мало.
Конечно, ему будет этого мало. Я и сам понимал. Люди по своей натуре были существами, которые в любой ситуации ждали решения проблем взмахом волшебной палочки или созданием пилюли от всех болезней.
— Несмотря на то, как он меня раздражает, — с усмешкой отвечал я, — я не могу отрицать того факта, что он заботится об окружающих. Именно поэтому он примет любой результат, пусть даже тот и не будет идеальным.
Гарнар, услышав мой ответ, явно успокоился. Облегченно выдохнув, он оттолкнулся руками от земли и плавно начал подниматься на ноги.
— Ой, и еще, — внезапно вспомнил я. — Мне нужно, чтобы ты раздобыл кое-какие дополнительные вещи.
— Какие?
— Хвоя, уксус, разморин, соль, лимон, мята, лаванда…
— Стой, стой, стой! — возмущенно залепетал медведь. От всего перечисленного даже его шерсть встала дыбом. — Откуда я тебе лимоны возьму и вообще, в каких количествах все это нужно?
— Чем больше, тем лучше.
— И что ты собрался с этим делать?
— Бороться с причиной болезни.
* * *
То, что я видел, совсем меня не радовало. Удерживая в своих руках длинный и пушистый хвост заболевшего ребенка, среди его шерстки я видел скакавших то тут, то там блох. Найти этих созданий иногда было очень сложно. Их небольшие размеры, обилие шерсти и плохое освещение в конюшнях делали из подобного осмотра многочасовую пытку. У кого-то из болевших я находил только гниды, но кто-то был буквально пристанищем для самых разных видов насекомых.
В этом и крылась причина того, почему своей целебной силой лисицы не могли полностью вылечить человека. Как только они помогали кому-то выздороветь, этот же больной снова заражался из-за насекомых, которые жили прямо на нем.
Глубоко вздохнув, я выпустил из рук пушистый хвост больной девочки, поднялся на ноги и оглянулся. Обе лисицы стояли позади меня и взволнованно смотрели мне в глаза. Прямо сейчас, из-за того, что речь шла о ребенке, они не игнорировали друг друга и не воевали. Скорее они искренне переживали за жизнь умиравшей от лихорадки девочки.
— Боюсь, — напряженно заговорил я, — придется сделать то, после чего все меня будут ненавидеть.
— Это поможет кого-то спасти? — моментально спросила Макси.
— Да.
— Тогда давайте сделаем это, — уверенно отвечала Лала. — О чем речь?
Глаза обеих девушек были полны решимости, однако во взгляде Макси я видел еще некоторую степень сомнения. Казалось, будто она уже догадывалась что я хотел предложить, но боялась сама произнести это вслух.
— Блохи — переносчики болезни, — продолжал я. — И эти насекомые живут на наших с вами волосах.
Девушки неосознанно переглянулись. В этот краткий миг их глаза, полные надежды, расширились, а лица исказились. Учитывая то, насколько похожи они были, казалось, будто одна из них точно была отражением другой.
— Только не говори мне, — строго протянула Макси.
Я широко улыбнулся. Да, она явно знала к чему я клонил. Знала, и не хотела предлагать ту же идею, хотя и была автором этого мира.
— Нам нужно дружно побриться, — уверенно заявил я, — и избавиться от этой болезни, иначе ваше лечение никак не поможет.
— Нет! — закричала Макси.
— Ни за что! — поддерживала ее Лала.
— Дамы, я все понимаю, но…
Одна из лисиц, подбежав ко мне, вцепилась когтями за мой воротник и затрясла меня.
— Ты покушаешься на святое! — возмущенно пролепетала она. — Никому не дам трогать мою шерстку!
Я лишь тяжело вздыхал. Да, подобная бойкость зверолюдей была неудивительна. Даже обычному человеку побрить голову налысо было достаточно тяжело, а здесь речь шла о бритье всего тела, в том числе хвостов и ушей. Я даже представить себе не мог насколько болезненно это было для них, но мог представить как смешно может смотреться деревня лысых зверолюдей.
Заметив удивление во взглядах девушек, я понял, что последняя мысль все же отразилась на моем лице. Сразу собравшись, я перестал улыбаться и уверенно продолжил:
— Даже уличных собак бреют, если нужно провести им операцию или избавить их от проблем с блохами.
— Ты сравниваешь нас с уличными собаками⁈ — закричала Лала, снова встряхнув меня за воротник.
— Я сам побреюсь.
— Вот и брейся!
— Нахал! — поддерживала Макси.
— Еще и грубиян, — дополняла Лала.
Осторожно расцепив женские руки на моем воротнике, я отступил. Лисицы встали напротив меня, словно каменная стена. Их хвосты поднялись дыбом, уши навострились, будто они собрались вот-вот на меня наброситься.
— Вы как-то не в той ситуации решили объединиться, — возмущенно отвечал я. — Сами же спросили: это поможет кого-то спасти. Я говорю, что поможет. Оглянитесь.
Я отвел руку в сторону и быстрым жестом провел ею по конюшне. Девушки невольно проследили взглядом за моей рукой и немного успокоились.
— Мы с вами проделали огромную работу, — продолжал я. — Частая смена одежды и подстилок, правильное питание, своевременный уход — все это стало причиной, по которой за последние два дня у нас еще никто не умер. Но этого мало. У нас уже есть больные на грани гибели. Нужно принимать решительные меры.
Настроение лисиц постепенно менялось, и вместе с тем менялись выражения их лиц. Толика чувства вины, щепотка отчаяния. Даже их распушившиеся хвосты постепенно стали опускаться.
— А наши силы… — неуверенно заговорила Лала.
— Ваши силы могут вылечить больного, — все также твердо отвечал я, — но если он снова и снова будет заражаться от одних и тех же насекомых, толку от этого ноль!
Девушки обе замолчали. Пока они думали, я с ужасом для себя пытался представить какое сопротивление мне еще предстояло встретить, когда выяснится, что побриться придется каждому жителю.
Понимая, что тишина уже затянулась, я снова посмотрел на сестер, и заметил,
