Его разбудил звонок. Дан взглянул на телефон, была половина первого ночи. Он подскочил, открыл дверь. На пороге стояла Настя – вся какая-то взъерошенная, в распахнутом пальто, из-под которого выглядывали растянутый старый свитер и потертые джинсы. Это было вовсе не похоже на нее: обычно она умудрялась отлично выглядеть в любой ситуации. К груди Настя прижимала толстую книгу.
Дан молча посторонился, впуская подругу. Она шмыгнула мимо него в прихожую, скинула пальто, пробежала в комнату. Дан шагнул за ней, сделал приглашающий жест, указывая на кресло. Настя не стала садиться, стояла перед ним, по-прежнему прижимая к себе книгу, стиснув ее так, что костяшки пальцев побелели.
– Что? – спросил Дан.
Настя молча раскрыла солидный томик, подала ему. Это оказался учебник истории для вузов. Абзац в начале страницы был очеркнут синей ручкой.
«Октябрьский социалистический бунт – одно из серьезнейших восстаний в мировой истории. Произошел в октябре 1917 года, едва не повлек за собой раскол общества и гражданскую войну. Был подавлен царскими войсками под командованием генералов Каледина и Корнилова…»
Это не укладывалось в голове. Служба, коллеги, город, его собственный дом – все было знакомым, родным, привычным. И сам он, и Настя…
– Понимаешь, Данилка? – Голос девушки дрожал то ли от волнения, то ли от невыплаканных слез. – Мы снова в чужом мире, почти таком же, как наш, но все равно в чужом. В телах двойников.
– Где ты взяла эту книгу?
– На полке, блин! Это мой старый учебник.
– С чего ты туда полезла-то?
– Включила телевизор и увидела фильм «Терминатор». Со Сталлоне в главной роли. По другой программе шли новости, об успехах российской нефтедобывающей промышленности на Аляске. Ну я и заглянула в учебник.
Дан рассеянно кивнул. Ему показалось интересным, что, несмотря на расхождения в истории разных миров, результат в итоге все равно оказался почти идентичен. Он тоже включил телевизор. Появилась заставка с бело-сине-красным флагом, в левом верхнем углу которого воинственно топырился коронованный двуглавый орел на золотом поле. На фоне заставки сидела симпатичная дикторша.
– Вы смотрели ток-шоу партии либералов «Пусть поговорят», – приветливо улыбнулась она. – А сейчас краткий обзор последних новостей. Правительство Китая озабочено нарастающим в стране демографическим кризисом, который вызван невероятным падением рождаемости. Готовится законопроект, обязывающий каждую женщину рожать не менее пяти раз за жизнь…
Дан с Настей переглянулись. Прозвучала веселенькая музыкальная заставка, дикторша продолжила:
– В Грузинской области подавлено очередное восстание афрогрузин, работающих на чайных плантациях. Наемные работники требовали предоставления гражданства и медицинской страховки. Сегодня в Калифорнии проходит референдум о присоединении штата к России: согласно предварительным подсчетам, за сепарацию проголосовало семьдесят девять процентов калифорнийцев. Власти штата отрицают факт высадки «зеленых человечков» в Калифорнии…
– Я не хочу тут жить, – выразительно округлив глаза, прошептала Настя.
– Представитель Госдепартамента США Джейн Спаки официально заявила, что, согласно данным сайта «My little pony», российская тяжелая техника расположилась в Карпатской пустыне и готова двинуться в Лапландию, – добивала дикторша.
– Ну вот видишь, хоть что-то не меняется, – обрадовался Дан.
– Что делать, Данилка? – вздохнула Настя.
– Память объекта включилась?
– Нет. – Девушка пожала плечами.
– И у меня нет. Это может означать, что наши сознания победили двойников. А может, они настолько идентичны, что слились. Но тогда ведь получается, это наши тела. Понимаешь? Это мы. Работаем там же, живем там же. Вот, – Дан огляделся, повел рукой, – дома у меня все такое же…
– А ты не помнишь, в этом мире мы… ну… вместе?
Дан задумался, достал из кармана телефон, открыл галерею, продемонстрировал подруге фотографии, где они были запечатлены в обнимку.
– И здесь все так же.
Настя робко, мелкими шажками, подошла к нему, заглянула в глаза, потом уперлась лбом в плечо.
– Данилка, получается, мы опять одни в целом чужом мире… Он ведь все равно не наш.
Дан обнял ее, постарался сказать как можно увереннее:
– Ничего, Насть. Мы не одни. Мы вместе, это главное. Поэтому справимся.
Девушка в ответ обвила его руками, ткнулась носом в шею, тихо проговорила:
– Да, я тоже так думаю…
Дану показалось, что в ее голосе прозвучали лукавые нотки, а это всегда было не к добру.
– Колись, – потребовал он, слегка отстраняя от себя Настю.
– Ну вот. За подлокотником кресла было…
Настя вытащила из заднего кармана джинсов какие-то обтрепанные, пожелтевшие от времени бумаги, продемонстрировала Дану.
– Что это? – спросил он, уже догадываясь об ответе.
– «Расчеты для открытия тайных врат через времена», – прочла Настя. – Дальше формулы и чертежи.
Дан обреченно вздохнул. Неугомонная подруга нашла в тайной комнате записи Брюса, по которым действовал Сенкевич, и, не задумываясь, их сперла.
– И зачем… – начал было он.
Настя пожала плечами:
– Кто знает, может, пригодится?
– Настя! Это нужно уничтожить, ты что, не понимаешь? – Дан протянул руку ладонью вверх. – Сейчас же отдай.
Девушка подозрительно покорно отдала рукопись Брюса, что явно указывало: она успела отсканировать бумаги или снять с них копии. Невинное выражение ее глаз не предвещало Дану покоя на ближайшие годы.
Мошонка (лат.).
Laudanum – опийная настойка.
Артур Конан Дойл. «Собака Баскервилей».
Знаменитый английский медиум.
«Я готов плыть по морям с моей дорогой, я готов плыть по морям с моим цветком, я готов плыть по морям с моей милой, и буду счастлив утонуть с моей девочкой». Шотландская баллада «The Gypsy Laddie».
Здесь имеется в виду лечение постоянным током небольшой силы и напряжения.
Такие операции действительно были распространены в XVIII–XIX веках.
