Тунисцы по одному скрылись в узкой калитке. Лишь Керим задержался, обежал вокруг дома. Осмотрел тех, кто ужинал под карагачем. Кажется, вон того юношу в углу он, Керим, встречал как-то в одном из злачных мест Туниса. Уж больно лицо приметное. Да и глаза. Желтоватые! Он или нет? Но тогда где-то рядом должна быть и девка. Сколько за них обещал Джафар? Три золотые монеты? Маловато. Ладно, потом посмотрим.
Керим обошел забор и, постучав, юркнул в неприметную дверцу. В клубах желтоватого наркотического дыма он сразу заметил своих. Впрочем, кроме тунисцев, тут больше никого и не было. Может, еще рано, а может, жители Бизерты отличались на редкость скромным нравом.
Керим, помня наказ Джафара, подсел ближе к Маруфу. Где-то на женской половине дома грустно играла флейта. Ей вторили лютня и бубенцы. Офицеры «Тимбана» пили вино из больших глиняных чашек и ждали женщин. Керим бы тоже выпил, но, в силу молодости, пока остерегался — боялся гнева Аллаха. Приложился к позолоченному мундштуку кальяна.
Хромой хозяин возник незаметно. Вошел с женской половины. Поклонясь, присел рядом, зашептал:
— Есть две ливийки, страстные, как леопарды. Пара чернокожих — на любителя. Ну и пухлая красавица Зухра. Чего изволите?
Многие из тунисцев были здесь впервые, а потому, прежде чем платить, пожелали сначала взглянуть. Убедиться, не старые ли ливийки и такая ли уж Зухра красавица, как расписывает хозяин.
Сразу за залой располагалось низкое просторное помещение, довольно темное, разделенное на отдельные отсеки занавесями из полупрозрачной ткани. За занавесями мелькали женские фигуры.
— Выбирайте! — пересчитав полученные деньги, предложил хромой. — Кто понравится — возьмите за руку. Они готовы.
Пожелав приятных развлечений, Эйюб покинул гостей. Необходимо закончить обсуждение дел с сирийцем, корабль которого отправлялся в Сеуту с утра. То есть сириец еще и сам не знал, когда отправится, хотел только побыстрее и ждал одного — отплытия тунисского флота, потому как пираты не выпускали из Бизерты ни одного судна. А вот от новых гостей-тунисцев Эйюб уже узнал порадовавшую его новость — пираты отправлялись в поход ранним утром, еще до восхода солнца. Следовало немедленно сообщить это сирийцу. Ну и кое-что профинансировать.
Кериму понравилась Зухра. Нагая — шелковый пояс лишь чуть-чуть прикрывал полные бедра, — она возлежала на маленьких атласных подушках и гладила большую черную кошку с золоченым ошейником. Кошка мурлыкала.
Керим хотел уж было ломануться за занавеску, да вовремя вспомнил о субординации. Поди-ка не пропусти старших! Мигом головенку срубят, не заржавеет. Пришлось утереться слюной и ждать.
Женщин сразу на всех не хватило. Ну, Зухра, понятно. Ну, чернокожие зинджки — кстати, довольно красивые — их тут же и разобрали оставшиеся офицеры.
Маруф презрительно скривился. Не нравились ему зинджки! Но ведь, хозяин говорил, есть еще и ливийки, «страстные, как леопарды». Ливийки… Вон они, слева. Н-да… Если это и леопарды — то весьма потасканные. Кожа дряблая, сморщенная, груди висят, как хвост у побитой камнями собаки, — ну что это за товар? Где, кстати, Маруф?
Керим огляделся. Пока он рассматривал ливиек, Маруф прошел далеко вперед, туда, где и занавесок-то больше не было, а была какая-то дверь. Туда Маруф и направился. Видно, у хитрого хромца-хозяина именно там и припрятаны красивые женщины! Ну правильно, на лютне же где-то там и играли.
Не замечая следующего по пятам Керима, Маруф вошел в полутемную комнату. У самой стены, на столике, потрескивал светильник, отбрасывая дрожащие тени. С потолка ниспадали вниз плотные шторы из темного бархата. За шторами, на низкой тахте, скрестив ноги, сидела девушка, одетая в какое-то рубище, и ела гранат, запивая его — Ва, Алла! — вином!
Маруф присмотрелся и вздрогнул.
Магомет и святые угодники! Да это же… Это же…
— Ну, ку-урва! Попалась.
Он тигром набросился на опешившую девчонку.
Керим лишь успел заметить, как в ее желтоватых глазах мелькнул ужас. Желтоватые глаза. Красивая девчонка. И тот парень на террасе. Тоже желтоглазый. А не за них ли обещал награду Джафар? Ва, Алла! Но что делает этот Маруф? Видно, Аллах совсем лишил его разума. Он ведь сейчас ее задушит! И что — три золотые монеты ишаку под хвост?
Керим быстро прошел вперед по узкому коридору и оказался на ярко освещенной луной террасе. Ага, вот и хозяин, в углу. Ха! И желтоглазый там же. На ловца и зверь…
Керим взял Эйюба за рукав халата, что-то шепнул.
Эйюб нахмурился и, кивнув гостям, быстро направился к дому, на ходу подзывая слуг.
Они успели вовремя. Еще б немного, и Маруф задушил бы девчонку. Слугам еле-еле удалось оторвать его от гостьи. Тяжело дыша, Маруф что-то пытался сказать, но язык плохо слушался, и изо рта вырывалась лишь грязная ругань.
«Этак он и сам сдаст желтоглазых Джафару!» — запоздало подумал Керим. Облизнулся, взглянув на плачущую девчонку. Разорванная до пояса одежда, плоский живот, вздымающаяся грудь. Ва, Алла! Керим подошел ближе, протянул руку… Девчонка, казалось, не могла шевельнуться после пережитого ужаса. На горле ее алели отпечатки ладони Маруфа. Вах, красавица… Керим наклонился… Тонкая, полуголая, беззащитная…
Беззащитная? Как бы не так!
Не успел Керим дотронуться до ее живота, как девчонка вдруг встрепенулась, словно кобра в броске! Ударила ногой в живот Керима, укусила за руку кого-то из слуг. С воплем выбежала на террасу, прикрывая лицо остатками одежды.
Олег Иваныч схватился за кинжал:
— Что случилось, Флавия?
— Там… Там… Там, в доме, Маруф!
Услышав ненавистное имя, Иса вскочил на ноги и вытащил саблю:
— Веди, женщина!
Все пятеро — Флавия, Олег Иваныч, Иса и Гришаня с Марко — направились к дому, расталкивая посетителей. А их, посетителей, к вечеру собралось довольно много. Ели, шутили, играли в кости. И вовсе не хотели, чтоб их толкал неведомо кто! Лязгнули сабли…
Кто-то схватил Олега Иваныча за локоть:
— Э, Ялныз! Салам! Что такое?
— А, Шахди, Махмуд! Мир вам. Там, в доме, тунисцы! Бьют наших!
— Тунисцы бьют наших? Наших бьют! Тунисцы! Вах, проклятые собаки!
Слух о том, что проклятые тунисцы, изрядно надоевшие всем морякам Бизерты, настолько обнаглели, что осмеливаются бить кого-то из местных, распространился по городу с быстротой летнего пожара. Толпы вооруженных горожан вышли на улицы и, за неимением конкретных врагов, грозили кулаками в сторону моря, где покачивались на волнах галеры Джафара.
И Маруфу, и остальным тунисским офицерам хватило ума, чтобы в момент оценить опасность. Похватав в охапку оружие и одежду, они настолько быстро выскочили на улицу, что разгневанному народу достался на расправу лишь корчившийся в судорогах Керим. Он валялся на полу, держась за живот, и выл, причитая: «Ничего не сделал! Ничего. Просто стоял, вах!»
Страх перед разъяренной толпой наступал на пятки бегущим пиратам. Глухое недовольство народа, лишенного заработка запретом Джафара на выходы в море, вырвалось наружу, словно гной из фурункула.
— Море, море! Не пускайте их к лодкам!
Удалось схватить почти всех. Ушли только двое.
Керим, всеми в суматохе забытый, очухался наконец. И медленно побрел к морю. То есть примерно в ту сторону, где, как он предполагал, находилось море. И вышел-таки. Только совсем с другой стороны. Там, где его никто не ждал. На востоке алела заря. С «Тимбана» — вон он, совсем рядом — доносились команды и свистки подкомитов.
Отплывают?! А как же он, Керим?! Эй! Эй! Погодите. Вай, да поможет мне Аллах! Керим скинул с себя одежду и бросился в воду.
Лишь бы успеть, лишь бы…
Ага, вот и борт! Весло… Какое же оно скользкое!
— Эй, шиурма! Зови подкомита.
…Джафар аль-Мулук самолично выслушал поднятого на борт «Тимбана» Керима.
— Говоришь, в городе бунт? Угу… А Маруф?
— Маруф убит! Сам видел. Из-за него и бунт. Не поделил с бизертцами какую-то девку.
— Убит? Что ж, на все воля Аллаха! Эй, комиты! Трубите в путь!
Под скрип уключин, под ругань надсмотрщиков и стоны шиурмы галеры Джафара вышли в открытое море и взяли курс на запад.
— За ними! За ними! — страшно вскричал мокрый человек с бритой наголо головой и со шрамом на макушке, недавно выловленный из воды командой турецкой фелюки. — За ними!
— За кем? — переспросил капитан Бен-Ухунджи, одноглазый толстяк, известный клиент всех игорных притонов Стамбула. — За ними? За этими галерами? Ха! Нам туда не надо. Нам надо в Измир. А это, если хочешь знать, совсем в другой стороне… Но, если ты хочешь, мы можем сбросить тебя обратно в море. Плыви, догоняй. Эй, ребята…
— Нет-нет, драгоценный! Я передумал, передумал. Измир так Измир. Где наша не пропадала! Маруф абд-Джафар остается с вами, правоверные, да воздаст вам Аллах за доброту вашу!
