Воину — постоянно рисковать жизнью, переносить походные невзгоды, боль ран. Сколько раз меня покусали, подрали когтями, продырявили разнообразным оружием только здесь, в Зальме, я уже и счет потерял. И всякий раз было больно. И сразу, и после. Снадобья ведь не вдруг помогают. Успеваешь помучиться. Быстрые элики стоят дорого, в добыче бывают редко. Нечувствительность к боли прокачивается тяжело и долго, только естественным путем — очки Дарований в нее хрен вольешь. И те, кто в воины подался, предпочитают подыскать спокойное местечко с приличным жалованием и пропивать денежку в тавернах, а не сражаться. Так-то вот. Многие до средних уровней доползают в аккурат к средине жизни. А некоторые и не доползают…
И фигли удивляться, что сам я беру уровни один за другим? Как однажды начал драться, так уже и не останавливался. Поначалу еще инерция мышления мешала, привычки прошлой жизни. Теперь и это позади — или почти позади. А с получением «Львиного сердца» пропал естественный страх перед опасностями — свойственное всем живым существам, однако совершенно ненужное и зачастую вредное продолжение осторожности. Остался азарт: а этого противника я победить смогу? А этого? А этого?.. И тут, учитывая устройство Версума, поле деятельности открывается почти бесконечное. Пока всех не победил, постоянно перед глазами будет кто-то выше тебя, кого победить хочется. Сперва — воины и монстры высших уровней. Потом — демоны и бессмертные герои. Потом — полубоги. Сверхчудовища. Боги. Мультиигроки, вроде Сехмет… Надолго хватит. Ой, надолго!
Кто еще живет как я живу? Этьен де Гурфье так жил вторую половину жизни. Капитан Гамбар — пока не бросил пиратствовать. Меченый жил так или почти так до попадания на каторгу и после выхода с нее и побега из ополчения. Раймондо пытается так жить…
Кстати, а что с Раймондо? Добрался он до фурий или нет? Много уже времени прошло с начала его ударной прокачки в Арнауре.
Как бы узнать? Чатов и привата во Вселенной Дагора не существует, и переписываться запросто с кем хочешь нельзя. Есть только возможность отправления обычных писем с нарочными и связные заклинания типа весточек. В том числе очень быстрые или способные перемещаться порталами. Телепатия еще есть и магические кристаллы, но все сии чудеса мне без надобности. Если Раймондо прошел Арнаур до Площади правосудия и победил фурий, такое событие не могло пройти мимо внимания хронистов. Скорее всего, упоминание о нем и в Летописи Аусанга попало. А Летописи может читать всякий желающий — из любого места, где бы ни находился.
Поиск обнаружил нужную запись мгновенно:
«В день обретения мощей преподобного Преклекта по календарю Святой вселенской церкви, паладин Белого храма Раймондо де Колеансо изгнал из Дома приговоров Арнаура фурий клана Гарон. Мстительницы позорно бежали, не решившись на сражение. Текущий уровень героя — пятидесятый. Полученные за подвиг награды…»
Мне страстно хотелось поставить к записи лайк, но такая опция отсутствовала. Зато позволялось оформить что-то типа подписки на будущие упоминания персонажа в Летописях, что я тут же и сделал. Ай да Раймондо, ай да сукин сын! Пусть уничтожения клана он не добился, однако фуриям пришлось убраться на три перелета от места прежнего гнездовья, а это очень далеко. Вернуться назад шайка Эрны не имеет права. Насколько я успел узнать нрав молодого графа, он последует за мстительницами и вынудит их или принять в конце концов бой, или покинуть королевство.
— Восплачь горькими слезами, Люц! — сказал я. — Раймондо обошел нас по уровням. Он был выше, когда мы встретились впервые, потом отстал, — и теперь опять выше.
— Ему не приходится восстанавливать маунта, как тебе, — ответил Люцифер. — А ведь я предупреждал, что стану для тебя обузой.
— Как-то я не чувствую, чтоб ты меня обременял.
— В том и дело, что не чувствуешь. Но будь на моем месте молодой конь, ты бы прогрессировал быстрее. А так ты меня то маной подкормишь, то Дарований кинешь в слабые навыки, то еще что… И в итоге выходит накладно, а отдачи во многих случаях можно ждать не ранее моего полного омоложения.
— Ничего, я подожду.
Утром мы повторно вошли в спиральный коридор «замка» и двинулись по нему, следуя заранее намеченному порядку. Выиграли бой — не начинаем следующий, если живучесть или мана хоть у одного из нас упали ниже пятидесяти процентов. Еще вчера я допер, как избегать новых нападений, пока оклемываемся и жертвы приносим: надо всего лишь сразу после очередной стычки отступить немного. Сегодня моя догадка подтвердилась. А чтобы не пропадали те трофеи, которые нельзя взять с трупов сразу, я прихватывал убитых чудовищ с собой, оттаскивая их с мест схваток костомехом. Только циклопа-хохотуна трогать не стал. Незачем. Он охранял последний, так сказать, рубеж, и после его смерти ничто уже не мешало нам попасть на центральную площадку. До заката оставалось два часа. А до встречи с боссом Зальма, наверное, больше. Мы полагали, что раньше полуночи он не появится.
Я осмотрел абсолютно безжизненный песчано-каменный пустырь, пытаясь угадать, кто окажется нашим противником и будут ли у него помощники. Напрасно. Здесь даже коряг не было. И ни знаков на валунах, ни входа в подземелье. Впрочем, вход мог появиться ночью.
Сперва у меня еще были развлечения: элики глотать, жертвы приносить и отслеживать через интерфейс эффективность того и другого. Люцифер коротал время примерно тем же образом, только снадобья потреблял из котелка, а не из пузырьков, а его участие в обрядах ограничивалось стоянием в сторонке. Однако с наступлением темноты мы исчерпали все способы себя занять. К полуночи уже отчаянно скучали. Неужели заключительный квест состоит в том, чтобы не сдохнуть на чертовом пустыре от тоски? Эй, босс, таку-то мать! У тебя там что — жопа к трону приросла? Вылезай тогда к нам как-нибудь вместе с ним, что ли…
Из города донесся торжественный мелодичный перезвон, а затем невидимые часы медленно отбили двенадцать раз. Мы видели эти часы на ратуше, но думали, они не идут. У них с циферблата половина цифр отвалилась, и стрелки висели на полшестого. А тут ожили, гляди-ка.
Откуда-то налетел ветер и закружил пыль и песок в центре пустыря. Поблизости зашевелились и стали взлетать камни, хоть образовавшийся вихрь был слишком слаб, чтобы поднять их и втянуть в себя. Вскоре на пространстве внутри последнего витка спиральной стены пришло в движение все, что лежало на поверхности земли. По направлению к набирающему силу ленивому смерчу летели и катились в струях песка как мелкие
