валяющемуся на земле стволу, обложат наломанными ёлками и спалят к едрене-фене.
А им-то как раз на север и нужно: в горы. Там самые ближние к ним три значка, обещающие секретные военные объекты. Правда, не понять, какого сорта. И что у вояк за манера, шифровать цифрами всё подряд? Нельзя было по-человечески подписать?
– И господин Нуоргат тоже, – продолжала бубнить Нуни. – Они с господином Хурабом решили обойти весь могильник. Далеко уйдут. И много воинов с собой не возьмут. Только это тайна, – строго указала она с виду подрёмывающему любовнику. – Об этом никто не знает.
– Брось, – с ленивой досадой поморщился Дон. – Кому я разболтаю?
– Ты точно никому, – согласилась Нуни, взявшись расплетать навязанную кучу косичек. – И на охоту не едешь. Это хорошо. Все уедут, а мы с тобой останемся. И жених мой уедет. Я тебе хвастала, что меня сосватали?
– Да что ты говоришь?! – выдавил он из себя сокрушённое восклицание.
А судьба-то им с девками ворожит. И жених, и опекун и его наследник Нуоргат – юный говнюк с железобетонными принципами потомственного правителя – отчаливают. А последние два ещё и попрутся шариться вокруг могильника. Это ещё дальше от наметившегося маршрута побега. Нуобат, конечно, из шкуры вылезет, дабы вернуть девчонку, которую он сторговал соседу. А уж Хураб вообще будет землю рыть на пару с мальчишкой Нуоргатом – тот повёрнут на чести рода. И чем позже они за рытьё возьмутся, тем глубже в леса закопаются беглецы.
Так что, помашем вслед охотничьей экспедиции платочком, а потом айда – решил Дон, направляясь в покои, отведённые Лэксу на самом верхнем этаже донжона. Но на втором этаже он был перехвачен Паксаей.
– Он у нас, – цапнула его за руку сестрица и поволокла домой: – Сбежал с пира. Даже почти трезвый.
Лэкс был и вправду, будто не с попойки, а из театра с буфетом, где нужно строго соблюдать манеры в смысле перебора со спиртным. Он встретил молодого ходока насмешливым взглядом, но комментировать не стал. Лэти, как ни странно, сидела на коленях у брата, прижавшись спиной к его могучей груди. Для девчонки, которая знала его лишь по кратким наездам, это было странно. Хотя, при впечатлительности щупов, вполне могло быть реакцией на искренние чувства брата. Приятно, чёрт побери, когда тебя любят.
– Почему ты так уверен, что войны с северянами не будет? – докапывалась до Лэкса валяющаяся на тахте Лэйра явно в продолжение разговора.
– Понимаешь, – неспешно рассуждал тот, – у нас до сих пор поголовная оголтелая эйфория. Дескать, после конца света мы с северянами позабыли о враждебном соперничестве. А ведь это не соседские дрязги. Древние в своё время умудрились довести соперничество до абсурда. Потому и покончили друг с другом разом. Да, кое-кто выжил и заселил свои земли, – он сумрачно глянул на потемневшее окно. – Мы создали новый мир.
Ощутимо повисла мрачная пауза. Дон молча опустился в кресло напротив Лэкса и замер. Паксая плюхнулась рядом с подругой на тахту и закрыла глаза, будто намереваясь заснуть под разговор.
– А старое и уже никому не понятное противостояние сохранилось, – предположила Лэйра, задумчиво отколупывая с туники вышивку. – Но ведь теперь о соперничестве никто даже не заикается. Я, к примеру, даже намёков на это ни разу не слыхала. Мы с северянами стойко игнорируем друг друга. Империя тоже. По-моему, нам это удаётся без труда. Ведь в отличие от предков летать мы не умеем. А шастать по степям туда-сюда крайне небезопасно. Кстати, а морем?
– Огибать громадный материк вдоль берегов? – скептически воздел брови каштар Лээт. – Зачем? На том конце пути нас никто не ждёт. А западный окоём нашего материка заселён невесть кем. Говорят, там даже степняки не кочуют. Корабли не могут плыть так далеко, не приставая к берегу хоть иногда. Имперцы контролируют лишь юго-западный кусок побережья, где живут порченные подводники. А дальше неизвестность. Голые степи, где не найти пропитания, если не знать, как его там находить.
– Но, насколько мне известно, – заспорила Лэйра, – никто достоверно не знает, кто там обитает. Конечно, фантазии на эту тему неизменно зловещие. Особенно в части предостережений вплоть до ужасных предсказаний. Сплошная мистическая бредятина. Туда ведь никто не плавает.
– Торговцы – народ отчаянный и жадный. Они исповедуют арифметику, и не слишком суеверны, когда речь идёт о барышах. Попытки были, – досадливо признался Лэкс. – Но давно. С тех пор это дело заглохло. И правильно. Никто из тех экспедиций не вернулся. Кому они теперь нужны?
– Такой жирный кусок отдали немытым степнякам, – с присущей бизнесменше жадностью подосадовала Лэйра. – Они ж всё равно таскают нам кое-что с севера. И от нас товары увозят.
– Этот ручеек настолько жидкий, – усмехнулся Лэкс, – что затевать ради него большую бучу смешно. Воевать придётся со всей степью. Это как махать саблей против ветра. Или пытаться зарезать море.
– Почему воевать со степью? – не поняла Лэти.
– Товары от северян таскают не наши торговцы, – сообразил Дон. – Их нам перепродают степняки. Это они везут их с побережья внутреннего моря. А от нас увозят наше.
– Точно, – одобрительно усмехнулся Лэкс. – Вот и выходит, что северяне нам не особо нужны. Мы и без них вкусно живём. Так что пусть степняки сами таскаются по своим вшивым степям.
Дон, прежде не залезавший столь глубоко в политику, призадумался. После череды мировых войн северяне у себя создали несколько королевств под названием диктатуры. Их короли так и называются: диктаторы. Причём, эта должность не наследственная, а выборная. Три диктатуры достаточно велики для того, чтобы оставаться чем-то целостным и постоянным. А масса мелких вечно находятся в движении. Они – если верить редким новостям из-за степей – постоянно перетекают из одного состояния в другое, от одних властителей к другим.
Но, если смотреть на вещи объективно, всё, что
