Решив на этом закончить с разбором рассказа Лениавеса и его ответом на мои вопросы, которые в свою очередь предоставили мне самому немало дополнительных сведений, я, наконец, обратил внимание, что идем мы с ним в молчании уже достаточно давно. И поэтому я сказал.
— Я обдумал твой рассказ и по сути уже выполненное поручение. Но все-таки формально как я понимаю, ты хотел бы получить мое согласие, хоть ни разу и не упомянул об этом.
— Да, это верно, — ответил мне он.
— Тогда, считай, ты его получил, — и немного подумав и помолчав, спросил, — так что же нам делать дальше.
— Ну а дальше мне интересно кто же все-таки такой ты, — и остановившись, он посмотрел мне прямо в глаза.
И вот здесь я задумался. Мысль о том, что придется кому-то рассказывать о себе правду, приходила мне в голову несколько раз, но я упорно откладывал обдумывание своей истории на потом. Правду о себе мне говорить не хотелось категорически. Но и солгать этому корнолу я вряд ли смогу, это чувствовалось. Достоверную легенду мне придумать не удалось, так как информации об окружающем меня мире было катастрофически мало. Надеяться на одну только интуицию при составлении своей истории, тоже достаточно глупо. Именно поэтому я решил сказать лишь часть правды, умолчав лишь самую малость. О том, что моя родина находиться не в этом мире. Ну и о своих странных возможностях я пока тоже решил не говорить.
Но перед этим я решил уточнить у Лениавеса, а что он сам думает обо мне. Мне было просто интересно, а главное от этого можно будет плясать при моем рассказе.
— Извини Лениавес, я знаю, что отвечать вопросом на вопрос невежливо, но не мог бы ты рассказать, что сам думаешь обо мне и нашей с тобою встрече? Ведь должна же была сложиться у тебя какая-то версия всего этого?
— Ты что-то хитришь, друг мой, — ответил корнол, рассматривая меня, — и складывается впечатление, что ты просто не хочешь говорить о себе всего. Однако этого и не нужно делать сейчас, расскажи то, что посчитаешь необходимым. А остальное поведаешь, когда посчитаешь нужным. Но если ты хочешь, давай начнем твой рассказ о тебе с моих рассуждений о тебе самом.
— Да, так будет лучше. Я если честно не хочу тебе лгать, но и рассказать всего не могу. Правда, если ты сам угадаешь главное, то отрицать этого я уже не буду. А поэтому я с нетерпением слушаю тебя.
— Знаешь, я начну. Но ответь хотя бы на один вопрос.
— Да конечно, — сразу согласился я.
— Как тебя зовут? Понимаешь, как-то непривычно разговаривать с кем-то продолжительное время и даже мысленно величать его хуман.
— Прости, моя вина, — повинился я, — вылетело из головы. Меня зовут Артур Лесной, но друзья меня прозвали просто Баг, за все время сыплющиеся на меня мелкие неприятности и умение найти приключение на свое мягкое место на ровном месте.
— Все-таки дворянин, я так и думал. Правда рода Лесных я не знаю, но это и не удивительно, вы хуманы живете во многих государствах.
— С чего ты взял, что я дворянин? — если честно я удивился, мне почему-то думалось, что его больше заинтересует мое прозвище.
Хотя бабушка и говорила, что когда-то и где-то у нас кто-то и был, но это было так давно, что и не проследишь, поэтому сам себя к дворянам, особенно новым, я не относил. Видимо дворянская кровь все же чувствуется, иначе как бы смог Лениавес понять, что она во мне есть. Но и отрицать я, конечно, такого не буду, хотя если здесь есть и правда какие то Лесные, то тогда объясниться с ними будет очень сложно. Но стоит рискнуть. Дворянину легче внедриться и продвигаться в обществе, чем простому и мало кому известному крестьянину. И если ты дворянин, многих странностей объяснять не нужно, просто говоришь, что меня так воспитали или что меня так учили, и этому по идее должны верить.
Но я не думал, что мои дворянские корни, так и выпирают, правда, рода Лесных он не знает, то есть дело не в фамилии, но про то, что я дворянин он сказал, как только я представился, а значит дело или в имени или в составном именовании. Ведь наличие фамилии само по себе это принадлежность к какой-то семье или роду.
Так что его ответ для меня был очень интересен. Пока раздумывал над этим, чуть не пропустил слова Лениавеса, а он между тем сказал.
— Приставка Ар' — указывает, что ты откуда-то с севера. Я прав?
«Так он разбил имя на две части», — пришло понимание в мою голову, — «Значит теперь я — Ар'Тур из рода Лесных. А что неплохо звучит. Вот сам себя в дворяне произвел. Тем более это правда, что в нашей стране девять месяцев холода и полгода снег лежит, так что я точно с севера, особенно если судить относительно местного климата».
— Да с севера, — ответил я ему, и, доверившись интуиции, махнул куда-то в сторону.
— Знаешь, я так и подумал при нашей встрече. Лишь у вас не все знакомы с лесными корнолами. И именно поэтому ты меня не узнал. Ну и вас на севере никогда не было особо сильных магов, зато это страна сплошных шептунов, заклинателей да скаутов и следопытов. Так что твой талант поисковика и искателя не удивителен, на севере, таких как ты особенно много, гораздо больше, чем в центральной и южной части материка.
— Наверное, мне это не известно, если честно, — не стал отрицать я очевидного.
— Но я так и не понял причины твоего появления здесь? Мы с тобою встретились очень далеко от ваших исконных территорий. Между нашими землями лежит две трети континента покрытого несколькими тысячами километров Леса, вглубь которого вообще никто не ходит пешком, а только добирается по воздуху. Но ты как не странно здесь. Первоначально я принял тебя за отбившегося от группы или потерпевшего здесь крушение следопыта. Тем более твой талант искателя и поисковика сложно было не заметить. Но присмотревшись к тебе, я понял, что это не так. Было странно увидеть здесь не подготовленного к походу скаута. С собою у тебя ничего не было. Даже неопытные и самоуверенные следопыты берут с собой минимальный запас продуктов и необходимых вещей, не говоря уже об истинных профессионалах, а с «набором выживания», как они его называют, следопыты не расстаются даже во сне. Так вот, ты был полностью пуст. При тебе был только кинжал. Ты первоначально вел себя как абсолютный новичок, но достаточно быстро адаптировался к жизни в Лесу и даже смог создать для себя приемлемые условия существования, сделать себе достаточно примитивную, но при этом не менее эффективную экипировку. Добыл провизию и заготовил ее на будущее, что сможет сделать далеко не каждый. И самое главное, ты совершенно не боишься Леса. Это чувствуется. Но здесь есть объяснение, видимо твой род это потомственные скауты и вы живете на границе с Лесом и именно поэтому вас именуют Лесными. Ну что ты на это скажешь?
Я задумался над своим ответом. Как чувствовал, лгать по какой-то причине нельзя. Но и сказать всей правды не могу. Но тут главное во фразе «всей правды». Поэтому мой рассказ ему должен был звучать как полуправда… но не зазвучал.
Граф Старо Ра'Горт эр Сомер Ректор Академии Магии Империи Ларгот с интересом смотрел во двор через большое панорамное окно своего кабинета. Его внимание привлекла нездоровая суета у здания факультета «магов-преобразователей» или как их называли в народе, да и сами студенты Академии, «живодеров», за способность этих магов работать с живыми существами на уровне преобразований их сущности и физического воплощения, которые выливались в умение создания из обычных животных различных магических тварей и химер. Была правда у них и еще одна особенность. Все они, ну или, по крайней мере, большая их часть, были способны перекидываться в ту или иную форму своей второй ипостаси, поскольку преобразовывать они могли, не только чужую, но и свою собственную сущность. И поэтому иногда еще их называли «оборотнями», хотя до представителей этой расы им было очень далеко, особенно до истинных ее представителей. Ведь магам их оборот не давал никаких особых преимуществ и способностей, а только позволял сменить одну форму физического воплощения своего духа и физической сущности в материальном мире на другую. Правда, отсюда следовала и обратная зависимость, все настоящие оборотни были прекрасными магами-преобразователями, и чаще всего, за редким исключением, поступали в Академию, чтобы учится именно на этом факультете. Уж слишком хорошо они осуществляли и контролировали процесс изменения и преобразования одних видов материи и энергии в другие.
Хотя на самом деле Старс не приветствовал такие клички или народные именования, но название — «живодеры» прижилось, благодаря одному языкастому студенту и теперь избавиться от него никак не получалось. И что самое странное, практически ни у кого оно не вызывало отрицательных эмоций, многие студенты и преподаватели факультета относились к нему с юмором.
«Но это все лирика», — одернул себя ректор, так как отвлекся от основной цели своего интереса.
