Он видел кадры видеосъемки с земли и с воздуха того, что осталось от Артёмовска. Видел по телевизору и в интернете. Выглядело страшнее, чем кинохроники разрушенного Сталинграда. Причем русские, защищающие своих единоверцев и единородцев, оказались всех национальностей и конфессий, впрочем, как и украинцы. У тех тоже вполне себе такой интернационал в войсках. При этом если в гражданском медийном обществе русский язык всячески изгонялся и порицался, на линии фронта половина бойцов не стеснялась использовать великий и могучий русский язык. По сути, гражданская война идёт на его земле. А всё из-за того, что его земляки не захотели разговаривать по-украински и считать себя людьми второго сорта.
А еще было странно и совершенно непонятно, почему оба государства так жёстко правят картинки и дозируют информацию в век, когда она просачивается всюду подобно керосину. Случилось что-то масштабное, обязательно в сеть попадёт видео с нескольких ракурсов, обязательно расскажут очевидцы, как всё было, кто куда бежал и откуда летело. Но нет, словно забыв о существовании мировой сети, пропагандистские машины воюющих государств усиленно не замечали свои поражения и раздували победы. А потом, когда шило снова вылезало из мешка, начинали давать версию, более похожую на правду. И никого наверху не смущало, что сегодняшние новости абсолютно перечеркивают вчерашние, такие же официальные.
По поводу людей со смартфонами и дикой реакцией на любые события в своё время Николая просветил Андрей Крутой. Коля сильно возмущался, что вместо того, чтобы влезть в бучу, всяк бросался включать видеозапись, а потом выкладывал в сеть.
- Коль, ты пойми, так правильно.
- Как это правильно? Что правильно, что взрослые не заступились за девушку?
- Смотри, допустим ударил девушку парень. Только оказывается, он её муж, у них семейная ссора. А неравнодушные граждане в неё влезли и наваляли этому мужу.
- Вот и хорошо, будет знать как руки распускать.
- Вот! Он написал заявление в полицию как потерпевший, а жена пошла свидетелем. Соответственно, неравнодушные граждане пошли по статье как обвиняемые-осужденные. Ну или просто административку за хулиганку подняли себе. Несправедливо? Зато по закону.
- А так лучше?
- А так мы имеем видеоматериалы, которые в случае обращения в полицию послужат основанием для оперативных действий или даже доказательством совершения преступления конкретным лицом. Знаешь, сколько народу присело после таких вот видосиков? А то еще есть умники, которые на себя доказательную базу в сеть выкладывают.
- Зачем?
- Ясно зачем. От большого ума. Ну и славы хочется – это основное. Всяк нынче хочет прославиться. Да и то, есть же пословица «На миру и смерть красна». Вот они и стараются людей посмотреть, себя показать. Природа такая у нас.
Тогда слова Андрея заставили задуматься, действительно ли правильнее не влезать в чужие разборки. Тем более, что в их веке законы таковы, что всё решает не здравый смысл, а адвокаты и прихоть судей. И видеокамеры на самом деле в каждом кармане. Это в Советском Союзе слово комсомольца на суде весит больше, чем слово алкаша и хулигана. Характеристика с места работы не пустой звук, а адвокаты… На самом деле Коля был далёк от этой стороны жизни, вдруг и сейчас этот народец может вывернуть всё взад пинком наизнанку и обозвать белое серо-буро-малиновым?
За всеми этими мыслями Николай чуть не сгорел на солнышке, которого, честно говоря, уже и не замечал. Вовремя опомнился, спасибо заурчавшему животу, проявившему неудовольствие от невежливого обращения с собой. Желудок он такой, старого добра не помнит, всякий раз нового требует. Подъезжая к дому, он посмотрел вокруг и остановился. Привычные зеленые сады, одноэтажные дома частной застройки, за которыми виднеются кварталы хрущевок. Дальше и выше серые конусы терриконов напоминают об основной специализации региона. Донбасс – это Донецкий угольный бассейн, хотя и кузница тоже.
Неужели можно лупить по городу снарядами, ракетами, «Градами»?! Вот просто по площадям, по жилым кварталам? Не ради уничтожения живой силы противника, а в наказание за то, что они не хотят говорить на чужом языке? Или есть какая-то другая причина? Как Селезнёва говорила: во всяком действии есть смысл и экономическое обоснование. В действиях правительств тем более. Если тебе кажутся глупостью какие-то решения, значит ты не видишь их глубинного смысла. И цели могут никак не быть связаны с интересами государства. Всё может уходить корнями в выгоду каких-то групп людей или других стран. Или еще глубже. Там, где мы с тобой видим один слой, эти наверху просчитывают три, а то и все четыре. Все дураки сидят среди нас, там одни умные.
Видимо, ей эта мантра помогает выжить и не съехать умом в том мире, где она живёт. А у Николая своя страна, свои законы и правила. Он может вообще никуда не возвращаться, он и так дома. Зачем только диски эти купил? Да и не страшно, будет кому-нибудь классный подарок. Будут же у его друзей дни рождения, будут праздники на их улицах. Сколько ему будет через сорок пят лет, семьдесят два? Так он может и не доживёт до этого возраста. Женится нормально, заведет детей… Вот им-то и достанется вся эта тряхомудия. Им, их родичам, их землякам, их домам придется в полной мере осознать, что значит война в твоем огороде.
Глава 26 Кальмиус
Мать уже на следующий день заметила вдруг накатившую на Колю грусть-тоску. И тут же отреагировала:
- Задумчивый ты у меня стал, Коля. Взрослый. Всё чего-то размышляешь, словно витязь на распутье. Поделись хоть мыслями.
- Да так. Ни о чём конкретном. Как жить дальше, думаю.
- Тут да, тут тебе никто кроме тебя не поможет. Главное, сынок, ты не слушай никого. И нас с отцом не слушай. Мы по своей родительской сути тебе добра желаем, а какое оно, это добро? Оно у каждого своё, тем более что ты вон как далеко от нашей яблони откатился. Так что живи своим умом, а самое главное: не слушай всякие умные слова красивые. Они чем красивше, тем хуже. Врать у нас научились здорово некоторые. Их послушать, так ночей не спят, только о благе радеют и всех учат этому самому благу. А как за забор к ним заглянешь, так и понятно становится, куда все эти блага текут. И заборы высокие у радетелей такие, чтоб, значит, через верх благо не переливалось с их усадеб. То самое, которое они для всех взращивают.
- Это ты сама догадалась, мама, или подсказал кто?
- Кто ж о таком вслух говорить будет? Мы люди простые, да только не глупые и с глазами. Народ всё видит, всё понимает, да только молчит.
- Может это и неправильно, что молчит?
- Ой, не туда у нас разговор, Коля, повернул. Я тебе так скажу, бог терпел и нам велел. Видишь, понимаешь – помалкивай. Кому надо, те знают, что делать и как. А к чему оно всё вывернется…
- В том и беда, что я знаю, куда вывернется, как ты говоришь. Видел.
- Ну видел. И что? Сможешь что-то поменять или только прозвонишь как колокол на ветру? А то и как консервная банка, что по мостовой катится.
- Да права ты, права! Сам знаю, что ничего не изменишь. А самое страшное, что непонятно, как и что переделывать надо. Одни вон попытались как лучше, а получилось как всегда.
- Это ты хорошо сказал. У нас всегда так, хотим как лучше, а получается, как всегда.
- Это не я. Политик один скажет. Потом.
- Ну тебе виднее, что и кто скажет. Ты только дел не натвори. Не натворишь ведь?
- Нет, мам.
- Обещаешь?
- Обещаю.
И жизнь после этого разговора не остановилась, и птички также беззаботно чирикали, скача по веткам. На человеческий взгляд выходило именно так. А какие дела у них на самом деле творились, какие разборки они устраивали по факту, про то нам не ведомо. Николай же продолжил кататься по утрам на речку. Кальмиус в том месте был вполне подходящим для купания после впадения в него Дурной и Бахмутки. Тяжёлые мысли в такие часы оставляли его почти напрочь, вот только та компания девушек не исполнила своё обещание, больше их Герасимов не видел на диком пляже. Не больно-то и хотелось! То есть хотелось, дело молодое, но не конкретно с ними. В один из дней Николай в очередной раз гоношился по хозяйству, когда услышал из беседки девичий голос, показавшийся ему знакомым. Выйдя на голос он убедился, что ему не показалось:
