материал, и бабуле, работающей учителем без году неделя, пришлось напрячься. Мне было проще я слушал и запоминал, параллельно обдумывая. Затем, сразу ответил на все их вопросы
Так режим многозадачности для меня не в новинку. Их достаточно поразили и познание и способность обучаться. Так в институте нам преподаватели так и говорили, мы учим вас самостоятельно работать с литературой, и умению самим постигать новые знания и направления. То есть, преподаем как учиться.
Долго они упрашивали ехать в столицу, там и преподаватели лучшие и условия для семьи создадут отличные, и возможности шире. Но что я забыл в той Москве? Смрад выхлопных газов, огромные расстояния, что за три дня не пройти пешком из края в край? Не люблю больших муравейников, и не представитель «золотой молодёжи», чтобы тусить и обрастать полезными связями. Они для меня бесполезны.
Огорчил я их отказом, «Таити, Таити! Не были мы — ни в какой Таити, нас и здесь неплохо кормят!» [93]
Так они и уехали ни с чем, но приходили несколько дней. И уже обрабатывали взрослых. Но мы стояли нерушимой стеной, обороной стальной. Сильно удивив, всю комиссию. Тут их обычно умоляют слезно, хоть как-нибудь, хоть на одной ноге. Решили, что это проявление закона, что гениальность и безумие ходят обнявшись.
Короче говоря плотно пообедав мы соснули часок, нос к носу с джуниором, и со свежей головой накинулись на Булеву алгебру и его непонятки. И сытый джуниор, вроде как, и соображать стал лучше.
А может у него ранее бензин кончился? Как в том садистском анекдоте — про пьяницу и кота. Где котик носился по комнате после влитого стакана бензина, а потом упал и затих. А пьяницу стали укорять, что котик помер. «- Ни фига, он не помер, просто у него бензин кончился». Может и тут тот же эффект?
Будем подкармливать. Нам не жалко. Мама отлично готовит, но всегда пропадает на работе в своем КБ. Она начальник, и уходит после всех, когда проверит чертежи и эскизы за день. Прямо в нарушение всех корейских традиций [94]. Вот и получается, что, придя, вечером, не всегда может приготовить изыски.
А зачастую мы просто варили две пачки пельменей по 55 копеек к её приходу. И на семью хватало килограмма пельменей, а еще на утро оставалось, чтобы подогреть на сливочном, и только сливочном масле, до появления легкой, хрустящей корочки. М-ням — объедение! Тут даже не нужен уксус с юшкой и перцем, чтобы макать. И так, уплетались, что за ушами трещало.
Но у бабули вкуснее, да ещё и приготовленное, собственными руками, направленными любящим сердцем. Похоже, она всё переварила — и утрату возможности поняньчиться с несмышлёнышем, и отсутствие возможности научить его уму-разуму, а, в конце концов, приняла всем сердцем.
И его не обманешь, приняла таким, как есть, уверенная, что и я её тоже люблю. А для меня — это было несложно, учитывая недокомплект дедушек и бабушки. Теперь почти комплект, и как говаривал кот Матроскин, «теперь, я в три раза счастливее стану!» [95]
Много лет размышлял я над жизнью земной.
Непонятного нет для меня под луной.
Мне известно, что мне ничего не известно!
Вот последняя правда, открытая мной.
Омар наш Хайём
Интерлюдия
Министерство просвещения СССР. Кабинет начальника отдела.
— Доброе утро, Виктор Николаевич. К вам можно?
— А товарищи, проходите, проходите, не стойте в коридоре. Ну как съездили? Отдохнули, попили молдавского вина?
— Да, Виктор Николаевич. Там, даже ещё и снег не выпадал, и тепло. Ну, а Криковские подвалы, и вовсе сказка. Нас свозили на дегустацию разных сортов вин. Наливали от души. И сказали, что если вино не нравится, то сливать в специальную чашу. Надегустировались, что потом выходили нетвёрдо. Вино, оказывается коварный напиток, когда пьёшь, то терпкость, букет вкусов и ароматов уже пьянят, но незаметно. А вот потом, когда уже надо вставать и выходить, ноги начинают плохо слушаться. А ещё Олег Федорович, когда услышал, что вино из сосуда просто выльют на улицу, не стерпел, и всё выпил в один присест. Правда, там и было на донышке. Что сказать — вина замечательные. И совершенно разные. Одни терпкие, другие полусладкие, есть с легкой кислинкой. Но большинство — сухие без всяких добавок, чистый виноград — и всё.
— Так вкусно описываете, что и самому захотелось съездить и продегустировать. Но дела, дела, чёрт бы их драл!
— Виктор Николаевич, мы и про вас не забыли. Олег Федорович принёс. Там несколько бутылок вина, и среди них — «Негру де Пуркарь» [96]. А нам сказали, что такое же пьёт английская королева, и они осуществляют специальные поставки. И пару бутылочек «Сюрпризного» девятилетней выдержки [97], мы ведь знаем вашу любовь к более крепким напиткам.
— Спасибо, что и про старика не забыли, а привезли такой ценный подарок.
— Это ещё не всё. Тут у Аллы Петровны несколько коробок «Птичьего молока», нам рекомендовали именно его, так как сами всегда возят его в командировки. Это для вашей уважаемой супруги и дочек.
— Какие же вы молодцы! Никого не забыли. Уважили старика, уважили! Огромное спасибо, особенно от жены и дочек, они до сладкого горазды.
— Да, ничего. Вот вы соберитесь и сами наведайтесь туда, очень рекомендуем. Это не суматошная Москва с очередями на метро в часы пик и толпами людей на улице. Там мы окунулись в патриархальную тишину и неторопливое течение жизни. Первое время даже раздражало, но когда распробовали, то стало так приятно — никуда не спешить, Да и город небольшой по нашим масштабам, но бурно застраивается. Сплошные новостройки кругом. Однако никто не торопится, не бежит, не толкается, все ходят чинно и неторопливо. Прямо Москва в прошлом веке.
— Так интересно рассказываете, что самому захотелось наведаться и посмотреть.
— А я думаю, и придётся наведаться, и возможно не раз. Ребёнок просто уникальный. Ему чуть больше года, но с ним беседуешь, как с выпускником ВУЗа, речь построена правильно, чувствуется большая начитанность и эрудиция, Уж и не знаю, как и успел, за такое время? Пока его мать готовилась к поступлению в Университет на факультет иностранных языков, он выучил английский, и создавал ей погружение в языковую среду, разговаривая с ней исключительно на английском. Олег Федорович поговорил с ним, и сам позднее даст оценку. В местном Университете, на кафедре хорошо
