— Ясно, контракт на утилизацию, — понимающе протянул Митрофан Палыч.
— А значит, они сняли с него все, что можно использовать, — сказал Николай Евгеньевич. — Это просто раскуроченный корпус. Нам придётся фактический заново построить крейсер.
— Шеф, вы плохо обо мне подумали. Чтобы я вот так, не просчитав варианты, вышел на совещание? — с наигранной обидой в голосе ответил директор по развитию. — Да, двигатели они демонтировали, но реакторы практически новые и не повреждены, также цел Искин корабля, большинство внутренних коммуникаций имеют незначительные повреждения. Его хотели продать кому-нибудь под небольшую станцию на орбите луны или астероида. Вы все знаете, какой хлам порой используют старательские артели, а тут и жилые помещения, и ангары. Вот только ценник для и них слишком серьёзный, поэтому он ещё и находится в отстойнике ремонтной базы. Я связался с нашей верфью и переговорил с главным инженером — в док он поместится. Пока на пальцах прикинули время ремонта. Сумму пока не прикидывали до конца — не зная объёма повреждений, какое вооружение будет установлено и что с дополнительным оборудованием, вычислить её сложно.
— Знаешь, Вячеслав, в твоём предложении что-то есть, — подумав, произнёс старик. — Вечером окончательные расчёты по затратам скинешь мне на почту. Также кому и сколько дадим на лапу, чтобы наша компания не фигурировала как приобретатель. Пускай его купит кто-нибудь из наших фирм-«прокладок».
— Сделаем, — кивнул худой и на некоторое время его взгляд остекленел — директор по развитию подключился к нейросети.
— Ну, если директор по развитию высказался, и его предложение, вероятно, сулит в будущем неплохую прибыль, то почему бы мне, как финансовому директору, тоже не внести уже своё предложении?
— Давай, Митрофан, ты никогда глупостей не предлагал, — поддержал толстячка хозяин Компании.
— Я по нашей колонии на Морозной. Общее число жителей перевалило за двести тысяч — это шахтёры и члены их семей. Со свежими продуктами там сложности, не зря планету так назвали. Большинство продуктов питания приходится завозить из метрополии, на данный момент — это самый экономичный вариант. Теплицы с гидропоникой совершенно не справляются, и поэтому моё предложение тоже связано с тратами. Нам нужна сельскохозяйственная станция, это обеспечит продуктами колонию и даст возможность ещё и продавать их.
— Сомневаюсь, что старатели из вольных смогут покупать свежие продукты, даже если станция обеспечит более низкие цены, — покачал головой Вячеслав. — Их рационы состоят сплошь из сублимированных, быстро приготовляемых блюд, они не тратят времени и сил на готовку, да и хранится такая еда не в пример проще.
— Слава, в отличие от тебя я прекрасно знаю, чем питаются вольные старатели — сам в молодости провел не один год на борту их кораблей, — твердо ответил толстоватый франт. — Поверь, нормальную еду они видят в барах на каких-нибудь станциях и только если выдаётся удачный полёт и команда при деньгах, а такое случается далеко не часто. Кто тебе сказал, что излишки мы будем им продавать? Нет, я собираю предложить нашим соседям по сектору, германцам на Аугсбурге — у них та же проблема: выращивать самим практически невозможно, а доставка влетает в копеечку. Тем более должен заметить, население на Аугсбурге более пяти миллионов человек. Так что сбыт нам будет обеспечен, да и не одни они с радостью уменьшат расходы на сельхозпродукцию.
— Какая станция? Какова площадь? Персонал? — быстро выдал Николай Евгеньевич.
— Классический бублик, общая площадь посевов двадцать девять тысяч квадратных километров, потенциально имеет возможность выращивать не менее 2 млн. тонн продовольственного зерна, 1 млн. тонн овощебахчевой продукции, 35 тыс. тонн риса, 100 тыс. тонн плодов, 50 тыс. тонн винограда и много другой продукции. Персонал по большей части андроиды и сельскохозяйственные роботы различных конструкций, численностью сто пятьдесят тысяч единиц и пятьсот человек как контролёры, настройщик и ремонтники. Вообще станция может работать и без людей, но некоторые операции лучше проводить под контролем живых. Да и хоть здесь, в серой зоне, стало поспокойней, не стоит сбрасывать со щитов возможность нападения, а человека порой сложнее обмануть, чем самый продвинутый искин.
— Эта станция обойдётся куда дороже моего крейсера, — протянул директор по развитию.
— Да уж… — хозяин компании внимательно рассматривал трёхмерную проекцию гигантской станции, зависящую в полуметре над столом. То, что объект огромный можно было понять, сравнив с грузовыми кораблями, что словно мошкара вились у её причальных стенок.
— А её вообще буксировать-то можно? — впервые заговорил рыжий паренёк, удивлённо смотря на голограмму.
— Можно, Максим. Кстати! — глава компании оторвал взгляд от проекции. — Наш начальник службы безопасности должен был доставить в распоряжение технического отдела нового сотрудника. Он уже прибыл?
— Нет, Николай Евгеньевич, по последними данным они застряли на Бонайре, — несколько смущённо сказал парень.
— Так… И на сколько они там застряли???
— Ну, шеф, на связь выходил правая рука нашего безопасника — Алексей Брагин, и сказал, что как только они сбросят с хвоста местную полицию, вернутся.
— Всё веселее и веселее. А полиция там какими боком? — удивился Митрофан Палыч.
— Я в курсе тамошних дел, — бросил пожилой глава.
— Все настолько секретно, что даже нам не расскажешь? — не успокоился он.
— Максим, перескажи кратко историю, — обратился Николай Евгеньевич к парню.
— Несколько месяцев назад нам стало известно, что у одного из лучших за последний десять лет аспирантов Санкт-Петербургского университета возникли серьёзные проблемы с работодателем. И он хочет сменить место работы, — начал рассказ Максим.
— Просто аж кушать не может — как хочет, а его работодатель в таком же страстном порыве мечтает открутить паршивцу голову, — вставил ремарку Николай Евгеньевич. Ты прости, я по ходу буду несколько уточнять, а то ты даёшь уж очень прилизанную версию.
Паренёк согласно кивнул.
— Такой специалист, да ещё помощник академика Сергеева, на дороге не валяется, поэтому мы и ухватились за этого человека. Тем более они с академиком вместе работали над проектом «Гонец».
— А какая у вашего человека специальность? — поинтересовался директор по развитию.
— Программирование искусственного интеллекта, нейронные сети, но обучался у нобелевского лауреата профессора Беклемишева. И именно он рекомендовал своего ученика в проект «Гонец» академику Сергееву.
— Это тот «Гонец», из которого выросли знаменитые имперские сверхскоростные курьеры, — уточнил хозяин компании, продолжая рассматривать станцию.
— Да, именно так, в этом проекте они работали над практическим воплощением теории академика Сергеева о многослойности гиперпространства. После ряда экспериментов выяснилось, что более глубокие слои гипера существуют и, погружаясь на них, корабль способен преодолеть большее расстояние за более короткий отрезок времени. Участникам эксперимента удалось погрузить корабль на второй слой (как назвал его академик) и получить уникальные результаты. Скорость возросла на несколько порядков, а расход топливных стержней уменьшился на двенадцать процентов.
Но оказалось не все так радужно. У экипажа начался бред, галлюцинации, странные видения. Человеческий организм крайне плохо переносил полет в этом слое гиперпространства, и исследователи не могли понять, что оказывает такое влияние. Подготовили новый эксперимент, набили борт всевозможной аппаратурой, экипаж только андроиды. Снова полёт удачный, но не приблизивший разгадку ни на йоту. Анализы показаний приборов не выявили никаких вредных излучений, за защитное поле ничего не проникало. Провели ещё семь экспериментальных полётов и на седьмом андроиды начали выходить из строя, а аппаратура по-прежнему ничего не показывала. И коллектив, уже мысленно тративший премии и примерявший награды, загрустил: открыть новый способ перемещения открыли, но пользоваться им оказалось практически невозможно. Хорошо ещё, что с экспериментальным кораблём, сколько полётов он ни сделал, а никаких аварий не случилось.
