нижней. Отчего казалось, что эта весьма симпатичная блондинка капризничает.
Помимо этого, имелась грудь, которая сразу подняла столбик температуры моего тела еще выше, и просто охренительная задница, которую халат вообще никак не скрывал, а даже наоборот, подчеркивал. Каждый раз, когда она поворачивалась или делала шаг, ткань натягивалась и я очень прекрасно видел все очертания.
— Присаживайтесь. — Дамочка указала рукой на стул. — Как ваша фамилия?
— Рядовой Соколов. — Ответил я, продолжая пялиться на ее выдающиеся формы. Может, если бы не температура, делал бы это не столь откровенно. А тут просто переклинило меня и все. Сижу, изучаю. Оторваться не могу.
— На что жалуетесь? — Ольга Валерьевна, или Олечка, а уже понятно, что именно о ней говорил сержант, посмотрела на меня вопросительно. Естественно, заметила мой взгляд. Не возможно не заметить, когда на тебя лупятся. Поняла, куда он, этот взгляд, направлен. Но не смутилась, не разозлилась, а наоборот. В ее глазах появился интерес. Ну, или это у меня начался бред на фоне жара.
— Так на что жалуетесь, Соколов? — Повторила Олечка свой вопрос. Интонации её голоса стали мягче, тягучее.
На жизнь в чужом теле, на не мое время, лет этак на сорок с лишним не мое, и армейскую службу, в целом. А еще на то, что у Вас, милая леди, столь классная задница. И тепнрб я могу думать только о ней. Вот так хотелось ответить. Однако, вслух я сказал, естественно, совсем другое.
— Жалуюсь на заложенность носа, боли в горле и голове, температуру тела. Она, мне кажется, выше обычного.
— Вот, возьмите градусник, померьте пока температуру. Сколько служите? Давно у нас? Я Вас что-то не встречала…
— Конкретно в этой части — второй день.
— Хм… второй день, а уже угораздило заболеть. Что-то вы не бережете себя, рядовой Соколов.
Она говорила обычные вещи, но мне, хоть убейся, слышался в них сексуальный подтекст. Даже показалось, что Олечка слегка отвела плечи назад. Отчего халат обтянул грудь еще больше. Под халатом, конечно, вполне очевидно имелось ещё что-то, но это не успокаивало мое разыгравшееся либидо вообще никак. Вернее, наше с Соколовым. Потому что я понял, мандец как хочу это дамочку не только телом, но и своей израненной в сражениях с армейской тупостью душой.
Как она служит в военной части, где столько мужиков? Даже удивительно. По-любому не гражданская. Ладно, была бы страшненькая. Или просто обычная. Хотя, после долгого воздержания, солдату даже крокодил покажется Джокондой, если там хотя бы имеются грудь и задница. А тут — такой сладкий персик. Тем более, не молодая и глупая, а вполне себе созревшая для взрослых отношений. Опытная.
— Ну, что? — Спросила Ольга Валерьевна через пять минут и улыбнулась.
— Что? — повторил я за ней, тоже бестолково улыбаясь в ответ. Голова вроде перестала болеть, но зато появилось какая-то легкость. И еще, мозг вообще перестал соображать. Он просто видел перед собой очень приятную особу и все.
— Температура? — Она опять улыбнулась, а потом протянула руку.
Я в ответ протянул свою и сжал ее пальцы.
— Вообще-то, я хотела забрать у Вас градусник, рядовой Соколов. — Все так же мило улыбаясь, сказала Олечка.
Ситуация вышла совершенно тупая, но я продолжал все равно держать ее ладонь в своей.
Именно в эту секунду дверь резко открылась и в кабинете появился мужик. Рост — под два метра. Плечи— взлетная полоса. Вот что-то, а это точно было неожиданно.
— Я не понял, солдат…
Он застыл на пороге, с удивлением разглядывая наши сцепленные с Олечкой руки.
— Я — культурный, воспитанный, интеллигентный человек. У меня в санчасти даже матом никто не ругается. Тут вам не казарма, а вертеп здоровья. Я сам если и матюгнусь, так только на латыни. А ты, солдат, сразу к действиям перешёл. С хера твои грабли Ольгу Валерьевну за ее прекрасные конечности тянут.
— У него жар, товарищ майор. — Ответила вместо меня Олечка. А потом все же вытащила аккуратно свои пальчики из моей хватки. Следом, к Ольге Валерьевне отправился градусник.
В общем, мужик этот оказался начмедом. То бишь, начальником медицинской части. А температура у меня оказалась 38.9. То бишь, я реально заболел.
Меня, естественно, оставили на карантине, чтоб определить происхождение болезни. Это было с одной стороны неожиданно, а с другой — прекрасно. Значит, некоторое время у меня не будет ничего «согласно распорядка дня», но зато рядом — красивая женщина, которая, к тому же, явно заинтересовалась нами с Соколовым.
Уж не знаю, чем мы ей приглянулись. Надеюсь, внутренней харизмой. Потому что, я точно для себя решил, с Олечкой будем знакомиться поближе.
Начмед оказался отличным мужиком. Со своими, конечно, тараканами, не без этого, но реально нормальным. А к тараканам я уже привык. Вернее к их наличию в башке практически каждого человека, связанного с военной службой. Наверное, как говорила одна странная баба в видеоролике, активно гуляющем некоторое время по просторам интернета: «Не бойтесь звезданутых. Мы должны держаться вместе.»
Вот армия, я уже точно в этом убедился, по такому принципу и существовала. Мне кажется, даже когда на службу приходили адекватные люди, они, спустя какое-то время, один хрен заражались этой удивительной армейской тупостью.
Начмеда звали Николай Иваныч, фамилию он имел на удивление приличную. Сергеев. Это уже говорило в его пользу. Был в звании майора и обладал фееричным чувством юмора. Это, кстати, тоже примечательный момент. Похоже, без юмора в армии совсем пришлось бы туго.
— Слушай, чего ты так дергаешься? — Спросил он басом, набирая в шприц лекарство для укола.
А я дёргался хотя бы потому, что неодноразовый шприц вызывал у меня устойчивую паранойю. Сразу мерещились все возможные болезни, которые передаются через кровь. Я, конечно, понимаю, тут все обрабатывается. Наверное. Однако, будучи ребенком развитого капитализма, нервничал от подобного состояния медицины. Ну, и потому, что этот двухметровый детина со шприцем в руке выглядел, как маньяк, планирующий вогнать в меня дозу смертельного яда.
— Вот я тебе, что расскажу, Соколов. Приключилась со мной такая история. Я еще совсем зеленый был. Только служить начал. Как раз тогда же, в нашу бригаду прикатил зампотыл дивизии и сразу двинул в санчасть. А так вышло, кроме меня в тот момент никого и не было. Заходит и говорит густым таким басом.
— Сергеев, слушай, что-то у меня геморрой разыгрался, а мне дальше ехать, дела важные есть. Так что давай, лечи.
Начало разговора было таким интригующим, что я, Соколов, охренел в одну секунду. Тем более, где
