Радомысл решит вопрос с Исбулом в нашу сторону, то и говорить нечего. Конница Кулябы уже два дня мешает Михаилу нормально передвигаться в сторону Плиски. Небольшие стычки и бои по ночам подрывают моральный дух армии. Частые разграбления обозников тоже не увеличивают византийцам храбрости.
— Их больше, чем нас, да и обучены они не хуже нашего, — размышляя вслух, обронил я.
— Может, стоит императора познакомить с княгиней? — негромко произнес Гор.
Все удивленно посмотрели на широкоплечего кочевника.
— Я в том смысле, что… — растерянно проронил вождь угров.
— Да все поняли, что ты хотел сказать, — с улыбкой заявила Эса, демонстративно подпиливая ноготочек метательным ножом.
Ее фраза разрядила обстановку и добродушный смех командиров прокатился по шатру.
— Справишься? — негромко спросил я воительницу.
Она в ответ хищно улыбнулась. Хороша, чертовка.
— Что же, тогда Радомысл направляется к хану. Нужно обязательно переманить его на нашу сторону без всяких оговорок. Куляба продолжает контролировать за вылазками на имперцев и мешает им спать. А мы набираемся сил и ждет большого сражения.
На этом наш совет закончился. Дядю, Эсу, Аршака и Ходота я попросил остаться.
— Дядя, пригрози Исбулу Омуртагом. Пусть задумается о том, что хан у нас, — Ходот, не знавший о выжившем хане, округлил глаза, — и мы можем решить судьбу болгар по своему желанию.
— А если он подумает, что мы врем ему? — Радомысл постучал пальцем по протезу.
— Тогда сообщи ему, что я жду его в гости, пусть сам взглянет на Омуртага.
— Он может совершить глупости и направить войско на нас сейчас. Либо на словах подчинится нам, а потом примкнуть к императору в битве. Ему не выгодно появление бывшего хана.
— Пообещай отдать ему Омуртага после битвы, иначе завтра власть окажется у старого хана, а не его малолетнего сына. Будем блефовать. Скажешь, что хан пока не здоров, но если надо, — Я выделил последнее слово, — то власть свою он не отдаст никому.
Радомысл задумчиво кивнул.
— Ходот, ты уже знаешь про Омуртага, он выжил, но находится без сознания. Возможно, мы вернем ему власть. Будем ждать его выздоровления, чтобы объяснить ему сложившуюся ситуацию. И еще, ты должен знать, что у Михаила есть некий Инвентор, это его советник. Говорят, что он имеет большое влияние на него. Аршак, — я повернулся к другу, — тебе известно о нем что-либо?
— Первый раз о нем слышу, — как-то растерянно ответил он.
— Эса, отправляйся к Михаилу, попробуй обезвредить этого Инвентора. Хорошо, если возьмешь его в плен. Мне бы хотелось с ним пообщаться. Если не получится с Инвентором, то расправься с Михаилом. Особо не рискуй. Если не будет шансов выполнить задание, то возвращайся назад до начала битвы.
— Я справлюсь, — уверенно заявила Эстрид.
— Что же, тогда — за работу.
Ближники разошлись и оставили меня одного. Намечается знатная заваруха.
Болгарское ханство, Плиска, конец весны 827 г.
На следующее утро события понеслись галопом. Если вчера я остаток дня, после военного совета, потратил на ввод в курс дел последних событий по подготовке к встрече с Михаилом, то нынешнее утро сначала обрадовало улучшением состояния Омуртага, а после — добило вестью Радомысла о том, что болгары маринуют дядюшку, откладывая встречу с Исбулом и малолетним ханом. Попытка встретится с командующим ханской армии, также не увенчалась успехом.
Забава, выхаживая Омуртага, сообщила о том, что хан ночью приходил в себя и такими темпами к нынешнему вечеру сможет нормально изъясняться. Пик болезни пройден, как заявил Эдик. Он считает, что хан подхватил воспаление легких. Поэтому постельный режим у Омуртага будет еще минимум недели две. Надеюсь, вечером мы сможем пообщаться с ним.
Касательно нынешнего хана и его советника у меня возникли нехорошие подозрения. Буду исходить из того, что болгары предали меня. Если вечером Омуртаг сможет говорить и нам удастся прийти к обоюдовыгодному решению, то попробуем поинтриговать и свергнуть его сына. Правда, времени мало. Через день здесь появятся войска византийцев. Если же с Омуртагом ничего не получится, то придется дать приказ на атаку болгарских войск на другой стороне реки, а после — осадить Плиску. Тут времени будет еще меньше. Благо, мы с Ходотом предусмотрели вариант осады болгарской столицы. У нас есть заготовки леса, которые пойдут на укрепления в виде частокола вокруг нашего берега Плиски. Часть дерева возьмем с нашего лагеря, который Омуртаг, по доброте душевной, «подарил» нам на время нахождения у стен столицы.
Кстати, Ходот всячески нахваливал своего подчиненного — Луку, низкого и широкоплечего дреговича, который умудрялся не расставаться со своим топором-двуручником, а при этом успевал грамотно командовать артиллеристами. Он уже успел стать тысячником по просьбе моего тестя. Мне же было лестно, что молодой парень был не хуже своего предшественника — Сокола.
При воспоминаниях о погибшем учителе, меня передернуло. Рука самопроизвольно сжалась в кулак. Ничего, Сокол, я отомщу за тебя. Всему свое время. Я бросил взгляд на судорожно сжатый кулак.
Метик говорил, что на мне все заживает, как на собаке. Стало легче дышать, несмотря на поломанные ребра. В целом, мне же становилось лучше.
Я сидел в своем шатре, когда зашла Забава. Она поздоровалась и направилась к своему пациенту. Омуртага умыли и перевязали. Углубившись в свои мысли, я не сразу услышал разговор хана с одноглазой лекаркой. Судя по отголоскам, он флиртует с Забавой. Это радует, значит, дела идут на поправку. Я, производя как можно больше шума, дабы просигналить о своем присутствии, направился к жеребцу-ловеласу.
— Наконец-то ты очнулся, хан, — вежливо заметил я, присаживаясь на стул, стоящий возле постели Омуртага.
— Ларс, а я как рад, что выжил — ты не представляешь, — с усмешкой заметил хан.
Забава деликатно покинула нас под пристальным сальным взглядом болгарца.
Я сделал вид, что не заметил его пыла. Пусть удивится тому, как Забава «отошьет» бедолагу-хана. А она не посмотрит на его титул — даст ему по сусалам так, что за ушами трещать будет.
Мысленно ухмыляясь «сюрпризу», который ждет Омуртага, я решил взять быка за рога и с ходу начал рассказывать ему о текущем положении дел. Попытки что-то переспросить, я пресекал, попросив выслушать до конца и только потом задавать вопросы. Когда я закончил описывать весь тот бедлам, который произошел в его ханстве, на Омуртага было жалко смотреть. Это
