Первая тайна была раскрыта: соприкосновение с водой вырезало из памяти человека огромный пласт воспоминаний, переживаний и ощущений. Так, к примеру, он начисто забывал лица женщин, с которыми миловался, их имена, терял временные ориентиры из прошлого. О детях, если таковые у него были, или о беременных от него женщинах тоже ничего не помнил, как и о «певуньях» с их последним правом.
Но! Помнил о каштановых лесах и пользе их плодов; о «детских» пещерах; об охотницах, которые поставляют свежее мясо. Карольд предположил, что если пройти в воде дальше, то забывается и это.
Время шло, и первый рожденный от него ребенок исчез, как ни пытались его удержать, прикрывая своими телами. Чтобы не так остро пережить момент трагической разлуки, детей в большинстве случаев отдавали другим амазонкам или менялись детьми. В таком случае женщина могла гораздо раньше исчезнуть ночью из своего жилища, и все почему-то надеялись, что она обязательно снаружи дождется именно своего рыцаря-Героя, который выйдет именно с ее ребенком.
Увы, уже тогда Карольд и его возлюбленная понимали, что лишение памяти не позволит опознать ни родного ребенка, ни желанного мужчину.
Затем пропала и любимая женщина. А Карольд все никак не мог решиться на уход через Мерзавку и искал другие пути. Очень мешало для накопления знаний и статистики отсутствие бумаги и пишущих принадлежностей – никто не брал с собой в лабиринт тетрадь, перья и чернильницы. Поэтому приходилось в одной из пещер лабиринта вести записи угольками на стенах. Ходить туда было далеко и опасно, а в жилищах писать на стенах не получалось: через неделю-другую все записи уничтожались, словно их стирал кто-то невидимый.
Шли годы, появлялись новые любимые женщины. Оставляя кровавые раны в сердце и сознании, исчезали дети. Но упорство и настойчивость приносили свои плоды, все новые и новые загадки лабиринта раскрывались перед целеустремленным исследователем. Вначале он соорудил ходули, чтобы перейти через Мерзавку без потери памяти. Хотя предполагал, что непромокаемые сапоги тоже вполне сгодятся. Только где их было взять? А сделать самому не получалось, шкуры убитых монстров для этого не годились, да и выделывать их слишком сложно.
Испытывал ходули на тех, кто уходил к священному колоколу. Первый же вернувшийся сообщил: за Мерзавкой течет еще одна река. Когда целитель добрался до нее и увидел илистую воду, то дал ей название Мутная.
На преодоление Мутной, отбивающей память с первого же шага, ушло пять лет. Там было довольно глубоко, почти по грудь, дно было очень неровным, и ходули помочь не могли.
Выручил один из очередных рыцарей, сумевший вбить в свод тоннеля целую цепочку скоб. Держась за них, удалось пересечь Мутную, не прикасаясь к воде. За рекой тянулся сухой лабиринт. Преодолеть его было несложно, но заканчивался он затопленным тоннелем с все той же водой забвения. Высота тоннеля метр девяносто, уровень воды – метр шестьдесят пять. Даже при умении ползать по своду, как паук, не удалось бы проскользнуть дальше, не коснувшись воды. Над преодолением этого тоннеля пришлось повозиться шесть лет. За что тот и был назван Проклятым.
Здесь уже помог дар целителя, потому что влияние воды Проклятого резко отличалось от влияния вод Мерзавки и Мутной. Достаточно было окружить собственное сознание определенным коконом гипновнушения, и память при соприкосновении тела с водой не терялась. Такой же кокон целитель мог наложить и на своего попутчика. Это был прорыв! Первый этап удалось преодолеть! Карольд Азандель вышел к священному колоколу, осмотрел его и вернулся в пещеры.
Вторым этапом было изучение ущелья с паутиной забвения, а также всего пространства вокруг Клоца. Осмотр ущелья не принес пользы, разве что новые загадки прибавил. Ибо там настойчивый целитель сумел рассмотреть тела существ, которые никак не могли относиться к людям. Ну и благоразумно решил: раз их не стал вытаскивать наверняка их заметивший Крафа, то и ему не стоит с ними возиться. Удача ведь может и отвернуться от него.
А вот тщательный осмотр колокола и пространства вокруг Клоца принес пользу и позволил с оптимизмом смотреть в будущее. Карольд отыскал надписи. Они были разными, часто их смысл не поддавался его пониманию, но одна оказалась очень понятной. Она была выгравирована на верхушке колокола, возле кольца его крепления, и гласила:
«При касании совершается перенос касающегося со всем тем, что у него или у нее на руках своего имеется. Перенос начинается через пять ударов сердца после возложения Обруча на чело. И новые дары во время пути прилагаются…»
То есть если взять своего ребенка на руки, то с ним и перенесешься. А так как эти моменты все Герои помнили идеально, то можно было не сомневаться: память во время пути не теряется. А вторая по значимости деталь – это слова «у нее». Значит, отсюда в рыцарскую вольницу могли перенестись и женщины. Причем молодая мать памяти не лишится, ребенка не забудет, любимого тоже.
Но! Как доставить любимую женщину к священному колоколу?
Вот решение этой задачи и стало третьим этапом исследований. Добровольцев хватало всегда, многие старались помогать в меру своих умений и желания. И на это ушли годы и много испорченной переживаниями крови.
Сначала требовалось преодолеть Мерзавку, насылавшую на женщин ужас, а то и лишавшую сознания. Это оказалось сделать проще всего: достаточно было усыпить женщину и перенести через мелкую речку, используя ходули. Затем амазонку будили, и та чувствовала себя прекрасно, давление ужаса исчезало. Для преодоления Мутной требовались уже определенные физические усилия, но и с этим справлялись. Особенно если амазонка перед этим укрепляла собственное тело, развивала мускулатуру.
Не обходилось и без несчастных случаев. Кто-то срывался в воду и, выбравшись на берег, в полном забытье уходил в неизвестность, кое-кто утонул. Находились и рыцари, препятствовашие деятельности Азанделя. Еще худшими и опасными противницами оказались фанатично настроенные амазонки, которые запрещали что-либо менять в пещерах Повиновения, ломая вековые традиции. По их мнению, это было кощунством. И порой Карольду приходилось защищать свою жизнь с оружием в руках.
Но Азандель вместе с друзьями не унывал и рвался дальше. А дальше все прошло неожиданно просто: воды Проклятого тоннеля оказались совершенно безвредны для женщин, они отшибали память только у мужчин.
И наступил день, когда добровольно согласившаяся на это женщина отправилась в рыцарскую вольницу непосредственно от священного колокола. Случилось это немногим более года назад, но, судя по тому, что вновь прибывавшие в пещеры Повиновения о таком ничего не знали, женщина перенеслась в иное место. То есть в иной мир.
Но ни самому Карольду, ни его любимой женщине иной мир был не страшен. Лишь бы вместе с ребенком и лишь бы не забыть друг о друге! Так же считали и их соратники.
Последние недели экспериментов были потрачены только на одно: безопасный перенос ребенка через реки и Проклятый тоннель.
Сложней всего оказалось перенести ребенка через Мерзавку. Он начинал задыхаться, если не находился на руках у матери, а отец должен был передвигаться на расстоянии ровно пяти метров от них. Значит, требовался как минимум один помощник, который будет нести на руках усыпленную женщину с привязанным к ее груди ребенком. А папаша на вторых ходулях пересекает реку на выверенной с помощью веревки пятиметровой дистанции. Та еще картинка!
Эту сложную систему опробовали. Карольд нес амазонку, его сторонницу, вместе с ее ребенком. А отец двигался на дистанции в пять метров. Через Мутную перебирались проще, там уже целую подвесную дорожку из лиан сделали. Тоннель Проклятый не вызывал у ребенка никаких неприятных ощущений, если он находился на руках у матери.
Все четверо добрались до колокола и вернулись в пещеры Повиновения. Соратники решили, что вырвутся на свободу все вместе.
Вот потому так и ждал Карольд, когда здесь появятся другие целители. Без помощи он не смог бы перенести свою семью через Мерзавку. А о том, что тут уже есть еще один целитель – Яков Праймер, – он и не подозревал.
Эта встреча была очень своевременной. Если бы не Карольд, вся команда (ну не считая Прусвета) пошла бы вброд через Мерзавку – и наступил бы конец подробной песне о пережитом. Раз – и нет самых главных воспоминаний! А вместе с ними и каштаны бы пропали, и ростки…
– Жалко, если саженец тэйга погибнет, – сказал Дмитрий. – Ну-ка, Освит, позови сюда Прусвета, все вместе подумаем, как лучше препятствия предолеть.
Когда Азандель увидел Прусвета и понял, кто перед ним, он минут пять только беззвучно открывал рот и светил выпуклыми белками глаз, словно фонариками. С его опытом и немалым знанием он сразу осознал, насколько дух камня может быть полезен во время пересечения последнего участка лабиринта.
