— А что, с русским языком проблема? Так ведь по речи не чувствуется. — подковырнул собеседник.
— Нет особых проблем, кроме синтаксиса, но это легко устранимо, при написании короткими предложениями. А книг прочел с небольшую библиотеку. Давно потерял счёт тысячам. А хотите я вам отвечу по первоисточникам? Нас так натаскал учитель обществоведения и истории, что от зубов отскакивает. — заметил с улыбкой, — У бывшего военного прокурора попробуй не ответь, так он по законам военного времени не станет церемониться с лентяем и разгильдяем.
— И что действительно так сильно натаскал? Можно и проверить, а может станешь проводить политинформации в своей роте? Или общие, когда появится большое помещение? — заинтересовался замполит.
— Политинформации вещь хорошая и нужная, но необходимо привязывать их к заботам и жизни нашей части. Отрешённая информация в одно ухо влетает в другое вылетает. Но я до сих пор не совсем вник во все проблемы и сложности, чтобы доводить необходимую людям информацию. Знать все их чаяния и заботы. Да и уклон у меня скорее начный и технический, а не в идеологию. Для этого необходимо особое призвание и образование. — попытался соскочить с этого удовольствия.
Однако его на хромой козе не объедешь, и он поставил в голове заметочку против моей фамилии. По лицу было видно. Я не против, если это не помешает остальным задуманным делам. Говорить — не вагоны разгружать. А я лучше расскажу, чем комсорг нашей роты. И будет возможность заказать подписку и доставку нескольких необходимых мне изданий через этого нашего воспитателя.
А сейчас пора и честь знать, свою службу тянуть. Я не дед и никто кроме меня её не выполнит. Пока что не вызывали, и значит никаких проблем со связью не наблюдается. Дневальному я доложился куда направляюсь. Уже давно бы надрывался телефон на столе у капитана.
***
После этого разговора постарался незаметно проскользнуть в наш закуток с коммутатором, но не тут-то было. Бес меня приметил и спросил, — Это вы дежурили сегодня ночью?
Так точно, товарищ майор, отрапортовал звонко и бодро. — Приступаю к службе после отдыха. — и стал вопросительно смотреть на начальство.
Пока к разговору с ним был совсем не готов, слишком многое нужно обговорить с другими, а прыгать через голову командира взвода не лучшая стратегия.
— Почему мне не доложили о происшествии в части? — вопросил Бес, пока я в недоумении приходил в себя.
— Не знал о нём, я обзвонил всех дневальных перед побудкой, но они ничего мне не докладывали о происшествиях. Моё упущение. Узнаю у дежурного на коммутаторе и доложу отчего был не в курсе. — решил взвалить на себя ответственность, так как повинную голову меч не сечёт. — Впредь стану избегать подобных ошибок.
— Хорошо, идите рядовой. Потом доложитесь. — отпустил меня начштаба.
Вот уж не было печали, так черти накачали. Первый день в части и уже нарвался на выволочку. Что же там произошло? Ведь ни одна зараза не сказала! И помдеж хорош, мог бы рассказать. Ничего, отольются кошке мышкины слёзки, он у меня почту и посылки последним получать будет. Совсем зелёный только после сержантской учебки, и жизни не знает.
Мне его лычки сугубо филетовы, А так — он такой же молодой, лишь на полгода больше отслужил. Зараза всю нашу связь подставил и это ему с рук не сойдёт
Оказалось, что всё просто и печально. Наши старички, добрая половина части из казанских, начали пробу сил перед дембелем дедов. Ночью застращали своего молодого, что он сбег и прятался в развалинах заброшенных строений, побаиваясь вернуться в роту. Отсутствовал на утренней поверке. Дежурный на обходе узнал и сразу отправил всех на поиски. Разыскали достаточно быстро, но я к тому времени уже сменился.
Короче бараны: и старики, и молодой. Его теперь достанут, раз дал слабину, а старикам с рук тоже не сойдёт. На дембель многие уйдут разукрашенными в фиолетово-зелёные тона. По всей части их станут отлавливать младшие призывы и сводить с ними счёты. Стоит только уйти дембель основной части, то есть наиболее дисциплинированным.
А останутся именно самые оголтелые. Кого из них потом упрячут в здании губы и продержат до отправления, а нескольких нормальных мы станем прятать в нашей подсобке, за коммутатором. Там одна дверь и никаких окон. Никто их не найдёт. Ведь могли бы просто за компанию отметелить с прочими долбодятлами.
Мне это известно, но довести сию простую истину до оборзевших стариков нет никакой возможности. Что я могу понимать в службе, раз такой же молодой, как тот которого они гоняли? Несколько прытких и вовсе допрыгаются до дисбата.
Загремят в него с большим треском и открытым процессом в нашей части, но к сожалению остальных — это мало образумит. Дедов в части относительно немного, и они не наводят должного порядка среди этих зарвавшихся. У нас в штабной роте таких буянов не водится, а посторонним своих молодых в обиду не дадут.
Могут спросить при случае и поучить молодого, но соображают, что все мы на виду, и объяснить синяки молодого простой неосторожностью не пройдёт. Как говаривал Лёлик — «Будут бить аккуратно, но сильно». Да и отмахиваться не мешают. Хоть парочке оставишь свои отметки, и то на душе полегчает.
Это проявление глупости и стадного инстинкта. Иногда от молодой удали и глупости вдруг начинают биться рота на роту. А там уже в ход идут пряжки ремней, такой мне и перебили кость в запястье девой руки. Две недели срасталась и к тому же криво, но в санчасть с такой ерундой не обращался. Кому-то и я тогда оставил свои пометки.
Сейчас в такие развлечения не полезу, только если отступать будет некуда. На фига мне эта дурь? С молодёжи станется махаться по поводу и без оного. Я всё это понимаю, и ноги во многом растут из безделья и неумения занять свободное время. В Шатуре был телевизор, увольнительные в город для отличившихся (или самоволка для прочих), а также прочие плюшки.
А здесь пропали все эти позитивные стимулы. Пар выпустить некуда, бордели для личного состава не предусмотрены. В прочем с этим и так прекрасно справлялись в городах и крупных посёлках. И тут жизнь изменилась кардинально. Смотреть нечего, читать немногие любят. А ведь в библиотеке части немало хороших книг, но они будут по ночам гонять молодых проявляя дурацкую удаль, а книгу в руки не возьмут.
Правда в этом немалую роль сыграл отрицательный отбор. Замполит меня не зря спрашивал. К нам ссылают провинившихся из других уставных частей. В нашем взводе двое таких. Серёгу сослали вовсе из кремлёвского полка, пока часть находилась в Подмосковье. Хотя по нашим меркам за образцовое следование требованиям устава.
К нам попал как радиолюбитель, и хорошо разбирается в радиостанциях. Вот на сопке и будет находится, обеспечивая радиосвязь. Мне тоже туда дорога на время, для её запуска и организации дежурств. Долго не дадут там отдыхать, так как в части наступит завал. Деды уже дембелюют, а прочие максимум тянут на линейных надсмотрщиков, и с тем не всегда справляются. Как их приписали к связи непонятно? Видно совершенно не из кого было выбирать.
А второй из погранцов — Эдик. Того за пьянку сослали. Бегает как лось, так надрючили в тех войсках. Редкое явление — пьющий еврей, но у нас такой нашёлся. К спиртному старались его не подпускать, а в остальном нормальный парень. Числился шофёром одной из наших машин, но в связи не очень рубил. Оставался на подхвате.
Однако списывать в линейную роту не хотелось, там для него полный мрак. Сопьётся и сдуру сотворит глупость. А водила неплохой и к службе по уставу приучен, на коммутаторе также может подменить на время. Уже дослужит у нас.
Есть ещё Володя Жуков, прапорщик и начальник нашей радиостанции, но он забил на службу и в части появляется только по крайней необходимости. Единственное на что его смогло раскачать командование — это на обустройство телевизионного приёма, но запоздалое и неудачное.
Трудов вложили немало, но не нашли ни одного места приёма на близлежащих склонах сопок. По карте смотрели и таскали навороченную антенну, телевизор и электрогенератор в те места. Вся часть с неусыпным интересом наблюдала за нашими альпийскими забавами по переноске этих агрегатов по крутизне, но так и не дождались. Приёма не было.
