Джулиан сжал на мгновение кулаки, все еще борясь с самим собой, со своими чувствами, а затем откинул одеяло и, поднявшись на ноги, медленно подошел к окну. И хотя вид на город детства, город юношества, из квадрата больничного окна не мог не угнетать, в глубине души, он чувствовал это, он все же был рад вернуться туда, откуда началось когда-то его путешествие в Арию.
Джулиан улыбнулся теплым солнечным лучам, слепившим глаза, и медленно снял с пальца Кольцо Света. Осторожно положив его на нагретый теплом солнца подоконник он вернулся в постель и отвернулся от окна позволив себе, наконец, немного отдохнуть…
Тем временем, ветерок, влетевший в широко распахнутое окно, подхватил мелкую золотистую пыль – то, во что превратилось Кольцо лишенное своей силы – и унес ее с собой…
Пять лет спустя...
Джулиан жил вполне обычной и спокойной жизнью, как и многие другие люди. Но он стал другим «человеком», внутренне понимая, что к прежнему возврата нет и притворяться Джулианом Локком, сыном покойной Жозель Локк, бессмысленно. Он устроился на работу; приобрел дом и машину. Но по-прежнему хранил свой скелет в платяном шкафу. И скелетом этим являлась его прежняя жизнь в Арии.
Время от времени он сидел и гадал, что же произошло с его королевством; о том, что произошло с его семьей. Много раз Джулиан размышлял о предательстве Каина и о причинах заставивших его взбунтоваться. Думал он и об Алане и о справедливости принятого им решения. И всегда приходил к одному и тому же.… Он неизменно упирался в тупик, загоняя себя своими же вопросами-ответами.
Шли дни…. Шли недели....
Об Арии Джулиан по-прежнему ничего не знал.
Шли месяцы…. Шли года….
Жизнь его продолжалась. Об Арии он постепенно стал забывать, убеждая себя, что это был всего лишь сон. Волшебный сон, приснившийся когда-то разочаровавшемуся от обыденности жизни юноше стремившемуся измениться и изменить все вокруг себя. На возможное возвращение он больше не надеялся и даже не ждал. Он смирился с размеренной и спокойной жизнью обычного работяги, скучая лишь о покинутой им семье, казавшейся теперь тонким лучиком света, проникающим из глубины сердца в закованное броней серости сознание. И тогда обостренное чувство вины, сожаления и тоски грызли его душу с удвоенной силой, не давая покоя в особенно холодные, промозглые вечера…
Так и прошло пять лет…
Этим вечером он возвращался по уже привычному пути. Рабочий день окончен, и Джулиан не спеша ехал на своем «форде» домой. Перед уставшими от бессонной ночи глазами извивалась полоса дороги, казавшаяся в темноту одним сплошным черным пятном. По обоим краям шоссе тянулись полосы деревьев. Из приемника доносилась легкая и ненавязчивая мелодия помогавшая Джулиану не заснуть.
Он ехал, подпевая, и совершенно не подозревал о затаившейся среди раскинувшихся деревьев опасности. Он был просто обычным человеком, возвращающимся домой…
Тем временем за одним из толстых стволов притаился юноша, а точнее будет сказать эльф. От посторонних глаз его скрывала темнота, ничуть не мешавшая его взору. Он напряженно застыл, словно туго натянутая тетива лука. В руке он мертвой хваткой сжимал пистолет. На лице его не отражалась ни единая эмоция. Он терпеливо ждал. Ждал момента выполнить порученное ему задание: убрать владельца черного «форда» и вернуться обратно в Арию с доказательством его смерти.
И вот из-за кустов появился «форд», тот самый. И эльф, наконец, дал о себе знать. Четким, молниеносным движением он нажал на курок, попав в цель…
В этот момент Джулиан, находившийся в машине, услышал в некотором отдалении два выстрела. Затем он почувствовал толчок, и машина вышла из-под управления. Похоже, что выстрелы пришлись точно по шинам. Джулиан несся вперед, разрезая темноту выхватывающими то дорогу, то деревья фарами и старался выровняться. Воздух наполнился жутким визгом, но он не обращал на это никакого внимания. Сердце бешено стучало в груди, а глаза заливал пот. И вот прямо перед ним словно из ни откуда возникло дерево.… Джулиан ударил по тормозам, но было слишком поздно.… Машину занесло, бросило в сторону, а потом небо и земля для него поменялись местами, окрасившись алой пеленой…
И хоть подушка безопасности сработала исправно, Джулиан получил немало повреждений. Голова его была разбита, а так же явно чувствовались несколько переломов.
Удерживаемый лишь ремнями безопасности Джулиан обессилено обвис, слыша лишь бешеный стук сердца и ощущая боль во всем теле. Глаза застилал кроваво-алый туман. Пот, смешиваясь с кровью, заполнял своим едким запахом его ноздри. Перед глазами все плыло. И тут, краем уха, он словно бы уловил чьи-то приближающиеся шаги. А затем послышался щелчок и дверь машины с лязгом открылась…
Над Джулианом стоял, заслоняя усыпанное звездами небо, человеческий силуэт. Он, изо всех сил напрягая глаза, сумел все же рассмотреть его лицо. Лицо пока еще совсем молодого эльфа… Ничего не выражающее лицо, обрамленное каштановыми кудрями. Только темные глаза, что, не отрываясь, смотрели на Джулиана, казались какими-то чересчур мрачными. Он молчал. И лицо его вовсе не кривилось в ликующей усмешке, как подумалось Джулиану. Не было в его облике и молчаливого торжества, ни радости. Ничего… Просто фарфоровая маска каменного безразличия.
Джулиан попытался протянуть к нему руку, но та лишь бессильно повисла. Губы тоже никак не желали двигаться. А на сознание вновь опускалась расплывчато-серая вуаль. А еще было чертовски больно. Но, даже находясь на тонкой грани между краем сознания и ускользающей темнотой, Джулиан сумел навсегда запомнить это лицо.
Юный эльф долго смотрел в лицо теряющего последние крохи сознания этого эльфа перед ним. Внутри него боролась целая буря различных чувств: от сострадания к Джулиану, вплоть до ненависти к самому себе. И, наконец, выпустив пистолет из обмякших рук, он принялся вытаскивать его из разбитой машины.
Едва ему удалось высвободить Джулиана из путаницы ремней и немного оттащить от машины, как тишину ночного воздуха вспорол еще один выстрел. Эльф мгновенно прикрыл собой израненного водителя и принялся напряженно вглядываться в темноту.
Медленно к ним приближался силуэт, казавшийся черной прорехой в тени раскинувшихся деревьев. Остановившись чуть поодаль от места аварии, он щелкнул пальцами и искра, сорвавшаяся с их кончиков, блеснув, угодила в вытекающий на землю темной лужицей бензин. Машина взорвалась ослепительной вспышкой света.
Эльфа оглушило взрывной волной, но он по-прежнему, защищая Джулиана собой, посмотрел прямо в лицо освещенное языками пламени. Это был его ровесник. И он был точной копией своего отца.… Те же черты лица, те же повадки.… Его надменное лицо озарилось на мгновение усмешкой, а затем скрылось в тени капюшона.
Он, стоя напротив них, вновь поднял пистолет. Палец лег на курок…
-Стой! Не стреляй! – закричал ему юноша – Неужели ты не узнал его?! Это ведь…
Его заставила умолкнуть резкая, почти ослепительная вспышка боли в правом плече. Юный эльф стиснул зубы, чтобы удержать рвущийся наружу крик. Но времени, чтобы обращать внимание на рану у него не было. Ведь он прекрасно осознавал, что этот эльф, Корин, не задумываясь, закончит начатое до конца, а если и он сам расслабиться, покорившись охватившей его боли, то непременно отправится на тот свет вслед за ним. Бездействовать никак было нельзя. Ведь Джулиан сам о себе позаботиться никак не мог. Единственный кто сейчас мог что-либо сделать, как-то помешать исполнению смертного приговора это был он сам. Медлить тоже было нельзя. Сейчас или никогда. Наклон чаши весов зависел только от него. И он решился...
Эльф кинулся на убийцу в плаще и попытался выбить пистолет из его рук, ну или каким-нибудь образом уложить того на лопатки. Но убийца оказался подготовлен к подобному повороту. Он с не человеческой силой перехватил его и отшвырнул в сторону, словно тряпичную куклу. И оказался прямо перед беспомощным Джулианом едва способным удерживать вместе части расползающегося сознания.
Джулиан заглянул в сверкающие глаза стоявшего перед ним эльфа и в этот самый момент он осознал, что спасения больше нет. Он умрет. Его жизнь вот так просто оборвется у ног этого едва оперившегося юнца. И он, Джулиан, даже не в силах что-либо сделать, чтобы ему помешать. Медленно растянув губы, он заставил себя усмехнуться. Черт возьми! Не так он представлял себе свою собственную смерть. В душе его слабо трепыхнулось чувство неправильности происходящего, несправедливости... Ведь он всегда представлял свою смерть настигнувшей его на поле боя в блеске силы и славы; она подошла бы к нему и, взяв за руку, сказала бы: «Твое время пришло, Джулиан. Настала пора отдохнуть.» И они бы как равные шагнули бы с его проводником в черном в чертоги усопших душ, передав заботы и тревоги следующему поколению.
