Бах! Я выстрелил — не в голову, а пока в потолок. И человек в страхе упал, закрываясь, а Мухтар с рычанием выдернул из его рук тяпку.
— Не стреляй! Это я! — кричал упавший на пол Эдик.
— Твою мать! Ты какого хрена на меня напал? Я же тебя пристрелить мог! — плюнул я в строну фарцовщика.
— Я не тебя, я того, кто тебя похитил! Я не видел, что это ты!
— Чего? Меня никто не похищал, сижу здесь, жду хозяев, а тут ты такой залетаешь…
— Так я думал, тебя схватили, и пошел выручать. В темноте не разглядел, что это ты! Извини…
— Спаситель, блин… Вставай уже… Где тяпку взял?
— На соседнем участке своровал. Классная штука, такой голову можно враз раскроить, — вставая, отряхивался Эдик.
— Не думал, что ты такой кровожадный, — присвистнул я.
— Так я тебе хотел помочь… Сколько ждать-то можно? А ты вон, потолок продырявил. Ух, напугал меня до посинения… Чего палить-то сразу?
— Скажи спасибо, что не в тебе дырка, — покачал я головой. — Не привык, чтобы на меня тяпками махали. Но все-таки молодец, что пришел… Побеспокоился.
Эдик дёрнул головой, как будто его галстук душил.
— Да я не беспокоился, я просто дорогу обратную без тебя не найду, плохо я тут ориентируюсь, на дачах. Пришлось вот за тобой идти.
— Все равно спасибо, — хмыкнул я, понимая, что Эдик шутит.
А не такой уж он и простой, как кажется на первый взгляд.
— И долго нам тут торчать еще? — спросил он, успокоившись.
— Думаю, что никто уже не придет, — я посмотрел на наручные часы. — Поехали… Глухо всё. Эх…
— А может, Мухтара по следу пустить? — предложил Эдик.
— По какому следу? Куда? Мы тут в засаде сидели, сюда должен был Кулебякин прийти, но не пришел.
— Ну он же куда-то ушел? Давай пустим псину. Я никогда не видел такого, только в кино.
— Чего время терять и Мухтара с толку сбивать, — я махнул рукой. — Ну выведет след на дорогу, ну поведет в сторону шоссе или города, а потом потеряется, и толку что?
— Ну, пожалуйста, — заканючил вдруг фарцовщик. — Тебе что, трудно? А я посмотреть хочу… Говорят, хорошая ищейка гвоздь за два километра найдет. Прикинь? У тебя Мухтар так сможет? Слу-уш… а может, правда гвоздь от него спрячем? А?
Взгляд у него прямо-таки загорелся.
— Да иди ты! Талант Мухтара на гвозди разменивать. Щас покажу, как он след берет. Дай-ка мне твою вещицу любую.
— Зачем?
— Прячься, он тебя найдет.
— Э! Я не хочу, чтобы меня искали, — поежился Эдик. — На вот, лучше эту футболку возьми.
Парень снял со стула вещицу, судя по размерам, она была мужская, но старенькая, и доподлинно определить, кто носит на даче этой старые вещи, трудно. Дача — это такое место, куда в ссылку отправляется вся старая одежда, и футболку вполне могла надевать его супруга.
Сдавшись, я протянул руку за футболкой. Чувствую, борзая фарца всё равно от меня не отстанет.
— Нюхай… нюхай… — я сунул Мухтару тряпицу.
Тот с некоторой брезгливостью поводил носом на расстоянии от нее, чуть отвернулся даже, будто своим видом говорил: не суй мне под нос, хозяин, это грязное тряпье, от него так воняет, что запах я сразу уловил.
— Ищи, ищи, — скомандовал я и подергал пса за ошейник, подбадривая.
Ну наконец-то р-работа, вильнул хвостом довольный пес и стал водить носом, пригнув голову к полу. Сбегал туда, сюда, от буфета к кровати и обратно, а потом полез вдруг под кровать.
— Ха! А ты говоришь, талант! — покачал головой Эдик. — Да он не хочет работать. Имитация деятельности у твоего пса. Нет никого же под кроватью! Чего он туда сунулся?
— Сам не пойму, — нахмурился я. Пытаясь выдернуть оттуда Мухтара, повторил команду: — Ищи! Ищи!
Вытащить пса мне удалось, да вот только он снова упорно совал голову под железную сетку.
Эдик припал на колени и, чиркнув модной зажигалкой, посветил:
— Пусто под кроватью, эх… Так и не увижу, как собаки след берут. Глупый у тебя пес.
Я решительно покачал головой. Это что такое — сначала серьёзную собаку просят трюк показать, будто она болонка из цирка, а потом ещё и хают?
— Это ты глупый, — из принципа сказал я. — Не зря он нас туда тянет, что-то там определенно есть. Ну-ка, свети лучше! Кровь есть, нет? Гля! Это что? А, нет… грязь какая-то. Ну не под ковриком же там кто-то прячется.
Я потёр подбородок. Может, Мухтар решил меня проучить за вонючую футболку?
— Слушай, Саня, — озадаченно проговорил Эдик. — А на фига вообще-то под кроватью коврик?
— Откуда я знаю? — пожал я плечами. — У каждого в доме по-своему.
— Ну коврик же под ноги стелят, а не под кровать…
— И то верно, — я снова выгнал Мухтара из-под кровати и, освободив пространство, потянул старенький обрезок паласа.
Вытащил его из-под кровати.
— Смотри! Саня! — воскликнул Эдик. — Под ковром люк! В подземелье? Ого…
— Подземелье — в замке, подполье это, — скептически поморщился я. — Ну-ка, помоги…
Мы отодвинули старую кровать, та скрежетала по полу железными ножками, упиралась и не хотела сдвигаться, но вдвоем мы справились. И теперь нашему взору предстала вмонтированная в пол крышка с железным кольцом.
— Ой! Не надо! — Эдик попятился, когда увидел, что я собираюсь потянуть за кольцо. — А вдруг там… бомба…
— Не ссы, надо проверить. Мухтар не ошибается.
Я уверенно дернул за кольцо и поднял крышку. Открылся лаз. Чернота, и виднеется лестница. А еще послышалась какая-то возня из темноты. Показалось? Вроде, нет. Мухтар заворчал, значит, он тоже слышал.
— Там кто-то есть, — испуганно выдохнул Эдик. — Давай помощь позовем… Не лезь туда.
— Если там кто-то есть, значит, его туда запихали насильно, — размышлял я вслух. — Не мог же он там спрятаться и сам сверху ковриком накрыться и кроватью.
— Логично, — сглотнул Эдик и подобрал с пола тяпку. — Ну ты это… Лезь тогда вниз, а я на шухере постою. Ладно?
Я встал на колени перед дырой и заглянул вниз. Ни черта не видно.
— Кто там? — крикнул я. — Отзовись! Считаю до трех и кидаю гранату!
— У тебя же нет гранаты, — испуганно прошептал Эдик.
— Заткнись, — шикнул я на него и продолжил командовать в дыру. — Р-раз… два… три!
Никакой реакции, только возня усилилась. Приглушенная и еле слышная. Еще мне показалось, что прозвучал сдавленный хрип — или, может, это ветер в отдушине какой-нибудь гуляет. Дача есть дача.
— Ладно, я полез, — я сжал рукоятку пистолета и стал спускаться в темноту по деревянной приставной лестнице.
Когда ноги встали на земляной пол, я скомандовал:
— Кидай зажигалку, тут темно, как в…
Эдик швырнул мне ее. Криво швырнул, рука-то его тряслась. Я не поймал, та, звякнув о лесенку, упала на пол. Я пригнулся и пошарил свободной рукой. Ощущение, что сейчас кто-то тюкнет меня из темноты чем-то тяжелым, не покидало, поэтому я держал палец на спуске, даже чуть выжал его свободный ход, не до конца, но до половины — готов был в любой момент пальнуть.
Наконец, нащупал спасительную зажигалку. Чирк! И язычок пламени чуть отодвинул мрак по углам.
— Ну что там? — Эдик осмелел, и его тяпка уже нависала сверху в проеме лаза.
— Ого! Да тут катакомбы!
— Что?
Подполье оказалось больше, чем сам домик, и уходило в сторону черным коридором. Зачем под таким домиком строить такое подземелье? Непонятно. И я пошел по этому ответвлению, робким огоньком освещая путь. Язычок огня от зажигалки пробивал лишь буквально на пару-тройку шагов вперед. Что ж, чтобы идти, этого мне достаточно.
Свернул в закуток и увидел лежащее на голой земле тело. Несомненно, это был мужик, и немаленьких размеров. Он слабо шевелился. Держа его на мушке, я приблизился и разглядел, что тело связано по рукам и ногам, а во рту кляп. Подошел вплотную.
— Добрый вечер, Петр Петрович, — проговорил я. — Хорошее место, чтобы сховаться, но, вижу, вы не сами сюда залезли.
Кулебякин, увидев меня, радостно задергался неловким тюленем, щуря залитый присохшей кровью глаз. Она натекла с головы, склеила его волосы и кое-где покрыла лицо бурой подсохшей корочкой.
