песня. Там и отцы-командиры и особый отдел, и представители Канцелярии, которые ревностно следят за тем, чтобы навыки "подопечных не были применены не по назначению. Кстати, в составе ОСН имеется и группа, подготовленная в их Центре. Но она даже командиру 21-го отряда подчиняется лишь номинально. Реально ей руководят через Канцелярию. И только так.
А тут получается, что некто вытащил бойца из отряда на операцию, где тот погиб. Прошло уже несколько дней и… Ничего. Где контрики? Где канцелярские? Почему молчит командование?
С другой стороны, ведомство Бенкендорфа факт обнаружения тела не обнародовало. Но, тогда получается, что пропал человек и хрен с ним? Так не бывает.
— Где подготовку проходил? — Поинтересовался Александр, потерев переносицу.
— Из Отбора. — Пожал плечами Фриц. — Отец-егерь с детства мальчика с собой по лесам таскал и учил. Впервые в поле зрения служб попал еще во время службы в сто седьмой бригаде морской пехоты именно как стрелок. После демобилизации получил предложение от канцелярии. После дополнительного курса подготовки направлен в 21-й ОСН, где и числился до последнего времени.
— Прекрасно. — Констатировал полковник.
Парень, конечно, не спец его отряда. Иначе потерь было бы значительно больше. И не только среди людей Ромова. Но все же подготовленный «марксман» с подходящим «инструментом» — это очень серьезно даже по меркам его старого мира. Хотя, по тамошним реалиям, он на это гордое звание бы не потянул. Просто стрелок с винтовкой. Да, довольно точный. Но и только. Про здешние же реалии и говорить нечего.
— Что по одаренному. Этот-то откуда?
— Удивишься, но тоже из спецструктуры МВД. Правда, московской. Сюда прибыл в командировку по вызову из столичного главка. Кстати, командир структуры, где он должен был проходить службу, позавчера найден повесившимся в собственной квартире. Даже записка предсмертная нашлась. Мол, денег не хватает, и вообще отказываюсь быть императорской болонкой… Ну и далее по тексту. Мои спецы дали однозначный «диагноз» — липа.
— Какого рода? — Поинтересовался полковник.
— Записку писал другой человек. И с большой долей вероятности сильно заранее. Как минимум, за сутки до происшествия.
Граф замолчал.
— Значит, есть Некто. — Констатировал Коротков. — Этот Некто способен использовать самых серьезных сотрудников специальных служб империи в своих интересах. Пока известно о подобных попытках только в министерстве внутренних дел. Однако иные варианты не исключаются. Теперь же этот Некто довольно жестко заметает следы. Кроме того, он имеет достаточно возможностей, чтобы замять или оттянуть скандал по поводу пропажи специалистов даже столь высокого класса. Я ничего не путаю?
Бенкендорф развел руками:
— Даже и добавить нечего. Не говоря уже о том, что он способен заставить работать высокомотивированных сотрудников на криминальные структуры.
— Это проще простого, как раз. — Отмахнулся Коротков. — Получил такой стрелок задание выйти на точку и исполнить такую-то цель. Он и выполнил. А потом, наверняка, радостный крутил бы себе отверстие для медали на кителе. Игра в темную — самое простое и верное решение в таком случае. Есть что добавить?
— Все внутри.
Фриц протянул старому приятелю довольно толстую папку.
— У вас есть такой же, но без крыльев? — Выдохнул полковник, взвесив ее на руке.
— Что? — Переспросил Граф.
— Ничего, — выдохнул Санни. — Будем искать!
— Садись, сын! — предложил отец.
Странно, обычно раньше такое начало ничего хорошего как-то не предвещало. Но сегодня привычного трепета я не испытывал. Возможно потому, что виноватым себя ни в чем не чувствовал. да и такое понятие как проблема я в последнее время пересмотрел однозначно.
— Доброе утро, папа, — коротко склонил голову я.
В отчий дом я заявился около девяти утра, отгуливая очередной выходной во время «затишья» после нашего «выступления» при переговорах с Соловьем. Уверен, там сейчас такие спецы землю носом роют, что криминальный мир Петербурга временно уходит на летние каникулы. Да и вообще сейчас большинство старается поменьше «движений» совершат. Ведь как водится у спецслужб, правды все равно никто не знает, а мысль «Вдруг меня?» присутствует всегда. Канцеляристы как с цепи сорвались, пытаясь выяснить, это кто же такой умный смог отправить на разборку снайпера и одаренного. Конечно, не самого сильного. Но самого факта его участия уже вполне хватает, чтобы в очень серьезных кабинетах начали чесать затылки столь крепко, что «скрип» аж до уличного дна долетал.
— Теперь ты работаешь на меня, — скупо сообщил Николай Васильевич.
В детстве мне столь лаконичный стиль общения казался сухостью. Лишь с годами я понял, что он выражал свои чувства так как умел. Словам он обычно предпочитал дела.
— Основания? — пришлось перейти на тот же «диалект» мне.
Я нисколько не против, но в Отряде очень специфическое отношение к секретности. Реально можно огрести за нарушение иных предписанных в подобных случаях процедур.
— 11-АФК-92-Синий. — коротко ответил глава Алексеевых, понимающе усмехнувшись.
Кажется, он даже рад был моему новому отношению к этой жизни. Во всяком случае, в глазах его сквозило нечто вроде гордости. После Артека я не в первый раз замечал подобные признаки. И это было очень приятно.
Легкое чувство удовлетворения не помешало мне вспомнить дату/время и пересчитать ее в актуальный код подтверждения полномочий. Он полностью совпадал с тем, что сообщил мне отец. Ну и прекрасно! Просто на случай НЕ совпадения процедура дальнейших действий была прописана от и до. И уж больно не хотелось бы даже задумываться, как именно я поступлю, если применить ее придется к Николаю Васильевичу.
— Код принят. — усмехнулся я негромко, ощущая себя замком с кодовым набором.
В каком-то смысле так оно и было.
— У меня для тебя хорошая новость, Демид! — улыбнулся батя своей самой широкой ухмылкой. — Вашу тройку отдают под мое начало. Тебе, в отличие от твоих коллег, даже к новой личности привыкать не придется!
— И кто же я на этот раз? — усмехнулся в ответ, про себя отметив, что неплохо было бы спросить у нашего преподавателя сценического искусства, как при постоянной смене личин не сойти с ума. — Надеюсь, не мамка в борделе⁈
Отец соленую шутку любил. Конечно, если поблизости не было мамы.
— Демид Николаевич Алексеев, — коротко сообщил собеседник, усмехнувшись.
«Интересный опыт, однако!», — решил я. Все-таки играть самого себя мне еще не приходилось ни разу.
— Но?..
Вот крепла во мне уверенность, что не все так просто. Отец хоть и скуп был на эмоции, а все ж в малейших изменениях его настроения я разбираться научился.
— … Мой наследник, — продолжил отец. — Повеса, раздолбай и мажор. Все это тебе не слишком-то и надо, но «батенька велел», пообещав заблокировать карточки и доступ к благам земным, вот ты и таскаешься.
Улыбнулся, представив себе этот образ. А что! Удобно. Появляйся когда хочешь, делай что должен. И слово тебе хрен кто скажет.
— А по факту? — поинтересовался я.
Все-таки сильно сомневаюсь, что отец затеял
