Опричник среди теней - Михаил Ежов

— Я хочу сказать кое-что ещё. На тебя свалилось много всего. И продолжает валиться. Если честно, не представляю, как ты до сих пор не сорвался. И… я понимаю, что ты утратил часть того, что присуще обычным людям. Несмотря на свой возраст. Наверное, потому что тебя так растили. Или потому что потерял родителей так рано. Но ты умер и воскрес. Главное помни, что душу нельзя убить. Её можно лишь заморозить. Растопи её. Или позволь другим сделать это. Я открываю двери, куда угодно. Но дверь в душу открыть не могу. Это под силу лишь самому человеку. И я верю, что ты справишься. Однажды. Я верю в тебя, мой маркиз.

Улыбнувшись (почему-то немного печально), она развернулась и вышла. Я постоял, глядя ей вслед, не до конца понимая, к чему девушка это сказала. А потом переоделся и поехал в Охранное отделение. Там первым делом посетил Голицына.

— В курсе случившегося с вашими подопечными инцидента, — проговорил тот, когда секретарь впустил меня после доклада. — Сочувствую, но в то же время поздравляю. Рад, что всё обернулось хорошо. Много потеряли людей?

— Да, к сожалению. У меня важная инфомация по делу красных провокаторов.

— Вот как? Слушаю, — Голицын жестом пригласил меня сесть, а сам переместился за стол.

— Мне стало известно, что графиня Торхова в городе и сотрудничает не только с гулями, но и с коммунистами.

Брови моего собеседника приподнялись.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

— Простите, но это такой странный… союз.

— Я и сам удивлён не меньше вашего. Однако таковы факты.

— Признаться, когда мне доложили о том, что в стене был открыт проход, я подумал о ком-нибудь из Лилового клана. Давайте проверим списки прибывших в город подозрительных лиц. Если графиня воспользовалась самолётом, что наиболее вероятно, Красный клан должен был сообщить об этом нашему ведомству.

Голицын поднял трубку, связался с секретарём, и через несколько минут тот доложил, что в поданных авиакомпанией списках действительно значится Людмила Торхова, шестидесяти семи лет, бывший член Лилового клана.

— Личность подтверждена нашим сотрудником в аэропорту, — добавил секретарь, указав на подпись внизу страницы. — Прибыла чуть меньше двух лет назад, за ней сразу была установлена слежка — в соответствии с инструкцией. Запросить отчёты?

— Разумеется, — кивнул Голицын. — Неси их все сюда.

— Слушаюсь.

— Скоро мы будем знать всё о том, что делала, с кем виделась и куда ходила или ездила графиня, — сказал мне начальник, когда секретарь ушёл за документами.

У меня такой уверенности не было. На месте Торховой я бы сделал всё, чтобы избавиться от слежки и залечь на дно. Тем более, времени у неё для этого было предостаточно.

Пока мы ждали возвращения секретаря, я рассказывал Голицыну о погоне по Пустоши и результатах допроса Падшей, оказавшейся агентом Торховой.

— Вы уверены в остальных девушках? — спросил тот.

— Не совсем. Но пусть лучше остаются при мне.

— Разумно. Держи друзей близко, а врагов — ещё ближе. Я не понимаю, что связывает графиню с гулями и красными одновременно.

— Я пока тоже. И прошу поручить разрабатывать Торхову моему отделу.

— Но у вас уже есть задание.

— Оно в процессе. А графиня — это личное. Вы же понимаете.

— Могу ли я рассчитывать на вашу объективность? Что вы не станете мстить Торховой за похищение Пешковых и доставите её сюда живой.

— Обещаю сделать для этого всё, от меня зависящее. Но мне понадобятся ещё люди.

— Хорошо, вы их получите. О, а вот и отчёты! Наконец-то.

Вошедший секретарь положил на стол несколько толстых папок-скоросшивателей.

— Это всё, что есть, Ваше Сиятельство, — сказал он. — Я позволил себе заглянуть в конец и должен сообщить, что, судя по всему, слежка была прервана пять месяцев назад.

— В связи с чем? — быстро спросил Голицын.

— Торхова явно знала, что за ней установлено наблюдение. Она часто уходила от агентов, используя свой Дар. А пять месяцев назад не просто оторвалась, а вообще пропала. Однако город не покидала. По крайней мере, на самолёте. И это была спланированная акция. Полагаю, она заранее подготовила место, где можно отсидеться.

— А её связи? Контакты?

— Всё должно быть здесь.

— Хорошо. Кто занимался ею?

— Максим Петрович. Его отдел.

— Ну, так пригласи его.

— Сию минуту.

Когда секретарь вышел, Голицын обратился ко мне:

— Вы ведь не знакомы с Максимом Петровичем?

— Не имел удовольствия.

— Возглавляет отдел слежки, наблюдения и филёрства. Прекрасный сотрудник. И люди у него опытные. Если Торхова смогла от них уйти, значит, и правда, всё подготовила заранее. И действовала, конечно, не одна. Полагаю, она прибыла в Камнегорск, уже имея задание от коммунистов. Они ей и помогли.

— Это кажется наиболее вероятным, — согласился я. — Но зачем ей с ними сотрудничать? И какое задание она от них получила?

— Хороший вопрос, маркиз. Это нам и нужно выяснить. Вернее — вам. О, вот и Максим Петрович. Входите, голубчик! У нас с господином Скуратовым к вам дело.

Начальник отдела слежки был уже немолод. На вид — лет шестьдесят, а то и больше.

— Максим Петрович у нас собаку съел, — улыбнувшись, сказал Голицын, жестом приглашая вошедшего сесть на кресло справа от меня. — Верно, голубчик?

— Точно так, — кивнул тот, располагаясь. — Моё почтение, маркиз. Мы, кажется, не знакомы.

— Николай Степанович, — представился я.

— Ну, меня по имени-отчеству вы уже знаете, а фамилия моя — Свистунов.

Я пожал протянутую ладонь. Оказалась она сухой и твёрдой, как дерево.

— Позвали мы вас не просто так, — сказал Голицын. — Нужно кое-что обсудить. Похоже, ваши с господином Скуратовым дела пересеклись.

— Да сообразил уже, — кивнул Свистунов, доставая большой клетчатый платок. Промакнул им шею, сложил и убрал назад в карман. — Знаю ведь, что вы у моего отдела документы на Торхову затребовали.

— Удалось вам её отыскать?

— Никак нет. Оно и по записям видно, — удручённо вздохнув, ответил Свистунов. — Ловка, чертовка.

— Ей помогают, — сказал Голицын. — Коммунисты.

— Ах, вот оно, что! — приподнял брови начальник отдела слежки. — Тогда не удивительно.