что с месяц назад Сепритом заинтересовался человек по имени комиссар Андерсен. Он приходил в школу, листал классный журнал — явно сопоставлял какие-то даты, а потом беседовал с Сепритом. Но, видимо, пронесло. Кристиану удалось убедить комиссара, что затюканный ботаник Сеприт — не тот человек, которого разыскивает Альянс.
— Но тут появились мы, — ахнула Диана. — И директор школы позвонила комиссару!
— Угу. И поди теперь, докажи своему Сеприту, что это не ты его подставила. Реально, непруха у мужика из-за тебя.
Диана набычилась. Но ответить не успела — мы подошли к дому Робин. Остановились, присматриваясь. Свет в окнах не горел, и ни звука со стороны дома не доносилось. Мы переглянулись.
— Может, он не приходил ещё, — предположил я. — А может, там просто плотные шторы.
— Там шторы, — сказали сзади. — Сеприт об этом позаботился.
Мы резко обернулись и увидели, что нас догнала запыхавшаяся Робин.
— Зайти лучше с чёрного хода, — тяжело дыша, проговорила она. — Идёмте, Константин Дмитриевич?
— Переживаете, что без вас дорогу не найду?
— Нет. Всего лишь хочу убедиться, что вы не причините Сеприту зла.
— Пусть идёт, — сказала Диана. — От неё он, по крайней мере, не побежит.
И то верно.
Мы обошли дом. Робин достала откуда-то ключ и открыла дверь — так же беззвучно, как и ту, что выходила на парадное крыльцо.
Мы вошли в тёмный холл. Из-под двери справа пробивался свет.
— Сеприт здесь, — шепнула Робин. — Помните, вы пообещали!
Я кивнул и постарался изобразить лицом человека, всегда выполняющего свои обещания.
Робин тихонько постучала. Окликнула:
— Сеприт, это я!
Дверь открылась. И я понял, что имела в виду Робин, говоря про «совсем другого человека».
Взглядом пацана, который показался на пороге, можно было гвозди заколачивать. Если бы он хоть раз на своих придурков-одноклассников так посмотрел, кирпичей бы навалили столько, что директрисе, дай ей Сансара здоровья, на ремонт школы хватило бы. Пацанам сразу стало бы понятно, кто в доме папа, а девчонки бы в очередь выстроились — самому крутому парню на шею вешаться. Очков на Сеприте не было, убогую школьную рубашку он сменил на белый лабораторный халат. Правую руку Сеприт держал в кармане.
На Робин едва взглянул, мне коротко приказал:
— Руки! — и направил на меня выхваченный из кармана пистолет.
Робин, увидев пистолет, взвизгнула и быстро проговорила:
— Они пообещали, что ничего тебе не сделают! Помоги им, пожалуйста, а они помогут тебе!
— «Они» — это кто? — холодно спросил Сеприт. — Парень, ты глухой?.. Руки!
Я послушно поднял руки. Решил не ходить вокруг да около и объявил:
— Я умираю. Вы — моя последняя надежда. Диана сказала, что если вы не сумеете мне помочь, то никто не сможет.
Сеприт покачал головой:
— Твоя знакомая что-то перепутала. Я — всего лишь школьник, увлекающийся химическими опытами. Дома родители не разрешают мне их проводить, и пришлось арендовать другое помещение.
Да уж. Надеюсь, что лечит он лучше, чем врёт. Враль из него такой же, как из Дианы — ни огонька, ни фантазии, скука смертная.
— Я из мира C-E45988/C, — решив, что терять мне нечего, снова заговорил я. — Меня заставили участвовать в гонках на летающих тарелках. Для того, чтобы срастить моё сознание с машиной, в позвоночник вкрутили специальные разъёмы. Это сделали в мире, творец которого погиб. У творца было своеобразное чувство юмора, и после его смерти мир аннигилировался. Сначала исчезла одежда, в которой мы бежали оттуда. А теперь…
— Исчезают разъёмы? — приподняв бровь, проговорил Сеприт. — Занятно… А ну, покажи спину.
Я расстегнул рубашку и сбросил с плеч.
— Сутки до полного разложения, — задумчиво меня оглядев, поставил диагноз Сеприт. — Максимум — двое.
— Да знаю, блин! — буркнул я. — Только ленивый ещё не порадовал. Мне не бабка-гадалка нужна, а врач! Диана, во имя вашей старой дружбы, умоляет вас помочь. А мы за это вытащим вас отсюда — если надо, вместе с лабораторией — и перенесём, куда скажете.
— А с чего вы с этой Дианой взяли, что я собираюсь переезжать?
— Да так, человек один нашептал. Комиссар Андерсен — слыхали?
Надо отдать Сеприту должное — соображал он быстро. И тон сменил мгновенно. Заговорил чётко, по-деловому:
— Что у вас? Корабль?
— Лучше. У нас портал, ведущий на корабль. Никаких границ, таможенных служб, разрешений на взлёт и прочего дерьма. Один шаг — и вы на борту, в полной безопасности.
По взгляду Сеприта я понял, что он колеблется, и добавил:
— После того, как вы мне поможете, мы высадим вас в любом из миров, какой укажете, обещаю. А Диана клянётся навсегда забыть дорогу к этому миру и само ваше имя… Блин! — Спину прострелило, я скривился и ухватился за дверной косяк.
Это, видимо, стало последней каплей.
— Мне нужно ещё два с половиной часа, — оглянувшись на длинный, заставленный какими-то приборами стол, сказал Сеприт. — После этого — в полном вашем распоряжении.
Я попробовал сквозь гримасу боли изобразить восторг. Получилось так себе. А в следующую секунду Сеприт встрепенулся — из коридора донёсся какой-то шум.
— Что это? — ахнула Робин.
— Полиция Альянса! — охотно объяснили ей. В коридоре вспыхнул свет. — Руки за голову! Всем оставаться на своих местах!
Агентов снова было двое.
— Вы поодиночке не ходите, что ли? — заинтересовался я. — Только парами? Моногамия форэвэ?
— Руки за голову! — повторил агент, стоящий на пороге. Очки второго маячили у него за плечом, здоровенная пушка недвусмысленно смотрела мне в лоб. Пришлось поднять руки. — Всем оставатьсяна своих местах!
— Да остаёмся, остаёмся, — успокоил я, — что ж так нервничать?
Сеприт и Робин тоже подняли руки. Интересно, куда Сеприт пистолет пристроить успел?
Агент прицелился в меня очками. Определил:
— Збигнев Вишневский, мир С-P45298/Н.
Я аж рот открыл. То-то Шарль так мерзко хихикал, когда браслет настраивал! Но сработало, не придерёшься — агенты мгновенно потеряли ко мне интерес. Объяснимо, в общем-то — какие претензии к покойнику?
Первый агент отвернулся и направил очки на Сеприта. Объявил:
— Сеприт Уссан, мир С-В86325/F.
Я, не сдержавшись, гыгыкнул. Молодец Сеприт, не только внешность себе идиотскую подобрал.
— Да, это я, — дрогнувшим голосом пискнул Сеприт.
