сделать из места, которое она считает домом — и вот.
— Я думал, у Шелковицы и листья будут под стать размеру, этакие паруса, — ловко перебил тему Арсений, окончательно отводя от себя угрозу небольшого скандальчика на тему попранной профессиональной гордости аж целого профессора ботаники. — А тут листочки как листочки, всего-то с мою ладонь.
— Во-первых, большие листья растения вообще не от хорошей жизни отращивают, а по крайней нужде, — принялась просвещать мага гербаристка. — Их ведь и ветер легче сломать-оторвать может, и животные съесть. А во-вторых, это только у животных все части тела должны быть пропорциональны друг другу. Дерево же может просто больше листовых пластин вырастить, да и все. И чем их больше, тем менее значительна проблема потери какой-то одной.
С этими словами Лоля взялась за черешок выбранного листа… и ничего не сделала.
— Знаешь, я вдруг подумала… Шелковица сейчас слита с деревом… Вернее, она сейчас не может разделить, где она сама, а где её дом. Сорвать лист — это, наверное, как подкрасться сзади и выдернуть волос. Вроде как не очень больно, но все равно неприятно. Вдвойне от знакомого разумного. У меня осадочек от такого поведения обязательно остался бы!
— Тогда попроси у неё лист, — подумав, посоветовал ей муж.
— Что?
— Сама же говоришь, что ей не жалко.
— Прямо вот так, у дерева попросить? — смутилась демонесса. Почему-то ей это действие показалось крайне глупым.
— Слушай, мы же с тобой оба пришли оттуда, где позвонить по телефону было чем-то, о чем даже не задумываешься, — вздохнул Арсений. — В отличии от местных.
— Для звонка надо было номер набрать, вообще-то, — с сомнением покачала головой гербаристка.
— Считай, мы это уже сделали, — попаданец постучал ладонью по ковру. — Знаешь, какие у этой штуки потери энергии при висении? Я уже дважды за пять минут трубку обновлял. Все равно как что-то теплое к спине или затылку приложить. Она точно знает, что мы здесь.
— Уважаемая Шелковица, мне неудобно просить, но не могли бы вы дать мне свой лист, — немного запинаясь и чувствуя себя очень глупо, попросила Хризантема, по-прежнему сжимая выбранный листик за черешок. И охнула, когда тот без усилий отделился и остался у неё в руке. — С-спасибо!
— Снижаемся, — тут же отозвался её супруг.
— Почему-то меня все равно произошедшее смущает, — покрутив в руке трофей, гербаристка побыстрей зажала его между страницу блокнота. Опустившись из кроны, они опять оказались на пути морского бриза, что легко мог унести таким трудом добытый для науки образец. Чтобы побороть чувство дискомфорта, Лоля аккуратно выглянула за край ковра. И увидела, что пока они висели в кроне, проснулись детки Талика — и теперь все трое одновременно получали свое законное молоко. И это зрелище смущало даже побольше… особенно если занятый вождением артефакта джиннов супруг это увидит! Ведь после беременности размеры источников молока родивших супруг их командира и капитана заметно увеличились в размерах — ей даже самой было немного тяжело оторвать взгляд от процесса. Проклятье.
— Сеня, давай сядем сразу у входа в “Скромный приют”, не будем их отвлекать. У тебя же хватит шариков для трубки? — подергала за рукав мага демонесса. — Куда ты смотришь?
— Экраноплан возвращается, — ткнул пальцем в сторону бухты Арсений. — Значит, нашли оазис под развертывание базы на безопасном расстоянии от берега с его красными приливами. А оазис в здешней пустыни скорее всего еще и место Силы…
— И сто процентов новые растительные эндемики, — предвкушающе потерла ладошки Хризантема. Она чуть-чуть помолчала — и вслух озвучила то, что все больше занимало её мысли уже несколько дней. Сейчас — особенно, после увиденного. — А давай перестанем предохранятся?
— Ч-что?! — от такого предложения маг на мгновение потерял концентрацию, заставив ковер просесть по высоте сразу на полметра. — Вот прямо сегодня?!
— Почему нет? — накручивая на палец отросшие волосы, пожала плечами Лоля. — Дом на роскошном тропическом острове у нас уже есть. Причем тут всегда теперь будут наши порядки: Талик раз вцепился в эту землю, никому уже не отдаст… Опять же, раз все пока что утряслось — сейчас и у других парочек это дело пойдет… Вон, эта мелкая тощая Фран, я знаю — уже добилась своего от нашего дружка Данте.
— Э-э… рад за них, — Сеня никак не мог прийти в себя от перемен, оказывается внезапно произошедших в его жизни. А ведь еще прошлой осенью он только начал выходить за ворота Ордэра, поняв, что вовсе не так беззащитен, как думал… И тут — такое!
— То есть за нас ты не рад? — голос супруги вдруг опять начал набирать опасный накал.
— Что?! Рад, конечно!!! — мужчине очень захотелось вдруг вытереть выступивший на лбу пот. — Но…
— А раз рад — то никаких “но”! — спросить Хризу — так она и сама не очень-то смогла б объяснить, чего так вскипела на пустом месте. Ну не от того ж, что у кого-то сиськи на два размера больше? Глупость, вообще! Но самоубийц не нашлось, оттого и вопрос остался не задан. — Видишь вон ту скальную площадку? Её снизу не разглядеть. Правь туда!
…Вообще, летающие артефакты джиннов прежде всего именно отличные ковры. Продукция двойного назначения, так сказать. На них сидеть или лежать одно удовольствие: такие мягкие и удобные! И разные обещания на них тоже очень приятно выполнять.
Павел Георгиевич, он же Следопыт, кирин, рейнджер-пограничник Эльфийского запустынья, спец по выживанию в джунглях. Уник: “наблюдательность”.
— Увидишь что-нибудь интересное — смело жми на переговорный амулет! Даже если думаешь, что показалось, — предупредил Павла Георгиевича пилот, одновременно постучав по интегрированному в шлемофон наушнику. Система была, разумеется, не электронной, а напоминала фонендоскоп у врача. — И обязательно заноси в журнал, даже если я ничего не смогу разглядеть. Сразу буду говорить отсечку по времени, и только потом разбираться.
— Все понял, — нажав тангенту, отозвался рейнджер.
“Перестраховывается, повторяет обновленную вчера инструкцию.”
— Вот и хорошо, — летчик привстал в кокпите двухместного разведчика, выискивая глазами аэродромного диспетчера. Помахал тому рукой и прокричал, заранее зная, что не услышит ответ в любом случае, рассчитывая только на жестовый ответ: — Полоса свободна?
Видимо, жест последовал разрешающий.
— От винта! — это уже Павлу.
Аж двухполосный аэродром для легких самолетов будто сама природа озаботилась сделать: ровный такыр тянулся через пески на многие километры. Только и осталось, что пролить водой из озера, дающего жизнь двум сотням пальм и некоторому количеству животных, на нужную длину. А потом утрамбовать деревянными колотушками. Глина после высыхания, по ощущениям, не только легкие монопланы могла принимать
