Рядом на стуле висел халат, выдернул из него пояс. Связал руки. Попавшийся под руки платок затолкал в рот. На ней сорочка. Задрал на голову. Подол завязал в узел. Одета в лёгкие шаровары. Сдёрнул их до колен. Пусть пока полежит. Теперь в ванную. Взял бритву, вернулся к мужику, пощупал пульс, вроде чего-то стучит, выбрил на заросшем шерстью животе букву «Т». Это письмо, если правильно подумал, то на острове поймут, всё получилось. Поволок вниз. В подвале около двери нашёл выключатель. Так что довольно комфортно дотащил трупик до колодца.
Хотел уже сбросить, но, слава богу, успел подумать. Бегом наверх. Сгрёб одеяла и подушки. Вернулся, накидал в колодец. Потом перевалил тело через край. Вместо удара хлопок и вспышка.
Секунд, через пять опять бухнуло. На дне скорчилась Вера. Бросил вниз верёвку с навязанными узлами, найденную в подвале. Спустился. Тоже приложилась головой. Но не так как я. Похлопал по щекам. Открыла глаза. Честно, первый раз видел, что мне так рады. Еле успокоил.
— Господи, как увидела на животе этого козла букву, сразу прыгнула!
— Молодец, шустрая!
— Господи, получилось!
— Погоди радоваться, здесь до «получилось» семь верст, и все лесом. Там вместо меня кто прибыл? И сколько времени прошло?
— Ирландка, рыжая, всё тело в веснушках. Сутки прошли.
— Ладно, подробности потом, пошли наверх.
Вылез из колодца, вытянул на верёвке Веру наверх.
Проверил, как там турчанка. Лежит, сопит. Первым делом в ванную, пока Вера мылась, сбрил бороду. Потом и сам сполоснулся. Затем на кухню. В холодильнике нашли холодное жареное мясо. Умяли на ура.
Посмотрел на часы, полвторого. Теперь можно и делом заняться. Поднялись наверх. Развязал турчанку. В армии как-то попалось секретное пособие по допросу пленных в полевых условиях. Там такое написано, Чикатило отдыхает. На всякий случай прихватил с кухни пару ножей. Вера по-немецки пыталась спросить. Видно было, бабёнка боится, аж трясётся, но включила дурочку. Женщина в доме про всё знает. Не хочет по-хорошему. Срезал ножом сорочку, и на психику надавил, и руки развязывать не надо. Шаровары просто сдёрнул. Голый человек гораздо уязвимей, а женщина особенно. Опять засунул ей в рот платок, Вера села ей на голову, я начал выстригать ножницами турчанке заросший лобок. Тут главное, чтобы клиент сам себе нарисовал картину маслом, приплыли. На долго её не хватило. Начала мычать и извиваться.
После того как вынул кляп, она вспомнила немецкий. Порадовало — паспорта и деньги целые. Наша одежда тоже нашлась. Я был по счёту во втором десятке. Повезло. Если турчанка не наврала, она была типа гражданской женой толстого. Почему «типа» — а он её украл с год назад из деревни. Бандит, очень плохой человек. Кофейня плохо кормила. Дом принадлежал его семье лет шестьсот, а может и больше. Про то, что в колодце исчезают люди, знали. И только сейчас потомок решил это использовать. Прислужник решил войти в долю и наехал на хозяина, впоследствии тоже упал. Родственники есть но, похоже, не в курсе. Когда потащил к колодцу и опсикалась, и обкакалась. В пещере завыла. Так с воем и улетела в колодец. А мы получили Густава. Первым делом спросил.
— Как там толстый.
Вера перевела.
— Уплыл в море!
— Замечательно, а то я боялся.
— Вы это о чём?!
Чего-то я себе про европейцев напридумывал.
Посидели, кофе попили. Вера его замечательно сварила. Порешили насчёт дальнейшего. Густав, как опытный и богатый, взял на себя задачу отжать домик. Потом они оделись и ушли. Перед этим я прыгнул в колодец.
Нет надо, что-то придумать, так и утонуть можно. Хельга рассказала, вылетел метрах в пятнадцати. Пока подбежала, хлебнул изрядно, но больше от неожиданности, похоже, сознание на этот раз не потерял. С её помощью выбрался на песок. Посидел, пришёл в себя. На берегу рядом сидели турчанка и рыжая девица. Увидев, что зашевелился, восточная женщина рванула с берега. Не дождёшься. Немного мутило, но гораздо лучше, чем в первый раз. Выпал в том же пятне. Центр шагов тридцать пять, сорок от берега. Диаметр шагов пятнадцать. Чего меня первый раз на берег бросило.
А вот сейчас радость была обоюдной. Через час еле оторвались друг от друга. Женщины народ любопытный. Мы Хельгой объяснялись в основном жестами. Словарный запас был слов двадцать. Похоже, весь мой рассказ поняла.
Сидим на берегу обнявшись. Интересная мысль, я как некоторый общеизвестный персонаж с обретением нового мира управился тоже за неделю. Это для меня прошло семь дней, а здесь сегодня уже девятый день. Вдобавок ко всему ещё и машина времени получается.
Народу на глазах становится больше. Долго сидеть не дали. Все хотят кушать. Дрын в руки и марш рыбу ловить. После завтрака прогулялись с Хельгой по острову. Скудно, очень скудно. Берег чистый, ни брёвнышка, ни ветки. Похоже, с востока безбрежные океанские просторы. Атолл, кругом одни кораллы и песок. Камней нет. В центре лагуна. Редкостное явление, с пресной водой. В ней большие заросли тростника. Надо очень крепко подумать.
Пока гуляли, Джин, рыжая, времени зря не теряла. Накануне, принеся в жертву изрядную долю своих волос, стала обладательницей пращи. В качестве камней, раковины. Так что в меню сегодняшнего ужина пахнущая рыбой птичка.
Прикольно, когда девы сидели у костра, понял, что это мне напоминает. Группу «Виагра». Начал ржать, так и не смог объяснить Хельге, что к чему.
Волосы здесь растут очень быстро. Вчера побрился на земле. Сегодня опять щетина. В день миллиметра по два, три. Хельга лежит на спине, осколком раковины срезаю у неё волосы. Сегодня по местному календарю среда. Маленький юбилей. Турчанка, её, кстати, зовут Аспен, и Джин сидят по турецки рядом, плетут корзины. Живут в соседней хижине. Надеясь на лучшее, строим ещё парочку. Жизнь наша проста и размерена. Дикари, однако. Хельга стала красно-коричневого цвета. Аспен от природы изначально тёмненькая, почти как негритянка. Джин загорела жёлтым, веснушки поблекли. Удивительно как интересно можно жить без Интернета и телевизора. Прям как дикари. Здесь напрягаться, особого смысла нет. С едой проблем нет. С одеждой то же. Из развлечений в основном секс с Хельгой. По прибытии она показала пальцем на женщин, сделала пальцем характерное движение поперёк горла и покачала головой. Так что султана из меня не вышло.
Вечером художественная самодеятельность. Пустые кокосы надел на палки, воткнутые в землю, соорудил типа ударных. Хельга напевает. Джин хлопает в ладоши. Я барабаню. Аспен, женщина с востока танцует танец живота. Голышом это очень прикольно. Она освоилась, но всё равно старается держаться от меня подальше. По комплекции маленькая и худенькая. По пальмам лазает теперь в основном она. Живот и грудь немного ободранные. Лазить, как туземцы, не касаясь ствола телом, дыхалки, не хватает. Особенно слазить.
Можно подвести некоторые итоги. Любимое занятие попаданцев.
Еда. Меню несколько однообразное, кокосы, лангусты, мидии, рыба, иногда яйца. Вчера птичку скушали. Но сытное и полезное. Добыча не требует особых усилий и навыков. Больше достаёт готовка. Как-то сложилось, это моя прерогатива. Правда, по большому счёту больше делать нечего. Женщины, как и принято, при первобытнообщинном строе, если, конечно, историки не намухлевали, занимаются строительством жилищ и собирательством.
Сегодня облазали лагуну. В основном она заросла тростником. Похож на циперус, только метра четыре в высоту. Ломается плохо, режется краями раковин тоже не очень. Но по снопу притащили. Часть на циновки, они получаются немного другие, чем из пальмовых листьев, часть на корзины. С корзиной за продуктами ходить милое дело. Хельга сплела такое чудо, можно продавать за деньги. Женщины старательно копируют. Она их консультирует, а сама начала плести самое настоящее лукошко. Очень нужно за яйцами ходить. А то представьте, в руках по три яйца, и по пояс в болоте. Вся проектно-конструкторская документация на песке. Из последнего, нарисовала плетёное кресло качалку. Как представил, сижу под навесом на берегу, качаюсь. В руках сигара. Чего-то занесло. Откуда здесь сигара? Ладно, уже и помечтать нельзя.
Пучок тростника затолкал в щель в рифе, замочил. Если правильно всё, не перепутал. Тур Хейердал на тростниковом плоту плавал. Вот и проверим, как он в морской воде.
После упражнений в области парикмахерского искусства, я занялся мужским делом. Изготовлением лука. Всё легко и просто, когда есть инструменты. Мне всегда на днюхи его дарили. Полжизни за ножик. А пока аккуратно выжигаю над костром слегка изогнутую ветку, счищая обгоревшее осколочком раковины. Занятие способствует воспитанию усидчивости и терпения. Хельга сплела мне несколько тетив из волос. Стрелы из того же тростника. Наконечники из перламутровых осколков раковин. Оперенье из птички, добытой Джин. Вечером опробовал. Слабоват, против чего серьёзного не пойдёт. Против ожиданий все три стрелы в пучок тростника с десяти шагов. Не удержался, выстрелил по носатой птице сидевшей на пальме. Она шагов на пять подпустила. Пробил крыло, после погони по земле, настиг и добил. На ужин опять была жареная на вертеле курица-гриль. Жестковато и рыбой отдаёт, но гриль после печёного пошло на ура.
