прибывшим с неясными целями. Ещё на входе в территориальные воды русов Михельса встретили Балтийской армадой и вежливо поинтересовались, куда и зачем путь держит подданный датской короны, достопочтимый князь Исбьерн.
После ответа про поиск невесты старая Ингрид фыркнула, местного адмирала перекосило, а сам Михельс нахально улыбнулся. Запрещать ему въезд чревато. Никаких разногласий у Рюгена с Кречетами не было. Более того, мало кто помнит, но от одной из древних жён в наследство Исбьернам достался клочок земли где-то под Хольмгардом невдалеке от озера Ильмер, что нынче у русов Ильменем зовётся. Земля эта была сборищем болот да лесов, но всё же могла послужить планам Михельса. Если подходящих для ухаживаний магичек не найдётся, всегда можно сослаться на облагораживание собственной вотчины. Но об этом русам знать пока не обязательно. Все древние документы у князя были при себе, так что отказать во владении не должны были. Ну а то, что земли в сердце страны принадлежат иностранцу, так это раньше думать надо было.
Русы оставили их в покое, пропуская к порту и выделяя почётное сопровождение, читай, конвой.
— Хертугинде Ингрид, как там наш с вами общий знакомый? — чуть слышно обратился Михельс к бабке, заходя в акваторию главной водной артерии города — Невы.
Река всё еще несла свои хмурые воды в город, отражая не менее серое небо. Всё вокруг было настолько однотонным, что Михельсу остро захотелось увидеть хотя бы снег, не говоря уже о солнце. Как он знал, ноябрь и солнце для этого города были словами антонимами.
— Нажрался и спит, хертуг Михельс, — коротко ответила старуха, а затем прикрыла глаза и добавила, — ворочается.
— Он не хочет подсказать, куда ему нужно?
— Пока нет, но я постараюсь поискать в местных архивах похожую местность, — отозвалась старая хранительница, — а ты, пожалуй, готовься к поездке в столицу. Мы не сможем не засвидетельствовать своё почтение Кречетам, находясь в их стране.
— Кому там что свидетельствовать? Они ниже меня рангом! — сквозь зубы прошипел датский медведь. — И я перед ним должен склонить голову?
— Они правят огромной страной, а ты — мелким островом, ещё и под вассальной клятвой, — слова Ингрид разъедали ядом его гордость, — так что умерь свою гордыню и готовься отвлекать на себя внимание, пока я буду искать колыбель.
Воды Невы несли их в сердце города. Горожане с интересом смотрели на корабли под конвоем со стягами Полярного медведя, некоторые даже махали руками иноземцам.
— А если он проснётся? — тихо спросил сам у себя князь Рюгена. — Что мы будем тогда делать?
— Напоим его кровью, а если он не уснёт, то это уже не наша проблема, — с хищной улыбкой ответила Ингрид. — Под воду уйдет не Рюген, а Санкт-Петербург.
* * *
Алтарь вернул меня не на плац, а в хозяйские покои.
«Ты смотри какой заботливый», — мысленно хмыкнул я, заваливаясь на постель, словно во мне не было ни единой косточки. Приходилось заново привыкать к их наличию в теле. Стоило немного прийти в себя, как на меня обрушился шквал запросов по кровной связи. Кого там только не было: Паук, Тильда, Агафья, Борзый, Кирана, Арсений, Имал… Все реагировали по-разному: ругались, шипели, возмущались, кричали, сопели, сквернословили, но абсолютно во всех голосах была тревога, даже в голосе Кираны.
Оглушённый, я не мог понять, почему они все так всполошились.
— Потому то ты пропал на неделю, — отозвался Комаро, сидя в кресле в человеческой личине и рассеянно покачивая тростью. — Ничего не хочешь мне рассказать?
Взгляд у бога был весьма многообещающий. Будто в случае отказа, с меня живьем сняли бы кожу и препарировали, как лягушку.
— Что ты хочешь от меня услышать? — ответил я вопросом на вопрос, обдумывая, что и в каких объемах можно поведать местному божеству, дабы не лишиться его поддержки.
— Например, куда ты пропал на эту неделю, что я не смог тебя отыскать, а Агафья даже божилась, что твоего тела не существует, — пристальный взгляд из-под черных стёкол очков заглядывал в душу и пытался пробраться в мозг, но что-то ему в этом мешало. Подозреваю, что минус два узла в сдерживающей печати. — Ты стал сильнее, — констатировало божество.
И что я должен ответить на это? Говорят: «Наглость — второе счастье», а ещё «Лучшая защита — это нападение», я решил объединить оба подхода:
— Я нашёл средство для частичного снятия сдерживающей печати. Потребовалось провести очень сложный ритуал, во время которого я практически перестал существовать. Мне повезло, что вернулся хотя бы через неделю.
Я пожал плечами, как будто ничего особенного не произошло, и, кажется, этим вывел из себя божественного покровителя.
— Ты в край обнаглел? — шипел на высокой ноте Комаро. — А если бы ты окончательно умер? Я потратил столько сил, прикрывая тебя на той долбанной изнанке, а ты решил сдохнуть у меня под носом, так и не выполнив взятые на себя обязательства? Винограду наследницу нашёл, а меня кинуть решил?
— Это кто ещё не выполняет взятых на себя обязательств? Я? — вот теперь, кажется, и меня слегка понесло. — Клан есть, врагов нет, — загибал я пальцы на руке, — невеста есть, дети будут, да в крайнем случае Кирана есть, у неё состав крови тот же, а магический потенциал на зависть многим, поделились бы с Виноградом наследниками, кому кто ближе. Вам не впервые работать сообща, — едко заметил я, — а когда дело коснётся выполнения данных мне обещаний? Ты три месяца назад говорил: «Живи, плодись и размножайся, а печать я тебе сниму, как восстановлюсь». И где? У комарихи на крыле? Даже после выпитой подчистую твари в Дербенте ты мне дал комарих вне сезона… А печать⁈ Нет! Если ты не можешь или не хочешь её снять, то я сам ищу варианты! И не тебе меня винить за это! Мне нужна сила защищать род! Да у меня сестра сильнее меня!
— Да я же не знал, что у тебя печать поставлена на душу дюжиной богов! — рявкнул, теряя терпение, Комаро. — Я тебе такой подряд для снятия при всём желании не организую! Четверо нас всего: я, Виноград, Инари да Фенрир! А ты вообще кто, мать твою, такой? И что надо было такого натворить, чтобы на тебя открыла охоту дюжина богов⁈
— Какая разница, кем я был? Раньше разбираться надо было! — не остался я в долгу. — И не боги они вовсе, а жрецы, разожравшиеся на силе алтарей древних богов, покинувших мой прошлый мир. Паразиты, высасывающие из мира жизнь!
— И много там таких алтарей? — заинтересованно уточнил Комаро, разом успокоившись. В глазах его отразился алчный блеск.
«А хрен тебе, а не дармовая сила! — подумал я, разглядывая божество. — Даже ради снятия печати не проведу в свой мир!»
— Дюжина и была, — слукавил я, не упомянув Великую Мать Кровь, которой не нужно было алтарей для поклонения и жрецов
