не стали. И даже угрожать коварно.
Они стали обсуждать!
— Сначала к целителю — волосы нарастить надо. — обозначила первый шаг к моему преображению Алена.
— А затем в салон к мадам Клод! — мечтательно подхватила огневка.
Очередная строка легла в ежедневник ее подруги.
— Но там же за месяц надо…
— Ничего, я договорюсь! — заверила Рита.
— А на педикюр куда? — тут же перешла к следующему пункту водница.
«ЧЕГО⁇!!!» — усмехнулся я. В общем, хоть не доводилось пока, но ничего против не имею такого эксперимента. Но не в один же день еще с тремя четырьмя процедурами, которые они уже успели вписать в ежедневник Громовой за неполную минуту.
— Чистка зубов…
— Маникюр…
— Чистка лица…
— Эх. — вздохнул себе под нос я, доставая пистолет.
Под внимательным взглядом личсичек-магичек я дослал патрон и… Положил его на стол.
— Услышу слово эпиляция — осерчаю. — негромко прокомментировал свои действия.
— А?.. — тут же вскинулась Кареева.
— И депиляция тоже!
Николая Васильевич Алексеев
— Николай Васильевич, вас ждут! — негромко пропела секретарша Ирочка.
Она работала в этой компании не так давно, но уже даже оставила мечты охмурить босса с целью поправить свое финансовое положение.
Стоящий рядом с ней Владислав негромко хмыкнул. Для него ее игры секретом особым не являлись… Так же как и для его начальника. Однако, если отбросить идею-фикс пристроиться потеплее вовсе не благодаря непомерному труду, а быстро и приятно, то она была действительно неплохим сотрудником. Отличным организатором и «привратником».
Естественно, только в вопросах, не имеющих никаких грифов. Ими ведал Владислав, нередко совмещая функции как референта, так и телохранителя на самой ближней дистанции.
Николай Васильевич же нервничал. Оба помощника прекрасно знали почему именно. Он терпеть не мог опаздывать. Однако сейчас ему приходилось перед небольшим некогда купеческим особняком ждать своего непутёвого сынка.
— Ира, — негромко выдохнул Алексеев. — Предложите участникам собрания кофе или чай на выбор, а затем…
Его монолог прервал визг резины. Из-за поворота буквально вылетела новейшая японская «Миата» нежно-мятного цвета. Легкий автомобильчик, едва разминувшись со столбом, рванул к стоянке, затормозив возле ошарашенного Николая Васильевича. Однако надолго задерживаться на месте водитель не стал. Он резко сорвался с места задним ходом, чтобы криво припарковаться, заняв сразу же три места.
— Что… Это⁈ — выдохнула девушка, разглядывая буквально выпорхнувшего из машины с улыбкой счастливого д***оеба молодого человека.
Ответом ей стал тяжелый вздох руководителя.
— Это мой сын, Ирочка, мой сын, — произнес он с болью в голосе.
У Владислав хватило выдержки промолчать. Хотя сказать хотелось многое. И вслух. Но все же.
— Ох! — а вот Ирочка оказалась куда менее сдержанной.
Во всяком случае, молодой болванчик без тени мысли в его глазах казался куда более легкой целью, чем его отец.
— Ты опоздал! — зло сообщил Николай Васильевич, окидывая отрока взглядом, каким смотрят на ядовитую гадину в зоопарке.
Или на павлина. Там же.
— Да ладно, бать! — тут же заканючил молодой человек, состроив глазки какающего котика. — Я ж совсем чуток, а? Зато посмотри какие туфли купил!
С этими словами «сынок» указал себе на ноги, заставив отца скрипнуть зубами. Натурально.
Владислав босса понимал. Опоздание в двадцать минут на планерку, где его должны будут официально представить коллективу… Это сильно!
— Это. Мой. Сын.
Слова падали на неподготовленную почву подобно камню — глухо и жестко.
— Здрааасьте! — беспечно махнул я рукой, выдав одну из своих самых дебильных улыбок, для закрепления добавив многозначительное междометие. — Хы!
Удивительно, но у меня получилось не переиграть. Уроки нашего преподавателя сценического мастерства сработали и здесь.
Сознание же, не смотря на кривляния тела и лица продолжало холодно анализировать обращенные ко мне лица более чем полутора десятков собравшихся. Руководители территориальных отделов, промбезопасность, представители юридической службы и, конечно, боевого крыла организации. Среди собравшихся оказался и Секач. Алексей смотрел на меня одновременно с легким презрение и интересом. Словно на обезьянку с ярким хохолком в вольере. За которой, с одной стороны, и понаблюдать интересно, а, с другой стороны, этот «примат» и собственным гуано кидаться способен, коль ты ему не понравишься особо.
— Сядь, Демид. — властно кивнул отец.
В его голосе все явственнее слышались отзвуки металла. Но чувствовалась в нем и легкая толика смущения.
— Хорошо, пап! — вновь кивнул я, садясь во главе стола.
Никто не указал мне на ошибку и наглость. Лишь над столом на миг пронесся «ветерок» шепотков, хмыков и негромких восклицаний. Однако вслух высказаться не посмел никто. Очень уж своеобразная была репутация у моего отца. Да и среди собравшихся нашлось немало тех, кто мигом сообразил, как именно можно реализовать влияние на сынка босса с максимальной для себя выгодой.
— Демид, — коротко и очень терпеливо выдохнул отец. — Это мое место. Пересядь на кресло слева.
— Ну… — еле слышно произнес я поднимаясь.
Все-таки так прямо и так тупо в стиле «Ну оно же красиииивенькое!» было бы уже как-то слишком.
Зато я не отказал себе в удовольствии секунд пятнадцать под общим взглядами устраивать собственный филей на предложенной «сидухе»!
«А все-таки молодцы, девчонки!», — мысленно оценил я, ловя обращенные на меня взгляды, по большинству из которых уже сейчас модно многое было сказать об отношении собравшихся ко мне. Подобранная Громовой в белье незабвенной красавицы Катерины светло-розовая рубашка была баснословно дорогой и… Ужасно сидящей даже на моей, за последний год сильно изменившейся, фигуре. Да и штаны создавали примерно такое же впечатление. Удивительно, но общий образ полностью скрывал крепкое телосложение. А легкая сутулость и слегка расхлябанная, а порой и откровенно шаркающая походка, лишь усугубляли образ «сынка». Правда, кто бы знал, как затекает тело в неестественном положении! После сегодняшнего часового бенефиса мне предстоит полноценная суставная гимнастика и сеанс массажа.
При этом образ смотрелся достаточно полноценным и… Вполне обыденным. Проблема подобных… характеров в дворянских семья существовала во все времена, но последние годы стала приобретать несколько более ярко выраженный характер.
Особенно с появлением всемирной сети. Если раньше о том, что ты дебил (коль не сработали на тебе отточенные веками педагогические методы) знали только внутри рода, то теперь это знание все чаще выносилось в мир.
Кстати, на лицах собравшихся можно было разглядеть все что угодно: презрение, насмешку, попытки оценить возможность использовать меня в своих целях, но… Никак не удивление.
Непотизм у бояр был более чем в ходу.
«Кумовство угробит мир куда быстрее курящих часовых на посту!» — несколько раз повторял при мне полковник Коротков.
— Устроился? — поинтересовался Николай Васильевич, едва я перестал ерзать задницей по скрипучей коже.
Звук должен был бы быть своеобразный и забавный. А уж какой фактурный!
— Да, пап! — воскликнул я важным тоном восторженного дебила,
