полку и сел к окну. Не знаю, все ли желающие по итогу влезли, но с нашего борта собралась большая толпа довольных провожающих, которые радостно махали руками в иллюминаторы.
— Граждане пассажиры, попрошу предъявить билеты для контроля! — стюардесса прошла вдоль рядов, более внимательно заглядывая в квитки билетов.
Люди с площадки, заменяющей тут рулёжку и все остальные части аэродрома, как-то быстро рассосались (наверное, кто-то скомандовал очистить взлётную полосу). Самолёт вырулил и развернулся в сторону города, загудел с намерением, набирая скорость. За окнами замелькали дома — очень близко, очень странно. Никогда я ещё так не летал, хотя за долгую жизнь на всяких самолётах попутешествовал, от авиалайнеров до кукурузников, даже сам пилотом пару раз летал в авиаклубе с инструктором, но чтобы вот так прямо посреди жилой застройки взлетать… Было в этом что-то сюрреалистическое.
Самолёт оторвался от улицы и начал набирать высоту.
Прощай, Лаврентия!
Стюардесса объявила рейс, фамилии, пятьсот тридцать пять километров полёта и чуть больше полутора часов в пути. Самолёт слегка развернулся — в иллюминаторе проплыла панорама залива, мне даже показалось, что я вижу серенькие сарайки Пинакуля — и устремился на запад.
КВАРТИРКА
Олька, воскресенье, 8:30. Где-то.
Где мы находились, я представляла не очень отчётливо. Вчера, само собой, ни в какой санаторий мы не поехали. То есть, я не поехала, а они…
Так, с начала.
Для начала мне вернули мою одежду, и я с удовольствием избавилась от идиотской казённой пижамы. Мы вышли из психбольницы и погрузились в машины, причём я — в ту, которая должна была везти меня на курорт (ха). Выехали за город и помчались в сторону Шелехова. Посередине дороги в лесочке тормознули, я перескочила из уазика в глухой автобус, и группа товарища Тишайшего вместе с новой группой понеслись-таки в этот неизвестный мне санаторий «Дарасунский» — подозреваю, устраивать засаду на тех, кто приедет меня забирать. У них с собой были носилки, простынка и пара одеял, чтоб изобразить из этого натюрморт «тело в беспамятности».
А мы с помятым Сергей Сергеичем развернулись и устремились в обратную сторону. Меня в планы никто не посвящал, но рискну предположить, что приехали мы в Иркутск.
Здание незнакомое. Коридоры, переходы. Потом мы спустились в подвал и долго шли, поворачивая и периодически поднимаясь-спускаясь по полэтажа. Старой постройки какой-то комплекс, что ли? Во всяком случае, в нескольких иркутских больницах, где с детьми лежать доводилось, под землёй понастроены такие вот лабиринты на случай всяких войн и катаклизмов.
По итогу я не могу вам сказать даже, на каком мы этаже находимся. По ощущениям, вроде, не подвал, но может, это принудительная вентиляция тут хорошая. А окон нет.
Зато есть нормальная кровать, а не продавленная панцирная сетка. С нормальным чистым бельём, пусть даже на нём расплывшиеся чёрные штампы — плевать, зато нет этого отвратного запаха хлорки поверх неопрятности, въевшегося во всё. Шкаф, стол, три стула. Без излишеств. Зато душ и туалет, и меленькая кухня. Холодильник есть. Плитка. Столик с табуретками. И даже вполне приличная посуда в шкафчике.
Сергей Сергеич вошёл следом за мной.
— Ольга, мы можем вызвать повара или доставлять вам питание из столовой, но я думаю, что это повысит шансы вас демаскировать. Вы могли бы готовить сами?
Я села на кровать (матрас нормальный!), кивнула ему на стул:
— Садитесь. А есть смысл?
— Не понял?
— Какой мне смысл задерживаться в этом мире, скажите? Я вовсе не хочу застрять здесь без него.
Он нахмурился:
— А как же Родина?
— Я считаю, что мы сделали для Родины достаточно, чтоб она не держала на нас зла. Всё и так уже лучше, чем было. У вас может получиться. Всё, что меня пока держит — это смутное ощущение, что Вова ещё жив. Но я ведь могу принимать желаемое за действительное. А мне никто ничего не говорит.
Сергей Сергеич сжал губы, раздумывая (и возможно, терзаясь сомнениями, но этих кэгэбэшников хрен разберёшь).
— Хорошо. Я расскажу вам то, что известно лично мне. Но без имён. Простите, не имею права.
— Давайте.
— Некий генерал…
— Назовём его «Н». Как, помните, у классиков: «В уездном городе Н…»
— Да, пусть так. Генерал Н вступил в переговоры с иностранной разведкой.
— США?
— В пользу этой версии больше всего доказательств.
— И он предложил им Вовку… в обмен на что?
— Конкретно мы выясним, когда он будет давать показания. Но выезд за рубеж был включён в список пожеланий.
— М-гм. Вилла, пенсия, бочка варенья и корзина печенья. И?
— Инструкции для сопровождающей группы и экипажа были подменены, причём подменные были направлены мне, а превоначальные — якобы копии — пошли по линии ведомства.
— То-то у меня неделю пытались компромат на вас наколупать. Дальше?
— Дальше самолёт благополучно вылетел. И спустя двадцать минут перестал выходить на связь и исчез с радаров. Вместо Москвы борт направился в Читинскую область. Там была совершена пересадка через единственного посредника, который сейчас в бегах.
— Михалыч говорил, отследили до Невельска.
— Да. Оттуда, предположительно, скоростным контрабандным катером Владимира вывезли в Японию. Последние сведения не подтверждены из других источников, но я склонен им доверять. Владимира переместили на территорию Соединённых Штатов санитарным самолётом ВМС США. Такой борт действительно был, он проследовал до Сакраменто, это в Калифорнии.
— Ближний свет…
Я покачалась на кровати.
Тащмайор явно сомневался, говорить ли мне ещё что-то.
— Ну, скажите уж, Сергей Сергеич!
Он позволил себе коротко усмехнуться.
— Наш источник сообщает о единовременном безвозвратном убытии четырёх агентов из отделения, замаскированного под частную охранную фирму. Недалеко от аэропорта Сакраменто, примерно через час после прибытия санитарного борта.
— А из черепа коммандос мы сделаем скворечник, — пробормотала я.
— Что?
— Мем такой, популярный в две тысячи двадцатых. Выросший из анекдота: «Помню, меня учили, как муравейник пустить на корм. Если набрать прилично так муравьёв и подсушить у костра, то получается что-то типа мясной протеиновой муки длительного хранения. Слегка перетереть, добавить воды, и можно жарить, как котлеты», — «На кого это ты учился? На коммандос?» — «Бери выше! Нас готовили в пионеры! Так что из черепа коммандоса мы бы сделали скворечник». Мда. Полагаю, наших нетоварищей ждёт множество открытий чудных. Ладно! — я хлопнула в ладоши, вскочила с кровати и с новыми эмоциями прошлась по номеру. — Что ж, тогда тащите ваши продукты. Супнаборов приличных, овощи, сметану и прочее, я вам список напишу.
— Ольга Александровна! Суббота, ночь почти!
— Хорошо! Давайте пока организуем чай, молоко и печенюх каких-нибудь. Я теперь не усну,
