлестнула страну. Ладно, спишем это на профдеформацию. Всё-таки, участие в работе подпольной партийно-комсомольской группировки накладывает свой отпечаток. Не говоря уже об опыте девяностых, когда возможно было все…
* * *
Московская область. Балашиха.
Оксана успела на ночной поезд из Брянска в Москву и к обеду на следующий день уже звонила в дверь сестры.
— Ты⁈ — страшно удивилась Мария, увидев ее на пороге, но быстро опомнилась и помрачнела. — Зачем ты приехала?
— Поговорить хочу. Узнать, что у вас с моим зятем случилось? — ответила Оксана озабоченным, усталым голосом. — Загит два месяца во время пожаров здесь прослужил и не хочет теперь домой возвращаться. У зятя жить остался…
— Да ты что⁈ Загит совсем сдурел, что ли⁈ — воскликнула потрясённая Мария и распахнула перед сестрой дверь, приглашая в дом. Не устояла перед такой новостью и желанием узнать подробности.
— А твой где? — поинтересовалась Оксана, раздеваясь, и заметив только племянников, выбежавших посмотреть, кто пришёл.
— На демонстрации, — махнула рукой Мария. — А потом у них мероприятия будут праздничные.
— Какие ещё мероприятия?
— Какие?.. Бухать будут, — раздражённо ответила сестра и поманила Оксану в кухню. — Так что у вас случилось-то?
— Загита в командировку на усиление отправили во время пожаров, он прожил здесь летом два месяца, и заявил мне, что не может со мной больше жить. Взял после командировки отпуск и уехал на полтора месяца в Москву к зятю с Галиёй. А сейчас отпуск у него заканчивается, ему надо возвращаться, а он отказывается. Вот я и подумала… Ты с моим зятем пообщалась и теперь не хочешь со мной разговаривать… Загит с ним пообщался и не хочет теперь со мной жить… А вдруг это не случайно?
Мария не сразу решилась. Посмотрела почему-то на входную дверь, словно боялась там кого-то увидеть. Но потом все же наклонилась к сестре:
— Не знаю, что твой зять мог сделать или сказать Загиту, а нас он попросту ограбил!
— Как⁈
— Вот так! Раздел до нитки, до трусов!
Оксана потрясённо смотрела на сестру, не в силах поверить в то, что только что услышала.
— Знаешь, что я думаю, — перешла на шёпот Мария. — Что твой зять как-то с бандитами связан. И с очень серьезными. Да-да! — подтвердила она, увидев, как расширяются от ужаса глаза Оксаны. — Я никогда не видела, чтобы мой Епихин был так напуган. Ты ж его знаешь, он сам кого хочешь напугает. А тут прибежал, собрал все деньги, всё, что в доме ценного было… На меня наорал, что я его подставила. У меня ни одного кольца золотого приличного не осталось! Вот, посмотри! — растопырила Мария пальцы обеих рук перед сестрой. — Одна обручалка!
— Я так и знала! Я же чувствовала! — потрясённо прошептала Оксана, начиная всхлипывать. — Но ты! Как ты могла⁈ Почему ты раньше мне всё это не рассказала⁈ Бедная моя Галия, девочка! Что же с ней теперь будет и с детьми от этого бандита⁈
