есть, я могу засеять половину поля дважды в год. Это уже трехпольный севооборот. Но есть и другой метод. Четырехпольный.
Заключается в том, чтобы каждый год чередовать засеивание маисом, каноа, фасолью и тыквой. Одновременно обрабатывать отдыхающую землю селитрой.
Земля и люди получают одинаковую помощь. Маис и каноа выращиваются для людей. Ячмень экен и тыквы понка идут в пищу и людям, и скоту. Фасоль и клевер обрабатывают землю. В это время на поле могут пастись животные. Одновременно уничтожают сорняки.
В итоге, каждая часть поля получает передышку от одного и того же вида урожая. И грамотно удобрения азотом.
Все полгода, что у меня были, я учил индейцев обрабатывать землю. Отряды арауканов постоянно ездили в горные пещеры за селитрой и гуано.
Мапуче не понимали, зачем обрабатывать землю вонючим навозом. Но когда услышали, что это позволит вырастить больше урожая, успокоились. Перестали спорить.
Я сказал, что это указание духа Мапу. Одного из главных духов у арауканов. Это бог земли. От него, собственно и произошло название мапуче. Люди земли.
Когда через полгода каждый огород дал невиданные всходы, индейцы благодарили Мапу, как дети.
Но теперь я нацелился возделывать больше почвы. И для этого мне нужно было выйти за город. За пределы Тукапели.
Создать поля. А чтобы обрабатывать их эффективно, мне нужно было создать плуг. И другие удобства развитой цивилизации.
Но перенос сельского хозяйства за границы Тукапели не состоялся. Пришлось отменить.
На самой ранней стадии. Дело в том, что прибыл токи. Наконец-то. Когда все уже закончилось.
Ну, лучше поздно. Чем вообще никогда.
Весть об этом пришла еще вечером. Прилетел гонец от Охэнзи. Сообщил, что Лаутаро на подходе. Будет утром.
— Войско при нем? — тут же спросил я. — Сколько он привел с собой?
Гонец почесал голову.
— Уарака конас. Примерно.
Так, понятно. Около тысячи воинов. Ну, хотя бы так. Видимо, собрал все, что можно. И примчался сюда.
— Ты сказал ему, что мы разобрались с бледнолицыми?
Гонец кивнул.
— Конечно. Но он не поверил. Заторопился сюда. Еще больше. У них нет гладкокожих гуанако. Поэтому они бегут пешком.
Гладкожие гуанако — это лошади. Ну да, тогда Лаутаро еще долго будет идти. Есть время подготовиться. К его встрече. Провести ее как можно эффектнее.
Хотя я не очень люблю бросать пыль в глаза.
— Ладно, — сказал я гонцу. — Молодец, что так быстро приехал. Иди, отдыхай.
Сам отдал распоряжения. Чтобы подготовить воинов к приезду токи.
Приказал выстроить несколько сотен на площади. На подходах к городу. Поставить пушки. Дать небольшой салют. Все это поручил Тэхмелэпэчму.
Сам отправился спать. Устал, как собака. Кемайя занималась ранеными. Я не успел добраться до замка.
Меня остановил Икер.
— Мачи Гуири, что делать с пленными? — спросил он. — Мы хотели принести их в жертву. Духу Нгенмапу. В честь победы. Но проклятый куроро Даса утверждает, что ты хочешь оставить их в живых.
Я выслушал Икера. Кивнул.
— Да, все верно. Я дал такое распоряжение. Мы уже принесли жертвоприношение. Ты же видел. Нгильятун. Поэтому духи разрешили оставить пленных в живых.
Лицо Икера исказилось от ярости.
— Их надо уничтожить. Всех. Не надо их щадить. Мало того, что это враги. А жертвоприношение врагов всегда угодно духам. Они могут напасть на нас. В любой момент. Опасно держать столько врагов. В нашем айльяреуэ Тукапель.
Ух ты. Это что-то новенькое. Он осмелился возражать. Даже после моих слов, что это решение духов. Видимо, гнев на испанцев слишком силен.
— И что же ты предлагаешь? — я сдвинул брови. Так не пойдет. Парень должен понять. Против духов нельзя переть. — Ты хочешь, чтобы я нарушил волю духов? Чтобы они разгневались на нас? Чтобы в следующий раз мы проиграли врагам? И чтобы уже они решали, что делать с пленными арауканами?
Икер сжался. Опустил голову. Стыдливо кивнул. Дошло, наконец-то. Что мы тут не в песочнице играем.
— Я понял, мачи Гуири. Прости меня. Простите меня, духи неба и земли, — бухнулся на колени. Ударился лбом о мощеную камнем мостовую. Чуть ли не в кровь разбил. — Пожалуйста, не гневайтесь, духи! Не злись, великий Нгенечен! Я даже готов самого себя принести в жертву.
Эге, а вот это не надо. Я не хочу терять способного воина. Тут он чего-то уже попутал берега.
— Встань, Икер, — я постарался говорить как можно громче. Мы стояли на краю площади. Перед воротами моего замка. У входа в цитадель. Народу вокруг немного. Старухи и женщины вытирали неподалеку камни площади. От крови жертвенных животных. Несколько воинов разговаривали между собой. По краям площади горели фонари. Когда я заговорил, они все обернулись. Посмотрели в нашу сторону. — Встань. Слушай меня. Духи не хотят твоей жертвы. Они хотят, чтобы ты жил как можно дольше. И помогал мне дальше. Побеждать врагов. Вот как ты сможешь заслужить прощение Нгенечена. Ты понял?
Икер поднялся. Лоб красный от крови. Убрал длинную прядь волос с лица. Посмотрел на меня. Кивнул.
— Я понял, мачи Гуири. Я все понял. Теперь я буду служить тебе дальше. Во славу народа мапуче. Я прослежу, чтобы с пленниками ничего не случилось. С их головы не упадет ни один волос.
И побежал обратно. Счастливый и окрыленный. Эх, как же хорошо. Когда твой народ глубоко и искренне религиозен. И верит в духов.
Впрочем, тут еще помогают мои победы. Мой технический прогресс.
Неуемный прогресс. Лежащий в основе этих побед. Если бы не это, я бы не добился такого авторитета. Такого непререкаемого авторитета.
Я неторопливо пошел вслед за Икером. Проверить, как там пленные. Прошел между каменными домами.
Дороги вымощены тесанными пестрыми булыжниками. Все уложены аккуратно, чтобы не споткнуться. И не повредить ногу.
На каждом шагу фонари. Чистенько. Потому что я заставлял здесь постоянно убираться.
Невольно я вспомнил. Какие тут стояли обгорелые хижины. Когда мы захватили укрепление. И какие они сейчас. Небо и земля. Хотя, все равно, есть над чем работать.
Заставил себя идти быстрее. Дел очень много. Кальфукур неслышно скользил сзади.
Завтра надо встретиться с Лаутаро. И отдать поручения насчет освоения земель за городом.
Насчет разработки полей. Скоро уже зима на носу. Надо действовать быстрее.
Так, а что же делать с испанцами? У меня под сотню непокорных пленников. Которые могут не согласиться сотрудничать с нами.
Что же, завтра Лаутаро их быстро согнет. Мне надо приручить их до этого. Надо их занять работами. Здесь, в городе.
Скорее всего, пусть занимаются стройкой. Месят бетон. Делают кирпичи. И еще занимаются сельским хозяйством.
Хотя, это же проклятые идальго. Мелкопоместные дворяне. Гордецы. Которые никогда спины не
