— О-о-о!!! — Протянула почтительно служанка. — Тогда можно сюртук перекрасить в красный пурпур, в цвет пламени, а штаны — зеленой краской, под цвет чешуи. Добавить золотой офицерский шарф на пояс, красные туфли с золотыми пряжками по последней моде, и непременно широкополую шляпу с пышным пером. — Ваш муж, госпожа, станет самым шикарным мужчиной на всех островах и на всем Срединном море!
— Покрасить? — Неевия некоторое время обдумывала эту мысль, но потом решительно отвергла ее. — Нет. Поверь, я сама из семьи солдата, и знаю, сколь трепетно они относятся к цветам своего полка. Наверняка этот жуткий цвет и глупые точки, чего-то там символизируют, чем непременно нужно гордиться. — В голосе молодой женщины прорезались явственные нотки горечи и обиды. — Так что ничего красить мы не будем, просто добавим золотого шитья, вышитых шелком узоров, тесьму, шнуры и кружева. Давай-ка подумаем, что тут можно сделать, и прикинем, во что это нам обойдется.
Женщины склонились над разложенной одеждой, и оживленно зачирикали, внося и отвергая различные предложения. При этом Неевия проявляла удивительный демократизм, не пытаясь давить на свою служанку авторитетом госпожи. Небольшой конфликт случился лишь однажды, когда Лиита попытавшись заглянуть в расположенный на груди карман на сюртуке, сначала долго не могла открыть закрывающий его клапан, а потом решилась рвануть посильнее, на что карман ответил явственным треском.
— Осторожнее! — Недовольно рявкнула на нее Неевия, с таким видом, будто это от нее оторвали кусок кожи. — Сама будешь пришивать, если что! Видела, какие тут маленькие и аккуратные швы? Пока не сделаешь так же, с места не встанешь и еды не получишь! …И зачем ты вообще туда полезла?
— Да ничего я такого не оторвала. — Скуксив плаксивую рожицу, ответила ей служанка. И как бы в доказательство своих слов опустила клапан обратно, и даже пригладила его рукой. Потом попыталась снова открыть, и с удивлением в голосе произнесла. — Видите, все целехонько. А полезла я, потому что там что-то лежит…, непонятное.
— Что там еще? — Неевия попробовала сама дернуть за кусок материи, и с удивлением почувствовала, что та ей не поддается.
— Надо дергать сильнее, — С видом эксперта, подсказала Лиита. Неевия дернула и клапан вновь поддался, издав явственный треск.
— Хм… А как это? Смотри, тут какая-то полоска…, похожа на бархат. А тут…, что-то вообще непонятное, словно множество крохотных крючков, но разве такое вообще возможно сделать? И что это за материал такой, не металл, не камень и не дерево, полупрозрачный, как рыбий хрящ, но гораздо прочнее.
— Чем-то напоминает кожу акулы. — Так же присоединившись к ощупыванию и разглядыванию, высказала свое компетентное мнение Лиита. — Вроде той, что мой дядя использует для шлифовки своих деревяшек, он у меня, госпожа, столяром на верфи работает. …А может — это чешуя той самой ящерицы? — Вдруг с воодушевлением выпалила она, вновь потрогав странную полоску, но уже с каким-то благоговением во взгляде, широко распахнутых глаз. — Тогда не удивительно, что ваш супруг не захотел расставаться с подобной одеждой. Ей, наверное, просто нет цены, ведь она волшебная! Смотрите — никаких пуговиц, никаких завязок. Просто приложи — карман закрыт, дерни чуть посильнее — снова открыт! Волшебство! А вы еще жалеете потратить лишнюю монету на золотые галуны и тесьму, и пуговицы тут должны быть непременно из драгоценных камней, ну, или в самом крайнем случае — золотые или серебряные.
— Хм… Волшебные… Не знаю, не знаю. Но денег и правда, жалеть не будем, пусть Иигрь порадуется. Ой, а что это?
Женщины уставились на странный прямоугольник белого цвета, сделанный из какого-то непонятного материала — твердого, но одновременно гибкого, с виду похожего на бумагу покрытую блестящей пленкой, но намного-намного прочнее. Но самым удивительным был даже не этот материал, и не надписи на непонятном языке, что его покрывали, и даже не странный квадратик в углу, словно драгоценный камешек переливавшийся на солнце различными цветами, а небольшой, буквально полтора вершка в высоту и вершок в ширину портрет благородного оу Иигря Рж’коова в верхнем левом углу, сделанный с таким искусством, и такой тонкой проработкой деталей, что казалось будто это сам благородный оу уменьшенный в сотни раз, сидит где-то там, в толще непонятной бумаги. На этом портрете, благородный оу был нарисован чуть более молодым, и на голове у него была странная невысокая шапочка с непонятной кокардой в центре, и козырьком, какие раньше делали на старинных шлемах, а сейчас иногда ставят на кавалерийские кивера, Неевия отметила, что искусный художник сумел передать даже чувства, обуревавшие молодого воина, во время написания портрета. Иигрь старательно делал серьезное и важное лицо, но столь присущие ему веселье и задор, словно бы пробивались сквозь маску суровой важности. Несомненно, это была работа исключительного мастера, достойного писать портреты королей и императоров.
— Но что это может быть, госпожа? — Удивленно спросила служанка.
— Хм… — Неевия повертела странный прямоугольничек в руках. — Видишь, тут такая защелочка? — Наконец сказала она показав на обратную сторону листка. — Наверное это для того чтобы прикреплять к одежде. Скорее всего, это какая-то награда за подвиг на поле брани. Вроде керамических памятных таблиц, что делали раньше и у нас, и оставляли в родовом храме. …Вероятно, это был очень великий подвиг, раз их король повелел изготовить такую невероятную вещь.
— Да, госпожа. Ваш муж — великий герой!
— Надо будет непременно закрепить эту таблицу на его мундире. — Наконец сказала Неевия после долгого молчания. — Наверное, стоит пришить ее к шляпе, вместо кокарды. Раз Иигрь носил ее в кармане, а не на мундире, значит она должна прикрепляться куда-то еще… Кстати, — вдруг свернула ее мысль по какому-то прихотливому зигзагу. — А твой Рааст разобрался с тем пистолетом?
— Вот уж скажете, госпожа, — «мой». — Старательно изобразила смущение служанка.
— А то я не знаю, где ты проводишь свои ночи. — Добродушно усмехнулась в ответ Неевия. — И куда с кухни пропадают сладкие пирожки. Так что там с пистолетом, он его собрал?
— Нет. — Мотнула та головой. — Сидит целыми днями, крутит детальки и так и сяк. То к одному месту приложит, то к другому. Но даже если детали совпадают, ничего дельного из этого не получается. Рааст говорит, что там даже полки для пороха нету. Ни курка, ни губок, куда можно было бы зажать фитиль или кремень. Зато куча ненужных и непонятных деталей. Но все очень тонкой работы. Да только ведь Рааст, он кто — обычная солдатня, а тут работа для искусного мастера. Надо отнести все это часовщику или оружейнику, те скорее разберутся, как починить эту пистоль. Только у нас на острове таких не водится. Надо плыть на Большой Фесткий, в Аэрооэо, или в Мооскаа.
— Ладно. — Кивнула Неевия. — Главное, чтобы он там ничего не сломал. Иигрь вернется, и сам решит, что делать со своим оружием. А что твой Рааст рассказывает о моем муже? — Ну-ка, наверняка ведь ты выудила из него кучу интересных сплетен и историй. Расскажи мне.
— …Ну, госпожа. Хвалит он его сильно. Настоящий воин, говорит, и человек очень хороший. А еще бороться ловок, уж на что Рааст здоров и силен, а ваш супруг его, будто малого котенка в пыли возил.
— Льстит, наверное, безбожно…
— Нет. Со шпагами он, говорит, вашему брату уступает. Зато стрелок очень меткий, прям как настоящий даарский охотник, уж не знаю, что это значит. …Вашего брата, кстати, Рааст тоже очень хвалит. «Лучше него…», — говорит — «…у меня ни одного командира не было».
— Да, этот твой Рааст знает как к начальству подлизаться. — То ли на Неевию вдруг почему-то сошел демон противоречия, то ли она таким образом решила подзадорить свою говорливую служанку. — Знает, небось, что ты мне все пересказываешь, вот и старается умаслить.
— А вот и нет. — Искренне обиделась Лиита. — Мой Рааст совсем даже и не такой. Скорее даже совсем наоборот. …А еще… — Лиита вдруг понизила голос почти до шепота. — Он как-то проговорился, что будто бы ваш муж, в своем королевстве принцем был. Мол — ходят по Мооскаа такие слухи. И что, мол, было распоряжение от вашего Бюро, за ним приглядывать.
— Хм… — Неевия вдруг стала необычно серьезной. — А вот в этом есть некий смысл. Это кое-что объясняет. Никому, о том что услышала, не говори. Ни подружкам на улице, ни кумушкам на базаре. Сможешь держать свой рот закрытым, вознаграждением не обижу. Поняла?
— Вот ведь демонская задница и сраный небесный верблюд! — Думал Ренки, стоя на мостике «Счастливого» покидающего бухту Аэрооэо. — Вся эта история, уже начинает напоминать какой-то площадной фарс. Гоняемся друг за дружкой по всему Срединному морю, и никак не можем встретиться.
