это не нравилось. Тем не менее, я остановил богиню.
— Я не против каких угодно договоров с тобой. Но предпочту заключать их не с отчаявшейся пленницей, у которой это — единственный способ воздействия. Можешь не сомневаться, я не забуду о своём обещании и, если ты мне не соврала, помогу.
— Поняла.
Было видно, что ей досадно и обидно. Она прекрасно понимала: после секса с ней у меня будет куда меньше возможностей отказаться от своих слов. Да и, думаю, в каком-то смысле своим отказом я и её гордость задел. Женщина оставалась женщиной, даже будучи четырёхрукой богиней со змеями вместо волос.
Выйдя из спальни-клетки Золлы, я быстро добрался до начала лестницы. Кримзон и остальные смирно ждали меня там, а вскоре все впятером мы уже вернулись в тронный зал.
И на этот раз настала очередь короля просить остальных удалиться для разговора со мной наедине. Причём на этот раз ушла даже Ялиана. Похоже, о грязном секретике Кримзона она была не в курсе.
— Итак, как всё прошло? Вы с госпожой договорились?
Если история Золлы была правдой и король действительно был не послушным последователем, а коварным манипулятором-сутенёром, то за актёрские навыки Кримзону определённо полагалась статуэтка оскара. Даже имея столько новых данных, я всё равно не мог заметить на его лице ни единого намёка на то, что он спрашивает о чём-то кроме чисто делового разговора.
— Да, договорились… кхм. — Переключаться между человеческим и божественным тоном было не слишком комфортно. И к тому, и к другому я очень быстро привыкал. — Столпом Золлы я больше не буду, но я с огромным удовольствием принимаю предложенный ей союз.
— Рад слышать. И я сразу продемонстрирую немного наглости, если ты не против, понадеявшись, что ты ещё поможешь нам на фронте. А в ответ, если есть что-то, что я могу сделать для новоиспечённого Майигу — только скажи.
Я задумался. Прямо сейчас предпринимать что-то для спасения Золлы было рано. Богиня сорок лет сидела в том подвале, так что подождать ещё немного ей будет несложно, а мне стоило для начала подготовиться и поскорее собрать всю силу, какую я только мог.
В первую очередь речь, естественно, шла о Тхалсе. Но и Кримзон с его возможностями вполне мог оказать мне немалую помощь. И моё обещание Золле никак не вступало в диссонанс с тем, что я намеревался воспользоваться благосклонностью короля.
Пока что я не мог решить для себя окончательно, на чью сторону мне хотелось больше встать.
С одной стороны, спасение дамы в беде всегда было делом благородным, да и предложение Золлы было невероятно заманчивым. Всё это время я старательно продвигался к созданию собственной фракции, и возможность разом получить власть над одной из сильнейших стран планеты была слишком лакомым кусочком.
С другой же, я не мог не восхищаться Кримзоном. Да, не скажу, что по отношению к Золле он поступал как джентльмен.
Но если отбросить сопливые идеалы, то какие в жопу хорошие манеры на пути к власти? Тем более что к Золле у него были вполне реальные претензии.
Наоборот, можно было только поаплодировать тому, что он сделал. Сколько ещё было в мире людей, сумевших приструнить и заставить служить себе великих и непобедимых богов?
И хотя управление Золлой во многом облегчало его существование, для того, чтобы всё правильно сделать и не умереть в процессе от гнева богини, нужно было быть самым настоящим гением.
Так как я сам изначально всё-таки был человеком, чисто по-человечески мои симпатии всё-таки скорее были на стороне Кримзона. И в будущем даже могло сложиться так, что союз с ним, а не с Золлой, принёс мне куда бо́льшую выгоду.
Однако я прекрасно понимал, что такой человек как Кримзон ни за что не согласится быть на вторых ролях. Равный союз — ещё куда ни шло, но, в отличие от Золлы, он скорее умрёт, чем склонит голову или, хотя бы, как Рей, согласится стать моим подчинённым.
Как бы я его ни уважал, стоило признать. Я не хотел, чтобы такой человек как Кримзон продолжал находиться рядом со мной, если я не мог его контролировать.
Даже если вероятность его предательства будет составлять всего один процент, это был как раз тот случай, когда стоило дать волю своей паранойе. Потому что я был уверен: если это будет Кримзон, один процент вероятности предательства превратится в девяносто девять процентов вероятности успеха этого предательства.
Не потому что я буду слаб. А потому что он продумает все варианты и сделает всё необходимое, чтобы даже у меня не осталось шансов.
Впрочем, о том, на чью сторону встать, можно было решить и позже. И, в любом случае, мне стоило как помочь с вторжением империи, так и по полной воспользоваться предложением Кримзона. И плевать, если в процессе придётся тем или иным образом раскрыть часть информации о своих способностях.
— У меня две просьбы, — произнёс я после почти минуты тишины. — Во-первых, мне нужны поглотители высоких эволюций и герои высоких ступеней. Живыми и максимально целыми. Столько, сколько получится. А во-вторых, я хочу узнать, есть ли в Золле Майигу с Даром смены формы, которого тебе было бы не жалко.
— Со вторым несложно, — немного помолчав, ответил Кримзон. — Есть один небольшой баронский клан, Униял. Раньше я часто использовал их для разных операций по проникновению. Их Дар позволяет по-настоящему перестраивать тело, а глава, единственный на седьмой ступени, способен частично имитировать даже чужую магию. Они были очень полезны, но лет двадцать назад иностранная контрразведка сумела найти способ точно вычислять таких подражателей, в результате чего они стали почти бесполезны. Если они вдруг исчезнут, мне будет совсем не жалко. С первым сложнее, но для тебя я приложу максимум усилий.
— Договорились, — кивнул я. — Тогда я вернусь на фронт.
— Тебе нужны ещё войска?
— Нет, тех, что ты предоставил, хватит. И жди хороших новостей. Я намерен выиграть эту войну так быстро, как только смогу.
Хотя я стал Майигу, с последователями всё было довольно туго. Все мои подчинённые уже были одарёнными, принадлежавшими к разным кланам, и не могли отречься от своего бога, даже если бы захотели.
Тем не менее, в качестве Майигу, я мог сделать кое-что другое. Принять клятву верности от Рея и Дьюллы.
Ламия согласилась без особых проблем. Несмотря на то, что теперь она уже была точно уверена, что Самиган искал её, Дьюлла вовсе не горела желанием возвращаться к третьему сыну Палема. А официальное подтверждение наших отношений вассала и сюзерена при этом гарантировало, что я буду и дальше её защищать.
С Реем было сложнее. Хотя он не испытывал ровным счётом никакой привязанности к Палему или империи, Катриона он на полном серьёзе считал своим господином. Так что присягу мне уже он сам вполне мог посчитать предательством.
Однако убеждать его в чём-то я не собирался. Это должен был быть его и только его выбор. Если он не был готов поклясться мне в верности, то так тому и быть. Но в таком случае наши дороги на этом моменте должны были разойтись.
К моему удовольствию, попросив ночь на раздумья, с утра Рей-таки явился ко мне и, даже не пожелав доброго утра, опустился передо мной на одно колено.
Мысль его была проста: Катрион и правда был его покровителем. Однако сам он, в отличие от меня, никогда Рея не видел и вряд ли даже знал о его существовании. Выбирая между далёким спонсором, часть благ от которого просто по совпадению досталась ему, и тем, кто даже после смертельной битвы предложил дружбу, Рей выбрал второго.
Чувство, испытанное мной в момент, когда другие Майигу приносили мне клятву верности, было очень странным. Я ощутил установившуюся между нами связь. Нить, протянувшуюся от меня к ним, не сказать, чтобы неразрывную, но невероятно прочную.
Клятва не означала, что я мог приказать им что угодно, и не оберегала меня от их предательства или крамольных мыслей. Между нами не появлялось конкретных границ, и также не было никаких определённых правил, которые я или они теперь обязаны были соблюдать. Следование клятве никак не поощрялось, а её нарушение не было наказуемо.
Но, добровольно соглашаясь следовать за мной, они вверяли свои судьбы в мои руки, и это было чем-то совершенно особенным, несравнимым ни с чем.
Сколько
