— Вертолеты Черемухина очень хорошо себя показывают, — поделился Яков Иванович. — Они все зарубежные аналоги превзошли и уже подготовлено постановление по их боевому применению. Сейчас вот думаем, где их серийно выпускать.
— А что с гидросамолетами? — вспомнил я одну из последних «новинок» советского авиапрома. — Удалось сделать их «пожарными»?
— Кое-какие результаты есть, но пока до надежной конструкции далеко, — вздохнул Алкснис. — Сейчас Андрей Николаевич сам сможет тебе все рассказать. На совещание позвали всех основных конструкторов, даже из других городов прилетят, а не только наши московские будут.
Собрались почти точно к назначенному времени. Совещание открыл сам Петр Ионович Баранов. Для начала он зачитал текущие достижения в области авиастроения, отдельно упомянув находящегося здесь же Черемухина и отметив вертолетостроение, как новое и перспективное ответвление. Дальше перешел к основным угрозам для страны и как на них собирается реагировать командование ВВС. Вот тут уже шел список «хотелок», пока лишь в общем виде. Уже после этого Баранов предоставил слово собственно конструкторам, чтобы те рассказали о своих нынешних успехам и планах на будущее. Думаю, как с этим закончим, перейдем уже непосредственно к самому совещанию, пытаясь состыковать «хотелки» командования ВВС и возможностей самих КБ.
Первым слово взял Туполев. Все тут же настроились послушать, что же скажет главный «любимчик» нашего начальства. Все, кроме одного человека. Николай Николаевич стойко переждал предварительную часть, но стоило перейти к выступлениям конструкторов, оказался рядом со мной и тронул за руку.
— Сергей, — шепотом позвал он меня. — Есть один важный разговор. Наедине. Как закончится совещание, не уходи никуда, хорошо?
Глава 25
Октябрь 1930 года
Николай Николаевич Поликарпов отошел от меня, оставив мучиться любопытством. Зачем я понадобился конструктору? Что могло произойти такого, что мужчина не постеснялся при всех лично подойти ко мне и позвать на разговор? Вопросы, ответы на которые я получу не раньше, чем закончится совещание.
Туполев тем временем вовсю хвастался успехами своего КБ и основными направлениями его дальнейшей работы. Андрей Николаевич был верен себе, продолжая создавать самолеты из металла, принципиально «забив» на деревянные элементы. Ну и «мелочь» он не очень любил, поэтому его КБ сосредоточило усилия на тяжелых транспортниках, как военного, так и гражданского образца, бомбардировщиках и штурмовиках. Отдельно Туполев упомянул о сотрудничестве с Корбанским в области разработки навигации для самолетов.
— Николай Александрович, — говорил Туполев, — пообещал мне содействие в разработке беспилотных летательных аппаратов. Кое-какие успехи уже есть, что дает нам надежду осуществить задуманное уже к концу первой пятилетки.
Не обошел стороной Андрей Николаевич и свой гидросамолет, пообещав выпустить пробную серию уже к концу года с механизмом забора воды из открытых водоемов и последующего орошения ими как в качестве пожарной машины, так и более аккуратного сброса воды — для полива сельскохозяйственных площадей на случай засухи. Я же удивился. Вроде совещание чисто военное, а гражданский аспект тоже проговаривают.
За Туполевым выступал Константин Калинин. Что меня зацепило в его внешности — «гитлеровские усики». Такие же короткие и лишь под носом. Прямая осанка, умный и гордый взгляд. А еще оказалось, что его самолет К-5 — главный «пассажирский авиалайнер», которым планируется заменить все иностранные самолеты в стране в гражданской авиации. На совещании он представлял новый проект — самолет-гигант с удивительным для меня «обитаемым» крылом! Шесть двигателей — по три в каждом крыле. Само крыло — в толщину как основная часть самолета. Моноплан. Ни верхний, ни нижний, и даже средним его не назовешь. Шасси даже описать сложно. По размеру с автомобиль, у каждого шасси по два огромных колеса, расположенных одно за другим, а не в спарке. Носовая часть самолета вынесена вперед и может вмещать с десяток человек. Хвост — двойной. Я таких еще не видел даже в будущем! И говорил Константин Алексеевич уверенно, спокойно, абсолютно не сомневаясь, что сможет подобного монстра создать. И он будет летать! Военные масштабом прониклись, но хвататься за такой проект не спешили. Как я позже узнал — из-за прошлого авиаконструктора. Бывший офицер императорской армии, служивший уже тогда в авиации, да еще и дворянин. Его за это кстати и из Московского авиатехникума поперли еще в 1922 году.
После Калинина пришла очередь Поликарпова. На фоне предыдущих выступающих самолеты Николая Николаевича смотрелись лилипутами и малышами. Все же истребители рассчитаны на одного летчика. Их направление — скорость, маневренность и пробивная мощь. Москитный флот. К тому же Поликарпов пока так и не ушел окончательно от бипланов. Но все же скорости у самолетов вырастали, и тут уж ему пришлось идти «в ногу со временем». Поэтому его новые перспективные проекты были с одним крылом. Да еще и низкопланы, почти как на моем «СОге». По сути, это и был мой доработанный самолет с новейшими системами навигации и более продуманной схемой крыла. Да еще и убирающееся шасси Поликарпов добавил. Когда он покинул трибуну, я подошел и поинтересовался у него, почему он все же решился поработать с «моим» самолетом.
— Твой друг, Борис, уговорил, — усмехнулся Поликарпов. — Самолет у тебя тогда хороший получился. Жалко, в серию не пошел. Но на новых двигателях, да с доработками, он может переплюнуть мой И-5.
Потом зачитывали доклады другие, меньшим калибром, конструктора. Вот уж кто развернулся в фантазиях, чтобы привлечь внимание военных. Были тут и с толкающим винтом самолеты, и планеры с двумя гондолами, нашлись проекты, где кабины пилота нет вообще. Верхнеплан с дырой вверху вместо кабины для обзора пилота. Мда.
После докладов сделали перерыв. Совещательной комиссии военных требовалось для начала обсудить увиденное между собой, а уж потом вынести вердикт. Люди потянулись к столовой, на ходу разбившись на группки или пары, и делясь впечатлениями. В этот момент меня и выцепил Поликарпов.
— Сергей, — обратился ко мне Николай Николаевич, внезапно замявшись, словно не зная, с чего начать. — Читал недавно твою статью в журнале. Ты там упомянул, что на наших заводах устраняют саботаж, и темпы производства только вырастут. Скажи… а ты сам-то был на тех заводах?
Слова Поликарпова заставили меня напрячься.
— Нет. Я им только звонил, просил информацию мне дать.
— А о саботаже кто тебе рассказал?
— Так те же люди, кто на звонки отвечал, — пожал я плечами, начиная подозревать, что не все так просто с этим делом.
И Поликарпов это тут же подтвердил!
— Сергей, на промышленных предприятиях сейчас идет большое расследование ОГПУ. Руководителей, инженеров, главных технологов просто хватают и тащат на допрос. Не знаю, поверишь ли ты мне, но большинство из них ни в чем не виновны! Я благодарен тебе за помощь. Если бы не ты, я сейчас не здесь был бы, а в земле лежал. Меня же к расстрелу приговорили, — с горечью сказал Поликарпов. — Но ты ведь видишь — ОГПУ тогда ошиблись!
Тут Николай Николаевич оглянулся — не подслушивает ли нас кто — и уже шепотом продолжил.
— Большинство следователей и работников этой организации — абсолютно некомпетентные люди. Умеют лишь кулаками махают и буквально выбивают из задержанных нужные им показания. Вслушайся только — не правдивые, а НУЖНЫЕ! При таком подходе очень сложно не сломаться и стоять на своем. Я знаю, на себе все прочувствовал.
— И что вы хотите от меня? — уже догадываясь, спросил я Поликарпова.
— Узнай у товарища Сталина — в курсе ли он, какими методами работает ОГПУ. Может на предприятиях и правда есть саботажники. Даже наверняка есть! Я и сам у себя нашел парочку, правда не идейных — они саботажем занимались, чтобы поменьше работать. Но пойми одно, Сергей, если дать ОГПУ и дальше действовать так, то мы потеряем огромное количество компетентных руководителей и инженеров. Они не помогают, а наносят прямой вред нашей промышленности в гораздо большем количестве, чем любой саботажник до этого!
