к потолку китаец сдавленно замычал в кляп. Зиргрин сам вкрутил скобы в потолок, на которых закрепил длинные цепи с кандалами. Так доступ к пленнику был со всех сторон. Но сейчас он вовсе не собирался его пытать.
— Ну что ты кричишь? — тихо поинтересовался архан, извлекая из-под кожи миниатюрный артефакт, созданный мастерами «клетки» для причинения невыносимой боли. — Нужно убрать из твоего тела все мои игрушки. Не отдавать же тебя братику в таком жалком виде?
Лю Чен, услышав, что из него извлекают пыточные приспособления, немного расслабился. По щекам текли слезы. Неужели все это скоро закончится?
— Лю Чжишен уже несколько раз интересовался местом и временем встречи.
Евгений Матвеевич, с печалью во взгляде наблюдал за плавными и точными движениями сына. Палач. Это имя в народе ему дали совершенно справедливо. Парень был садистом. Только увидев его во время пыток, отец Зиргрина понял уровень безумия, которое охватывало архана в такие моменты. Он наслаждался происходящим, и это пугало гораздо сильнее, чем профессия убийцы сама по себе.
— Мне нужно было время, чтобы привести его в порядок, — безразлично ответил Зиргрин, заливая лечилкой порез. — Не стоит давать повод Лю Чжишену накапливать обиды. А если бы у его брата остались скрытые «подарки», то именно так все и происходило бы. Извлекать такие артефакты нужно с умом. Сунься обычный хирург — и это может привести к непредсказуемым последствиям. Вот этот, только что удаленный артефакт, например, создает энергетические связи с нервной системой. Если его выдрать без понимания — то парень просто умрет от болевого шока. А если выживет — то останется калекой, в лучшем случае путая части тела. Захочет пошевелить пальцем, а вместо этого дернет ногой. Ну это к примеру, как и говорил, последствия могут быть непредсказуемы. Впрочем, я почти закончил.
— Все же отдавать его опасно. Он ведь знает, кто ты. Получается, что Лю Чжишен вскоре узнает о тебе.
— И что с того? Так будет даже проще объяснить свой отказ. Этот китаец хочет переманить меня к себе. Если поймет, что я — твой сын, отступится.
— Такие, как Лю Чжишен, легко не отступаются.
— В любом случае, это ничего не изменит. Он будет держать эту информацию втайне, полагая использовать ее в качестве козыря, но, в то же время, этот козырь так и останется скрытым, поскольку Чжишен просто не решится его пустить в ход.
— Так будет только до тех пор, пока он не соберет достаточно информации о тебе и не найдет способ тебя контролировать.
— Удачи ему в этом, — усмехнулся архан. — Назначай встречу завтра. К этому времени все рубцы должны исчезнуть. Смотри, у него пропал шрам от удаленного аппендицита. К утру кожа будет чистой, как у младенца. Станет даже здоровее, чем до того, как к нам попал.
— Завтра не очень удобно… — нахмурился Евгений Матвеевич.
— Какие-то неотложные дела?
— Не совсем. Просто я попросил к двум часам дня заглянуть к нам одного специалиста…
Зиргрин заинтересовался, заметив странный тон отца. Перенаправив сознание в следовавших за ним подконтрольных духов, он осознал, что этот специалист был приглашен к нему.
— Думаешь, это поможет? Лекарства она мне назначить не сможет, поскольку у меня организм на них будет реагировать совершенно не так, как у людей, на опыты я не дамся, так в чем смысл? Что может сделать обычный психиатр?
— Откуда ты только все узнаешь? — вздохнул отец. — Ирина Олеговна — не обычный врач. Она работает в институте Сербского, старший научный сотрудник, кандидат медицинских наук. Ирина Олеговна специализируется на случаях, подобных твоему, понимаешь? Хотя бы попробуй с ней поговорить! И не волнуйся о том, что ей расскажешь, я крепко держу ее на крючке.
— Это на каких случаях она специализируется? — зацепился за фразу архан, отстегивая плененного китайца от кандалов и загоняя в большую собачью клетку, где он жил в промежутках между пытками.
— Она специалист по серийным убийцам. Саша, ты же должен понимать, что это имеет к тебе прямое отношение… Ну в самом деле, скольких ты уже убил за эти дни? И скольких из них предварительно зверски пытал?
— Все они заслужили свою участь. Я внимательно проверяю каждого.
— И что? Это нормально? Ты же не из жажды справедливости это делаешь! Признай, что у тебя проблемы, сын. Господи, я просто хочу тебе помочь! Неужели так сложно просто попытаться что-то с этим сделать? Или ты хочешь так жить до конца своих дней?
— Не хочу, — ответил после некоторых размышлений Зиргрин, захлопывая чемоданчик с пыточными инструментами. Раз уж ему никак не вернуться в прошлую жизнь, то нужно исправлять эту. — Ты прав, давай попробуем, хотя у меня все еще есть большие сомнения насчет этой идеи.
— Придется на день отложить ее визит. Проблема с Лю Чжишеном сейчас важнее. И не будь так скептичен, хуже-то тебе от этого не станет, верно? — обрадовался отец. Он до последнего боялся, что парень категорически откажется от помощи психиатра. К счастью, за исключением своих приступов безумия, сын в остальное время мыслил трезво и хладнокровно, словно бесчувственная машина, принимая наиболее оптимальные решения.
— Действительно, куда уж хуже.
— Через два дня прилетает Вика, — сообщил Евгений Матвеевич, поднимаясь по лестнице из подвала следом за Зиргрином.
— Вика? — нахмурился архан. — Вика…
— Жена моя. Не помнишь? Я ее, как только началась вся эта история с угрозами, отправил к родственникам в Норвегию. Она еще даже не знает о твоей смерти. Забыл, как-то, сообщить.
Покопавшись в дырявой памяти о прошлой жизни, Зиргрин выудил кое-какие сведения. Действительно, у него была мачеха, Вика. Молоденькая девчушка, почти его ровесница в прошлой жизни. Отец женился на ней не из любви, а ради статуса. И относился соответственно. Даже забыл рассказать о такой «мелочи», как смерть сына.
— Точно, припоминаю ее. Кажется, она ужасно боится рептилий?
Повисла неловкая тишина. К этому времени они дошли до гостиной, где Евгений Матвеевич тяжело опустился в мягкое кожаное кресло и посмотрел на замаскированного сына. Архан не любил маскировку и часто ее снимал, объясняя это тем, что в человеческом облике у него появляется ощущение ограниченности. А на втором этаже заперся с ноутбуком Миша, не желавший покидать свою спальню, пока не вернется к своему нормальному виду.
— Мда… Это может быть проблемой, — произнес Евгений Матвеевич, представив реакцию жены на сыновей. — Ничего, мы что-нибудь придумаем.
— Ну да, — улыбнулся Зиргрин, представив себе, чем все закончится.
Это была не жесткая звериная ухмылка, которая иногда поселялась на лице парня, а обычная живая улыбка. И в этот момент даже его ледяной взгляд
