тараном и, понимая, что уже просто не успеет переключиться на остальных магов, воспользовался кольцом «Рука бога», обрушив на всех оставшихся невредимыми магов высокоэнергетические молнии. От боли, прокатившейся по всему телу, Ингвар едва не потерял сознание. Он все-таки устоял, но на несколько драгоценных мгновений выпал из реальности. В такой момент он был уязвим и практически беспомощен. Бери голыми руками и делай, что вздумается. Барсы, — а их, как вскоре выяснилось, было двое, — были оглушены грозовыми раскатами и ослеплены вспышками невероятной силы. Однако, на счастье Бармина, те маги, кто не был ранен или убит, а таких оставалось трое, тоже были оглушены и дезориентированы. Их щиты выдержали удары молний, но сами диверсанты испытали шок невероятной силы и тоже находились в состоянии прострации.
«Грогги [99]… - неожиданно всплыло в мозгу Бармина. — Один, два, три…»
Он пришел в себя на счет «семь», но один из барсов очухался чуть раньше и как раз в этот момент набросился на «подранка». Маг — высокий седой мужчина, одетый во что-то, сильно напоминающее костюм ниньзя, — был ранен. Вся левая сторона его тела сильно обгорела, но мужчина оставался на ногах и даже пытался сопротивляться, но куда там. Барс обладал огромной, во истину, нечеловеческой силой, и явно побеждал, компенсируя магию противника своей особой магией и невероятной физической силой.
Однако, в целом, бой еще не закончился. «Оттаявшая» магесса ударила с двух рук. Виртуозная сука, она всадила воздушное копье в бок все еще прибывающему в полубеспамятстве второму барсу и одновременно попыталась обрушить шит Ингвара, — по-видимому, Бармин выставил его автоматически, — напором жидкого огня. Щит устоял, хотя его и пришлось укреплять, уже находясь под ударом, а вот барсу не повезло. Копье пробило большую кошку насквозь и отбросило ее метров на пятнадцать назад, швырнув на росшие поблизости деревья. Бармин попытался разделить свою силу на потоки, чтобы держать щит и одновременно наносить ответные удары, — надо было отвлечь магессу от раненого барса, — но у него ничего не вышло. Похоже, он совершил классическую ошибку всех начинающих героев: переоценил свои силы. Состояние грогги не прошло для него бесследно, да и боль во всех подряд мышцах, вызванная работающим на предельной мощности щитом, не добавила ему ни бодрости, ни сил. А между тем, пришел в себя еще один враг, — этот был молод и сложен, как отлет-десятиборец, — но прежде, чем мужчина успел что-нибудь сделать, неподалеку от места боя открылся небольшой портал и, выскочившая на дорогу княгиня Полоцкая всадила в грудь мага очередь из автомата. Вернее, это Елена, действовавшая из-за Машкиной спины, сначала продавила щит вражеского мага своим воздушным тараном, и тогда уже экспансивные пули, выпущенные из автомата Марии, разворотили ему грудь.
Что ни говори, но подмога прибыла вовремя, и последнего уцелевшего мага они добивали уже в шесть рук в то время, как барс наносил «удары милосердия» раненым врагам. А потом бой кончился, и выяснилось, что по ходу дела Бармин получил три ранения в грудь, — неопасные, но болезненные и с приличной кровопотерей, — плюс одно довольно неприятное в правое предплечье и еще одно, попросту фантасмагорическое — в левую часть спины чуть выше поясницы. Он совершенно не помнил, как это случилось, кто именно нанес ему эти удары и чем именно, ради Тора защитника, его так потрепали. Тем не менее, по факту, Ингвар мало того, что вымотался, как последняя собака, так он еще и крови потерял чуть ли не пол-литра.
«Вот ведь хрень какая!» — устало подумал он, когда силы вдруг покинули его, заставляя осесть на землю.
— Инг! — обеспокоенно воскликнула Елена, на глазах которой ему так наглядно поплохело.
— Эх, Варвары нет, она б тебя… — горестно всхлипнула Мария. — Что же теперь делать?
— Угомонитесь, обе! — попросил или, скорее, приказал слабым голосом Ингвар. — Я сам справлюсь. Помогите лучше барсу.
Но помощь барсу, к сожалению, не потребовалась. Женщина-оборотень погибла, вернувшись в посмертии к своей человеческой ипостаси. Немолодая, но по-девичьи стройная она лежала на земле там, где настигла ее смерть. Магическое копье пробило барса насквозь, а удар об дерево довершил дело, сломав женщине шею. Даже оборотни неспособны компенсировать своими силами такие тяжелые повреждения. Впрочем, целители тоже вряд ли смогли бы ей помочь. Она умерла почти сразу после удара о дерево, и времени на исцеление просто не осталось.
— Ее звали Чулпан Фетх Тухчар, — дочь-наследница обернулась человеком и, не стесняясь своей наготы, стояла теперь над телом своей родственницы. — Она моя родная тетка. Не самая сильная в прайде, но зато абсолютно бесстрашная… Поможете мне перенести ее ближе к дому?
— Я могу открыть портал в Липин двор, — неуверенно сказала Мария, — но оттуда до вашего детинца…
— Я знаю, — кивнула женщина-оборотень. — Вокруг Рысьего крома сейчас идет бой. Липин двор меня устраивает. Я знакома с местными, они посторожат тело, пока я воюю.
— Сможешь ее поднять одна или нужна помощь? — по-деловому спросила Елена.
Обе они, и Лена, и Маша выглядели ужасно. Усталые, изможденные, вымотанные подчистую. Они выдержали короткий, но крайне напряженный бой, а до утра, когда, возможно, подоспеет помощь, оставалось еще очень много времени. Сражение пока не закончилось, — оно бушевало, судя по докладам штаба, практически по всему графству, — и колонна бронетехники, как несложно догадаться, все еще перла по шоссе в сторону Шексны и Усть-Углы. А у Бармина, как назло, не осталось сил, да и женщины не в лучшей форме.
Впрочем, имелся выход из положения, он просто не нравился Бармину своими последствиями. Разрешить возникший кризис можно было, применив одно очень древнее и крайне неприятное колдовство, от использования которого Бармина удерживало ровно два обстоятельства. Во-первых, он этого никогда еще не делал. Только читал в записях, оставленных ему предками. А во-вторых, даже если получится, откат будет таким, что мало не покажется ни ему, ни всем остальным. Однако других вариантов попросту не было, и, в конце концов, как «старшему по команде», Бармину опять пришлось взять всю ответственность на себя. Инициатива наказуема, и последствия будут, но все это случится потом, — где-то через пятнадцать-двадцать часов, — а до того времени надо еще дожить, а то переживать о сделанном или не сделанном будет некому.
— Хатун, — позвал он. — Помоги мне, пожалуйста, встать. И… спасибо тебе! Век не забуду!
— Вам, родные, тоже спасибо, хотя вы и нарушили
