за горизонтом, они поверили, что мы ушли.
И это понятно. Сказать, чтоб я испытал какой-то «справедливый гнев» по этому поводу? Мне, честно говоря, плевать на местных. Они мне не родные. ... Разве что Хаэата, сестра Хеху... Да те девчонки, из «лягушатника» ...
— Скажи, — спросил я больше по наитию, — вы хотели убить мужчин земли и забрать их женщин. И с людьми лагуны вы так же поступили бы?
— Да, — словно о само собой разумеющемся ответил пленный, — они же наша законная добыча.
— А люди касты войны?
— Они враги! Но враги достойные! Мы бы убили их с почтением.
— А люди глубин?
Он снова вздрогнул.
— О чем ты говоришь, дух? Люди глубин табу! Никто не может тронуть человека глубины! ... Мы можем забрать их жемчуг, мы даже можем забрать их самих с собой... Если на то будет воля нашего вождя, нашего шамана, и Отца войны... Но никто не причинит вреда ныряльщику. Это табу!
Вот как? Хм... И этот туда же. Интересно, почему?
— Почему?
— Ты что, дух? Табу!!!
Ну ладно...
— Скажи мне, Сун, а здесь много других островов?
— Да, много, очень много!
— Сколько?
Пленный завис на некоторое время.
— Много, — наконец выдал он.
Я вздохнул. И это понятно.
— А что это за острова?
— Острова... — протянул он, — разные.
— А твой остров, он большой? По сравнению с этим?
Задумался.
— Гора у нас ниже, — наконец разродился, — и лагуна у нас вокруг острова, а не как здесь, с одного бока. Такого как здесь больше ни где нет!
— А другие острова? Они больше? Меньше?
— Есть больше, есть меньше, — пленный попытался пожать плечами. Ему не удалось.
— А большая земля здесь где-нибудь есть?
Кажется, он даже не понял вопроса. Тоже опустим.
— Скажи, а на других островах, тоже есть люди войны, люди лагуны, люди земли?
— Ты странный дух. Не знаешь самого простого, что известно даже ребенку? Или ты проверяешь меня?!
— Слышь, вояка, — я пихнул его ногой, — отвечай на вопросы.
Он вздохнул.
— Когда боги создавали мир, они разделили всех людей по их занятиям. Кто-то стал растить батат, кто-то ловить рыбу в лагунах. Некоторые решили плавать между островами, и их назвали людьми паруса. А некоторые, в кого вдохнул жизнь бог войны, стали людьми боя! — он попытался гордо задрать подбородок.
— А люди глубин?
— Они родились позже всех, из раковины. Мальчик и девочка, что дали жизнь остальным людям-рыбам.
— Та-а-ак...
— И они расселились по всем островам, чтоб ловить и приносить вождям слёзы богини Атара́пы, что превратились в жемчуг. Никто кроме них этого сделать не может, только они. И за это они почитаемы всеми людьми. Поэтому, дух, никто не смеет тронуть человека воды, ибо, кто тогда поднимет со дна жемчуг?
— Хм... А зачем вам жемчуг?
— Как, зачем?! — пленный аж опешил. Будто я спросил его нечто такое, что известно даже детям. — Это ж слёзы богини!
Ну да, ну да, можно подумать, что это всё объясняет...
Я посмотрел на связанного. Что ещё он может мне рассказать? Про местных он ничего не знает, а про своих? Да зачем мне эта инфа? В общем...
— Ты хороший воин, Сун. Я отпускаю тебя!
Короткий укол в подключичную вену. Быстрая и легкая смерть. Я посмотрел на острие своего ножа. Каменное лезвие ещё не выщербленное, острое. Он, наверно, и боли не почувствовал.
Снял с глаз зеленую «повязку». Совсем ещё молодой, лет двадцать, наверное. Хотя по кондициям «моего» Хеху превосходил как ротвейлер левретку. ... Эх, не спросил, дети то у него есть?
«Что-то ты расчувствовался, Скат», — жестко оборвал сам себя. Можно подумать — первый. Впрочем... Здесь, вот так, холодно и расчётливо — первый. И что-то мне подсказывало, не последний.
На пляж я вернулся опять ближе к вечеру — пришлось долго продираться через южный склон, а местами просто плыть. Но, в итоге, выбрался на песок знакомого кусочка суши, что уже начинал ассоциироваться с домом, и рухнул без сил в шезлонг.
Ты... ты... ты...
Похоже, Хеху не мог подобрать слов
Ты проклял свою душу... Ты проклял наши души!!! На твоих... на наших... на МОИХ РУКАХ КРОВЬ!!!
Под конец он орал.
Блин... Ну, вот тебя мне только не хватало...
— Спокойно, пацан, — спорить было лень, да и вымотался я за сегодня. Вздохнул, — не на твоих, на моих. И поверь, далеко не первая. Так что выдохни и не бери в голову.
Как я могу выдохнуть? Ведь ты даже дышишь за меня! Хоть я сколько раз просил не прекращать это делать!
— Выдохни, это идиома, — заметил я равнодушно, — выражение такое. Типа успокойся.
Да как я могу успокоиться? КАК?!! Ты... ты хладнокровно убил этого человека войны... Словно... Словно...
Бедолага даже не нашёл с чем сравнить. Ну да, это же крестьяне, не знающие домашней живности.
Кстати, Хеху в последнее время всё меньше и меньше «подавал голос». Даже в «нырялках» перестал мешать, уже прогресс! Но тут... Видимо ситуация его выбила из колеи.
А Кири?!
Словно вспомнил он.
Кири!!! Почему ты не помог ей? Вдруг её догнали?! Вдруг? ...
Похоже он даже представить себе боялся, что могло произойти с его подругой.
— Да нормально всё, угомонись. Она встретила наших воинов, они её защитили...
Откуда ты знаешь?!
— А ты подумай...
Почему ты спокойный?! Ты даже не побеспокоился о ней! ... Ну что ты сидишь тут расслабленный? Ты должен немедленно идти к людям земли, нужно узнать, жива ли, цела ли? Вдруг её поймали?!! ... И, вообще... Почему ты уверен, что она встретила людей нашего Отца войны?
—Ещё не понял? — терпеливо выдохнул я. — Подумай хорошенько? — дал паузу, чтоб ещё одно сознание внутри моей черепной коробки могло пошевелить извилинами. — Как ты думаешь, зачем она так настойчиво интересовалась, где я скрываюсь? И, ты же помнишь, как я устанавливал сигналки на тропу? И кто, по-твоему, их сорвал? Тут нет крупных животных.
Хеху не отвечал. Ну и хрен с тобой, шиза. Иногда ты, конечно, скрашиваешь моё одиночество, но иногда ты чудовищно надоедлив!
