— Остаточная сила Звездного Огня… тех, кто от природы сильно зависим от Силы, порча убивает быстрее всего. Остальных чуть медленнее…
— Вы это чувствуете? — своды подземелья вдруг задрожали, с потолка упало несколько камней.
— Вот и началась война…
* * *
Стены Народного Дворца ежеминутно сотрясались от сильнейших разрывов. Искаженные посмели нагло заявиться в Генакис, после Озерного края это самое защищенное место на Элетаане, правда против шилао защита города оказалась бесполезной… Треть воздушного флота прекратила свое существование, обрушившись огненным дождем на головы горожанам, что в свою очередь спровоцировало множественные пожары и панику. Как оказалось, худшее только начиналось. Ишту в очередной раз скрутил приступ прожигающей тело боли, она ощутила на себе воздействие порчи в полной мере. И в отличие от простых смертных Посланница прекрасно представляет, чем чревато воздействие остаточной силы Звездного Огня.
— Посланница, с вами все в порядке? — осведомился король Илриахмасара. Вместе с человеческими и альвийскими военачальниками Ишта, согласно приказу Наместника, должна увести монарха в безопасное место в катакомбы под дворцом, однако спуск вниз похоронен под кучами обломков. Посланница решила следовать в док с воздушными кораблями, если повезет, они доберутся на каком-нибудь непримечательном баркасе до крепости на Могильном перевале.
— Лучше о себе беспокойтесь, ваше величество.
Снаружи доносилось громовое завывание вперемешку с нарастающим стрекотом, демонические летуны решили устроить большую охоту в небе Генакиса. Они думают, будто этим налетом посеют в сердцах элетаанцев страх и заставят с покорно опущенной головой принять смерть. Группа высокопоставленных людей в сопровождении Посланницы и трех Небесных Стражей почти миновала очередной пустующий зал, когда из-за одной из опорных колонн выкатился некий цилиндр. Прямо под ноги Стражу. Ишта слишком поздно поняла, что они попали в засаду, устроенную шилао. Цилиндр взорвался, ослепив и оглушив всех, включая небесных воинов. Дезориентированная Посланница лишь успела ощутить через какое-то мгновение, как кто-то повалил ее на пол и сделал укол в шею. Сознание провалилось в забытье прежде, чем чувства успели вернуться…
* * *
— Все отрубилась, товарищ майор!
— Хорошо, пакуем и отходим, больше делать здесь нечего.
— А с этими что? — указал рослый спецназовец в сторону едва отошедших после взрыва светошумовой гранаты аборигенов. Майор брезгливо осмотрел роскошно одетых смуглых туземцев, судя по количеству драгоценностей на квадратный сантиметр, они вероятно высокопоставленные шишки.
— В расход. Зуб, Шустрый, мутантку тащите вы.
— Есть.
Грохот автоматных очередей разнесся по дворцу громким эхом. Восемь аборигенов, среди которых был король Илриахмасара и предводители Объединенной армии погибли от рук бойцов российского спецназа, успевшего выполнить на Элетании не один десяток удачных операций.
— Как там с радиацией? — поинтересовался командир группы у бойца с дозиметром.
— Зашкаливает. Смертельную дозу мы уже успели заработать.
— Бл…ь! Надеюсь, эта чудо-пилюля сработает.
* * *
— Вот мы и дома, — угрюмо сказал Заяц после появления на горизонте Южнороссийска. После более чем месяца службе в качестве оккупационных войск в Арканзасе бригада, наконец, возвращается в место своей дислокации на полуострове. Десятидневная война изменила многих из нас, тот же Зайцев из довольно бодрого парня превратился в ходячего покойника. В глазах кроме равнодушия и пустоты ничего не осталось. Человек больше не будет прежним. Я же после того, что испытать довелось, еще больше жить хочу…
Кровопролитие стоило жизни многим, только по официальной информации русская армия потеряла четыре тысяч человек убитыми, еще столько же раненных и покалеченных. Нас и так не густо, сколько же народу останется лет через пять, если все будет продолжаться нынешними темпами.? Вскоре в анклавах вовсе останутся одни дети да старики.
Хотя янки, ходят слухи, запустили масштабную программу по излечению безнадежно больных, инвалидов, калек. Говорят одна доза чудо-препарата творит чудеса- даже самый запущенный рак вылечивается в считанные дни. Правда это или нет, время покажет.
Пока же стороны пытаются примириться, забыть произошедшую войну как некое недоразумение, ведь главная угроза — Пантеон. Уму непостижимо, в этой империи больше пятисот миров. Как с ними воевать!? Они даже без магии нас быстро затопчут…
На въезде в Фалнор конвой встретил укрепленный блокпост, по обе стороны дороги возведены бетонные ДОТы, рядом, нацелив орудия в нашу сторону, стоят вкопанные в землю танки Т-80. На стене, вернее ее остатках, дежурят снайперы и пулеметный расчет. Видать, до сих пор боятся нападения вражеских диверсантов. И не только их.
Южнороссийск, остальные города Новой России янки подвергли массированным бомбардировкам и ракетным обстрелам, особенно досталось Владивостоку. От мостов, являвшихся достопримечательностями столицы, ничего не осталось после попаданий нескольких авиационных бомб. Базы Тихоокеанского флота большей частью лежат в руинах, сам флот сильно потрепан. ''Крылатой демократии'' успели хлебнуть и простые люди, звездно-полосатые сволочи целенаправленно били по больницам, объектам гражданской инфраструктуры, это еще унесло жизни почти трех тысяч человек. Только благодаря мощной противовоздушной обороне и довольно многочисленной авиационной группировке противник не вбомбил нас в каменный век. Янки потеряли за десять дней конфликта почти восемьдесят летательных аппаратов различных типов, около сорока процентов своей военной авиации. Неслыханные потери, даже в Иране такого не было.
Вот и ''Зеленая зона'', самое спокойное и защищенное место на многие десятки километров вокруг. Не считая пары глубоких воронок от попаданий авиабомб, здесь ничего не изменилось хотя… Подметающая метелками мостовую бригада эльфов и санхейли, волокущий куда-то два танковых аккумулятора выглядит весьма необычно. Нехватка рабочих рук, видимо нашли альтернативу, нанимая на работу местных.
— Приехали.
— Выгружаемся, народ!
— Будут какие-то дальнейшие распоряжения, тащ сержант? — спросил Гроссман
— Никаких. Отдыхаем. Мы заслужили.
Бойцы разбрелись в разные стороны по своим делам, мы же вместе с Бродским направились в казармы.
Юра? Костя? — на пороге особняка появилась Сирена в земной одежде: футболка, джинсы и пляжные сланцы. Все бы ничего, если б не болезненный вид алави. Об этом отчетливо говорят мешки под глазами и кожа, приобретшая нездоровый серый оттенок. — Я рада, что вы живы!
Алави бросилась ко мне и крепко обняла.
— Война закончилась.
— Я знаю, слушала ваше радио…
— Сама то как? Хвораешь?
Скорчив печальную мину, Сирена молча кивнула.
— Что случилось?
— Иссушающая сила из вашего родного мира пагубно влиять на меня. Очень. Я не могу излечить или приостановить болезнь. И даже ваши врачи бессильны. Юра, я умираю…
— Твою мать! — вдруг нахлынула небывалая злость. — Почему ты не вернулась обратно в океан, если нахождение рядом с нами убивает тебя? Ты о чем вообще думала!?
— Тише… не злись… выбор давно сделан. Мы умрем либо… если судьба станет благосклонна, потеряем всю магию и изменимся. Терять нечего…
— Хрен я тебе дам помереть! Усекла? Возможно, есть лекарство…
Если уж тот нанопрепарат раздают направо и налево, включая простых гражданских, тяжело раненных в боях солдат, достать одну дозу для Сирены будет не так уж трудно. Эх, товарищ сержант, сам себя удивил, аборигенка стала мне дороже Ленки, та, что из homo sapiens…
— Ты не понял. Болезнь поражает не только тело, но и душу. Мой свет постепенно угасает.
— Ничего не хочу слышать! Я тебя никуда не отпущу. И не важно, что там у тебя… мы тебя вылечим… Костян.
— А? — откликнулся боец из соседней комнаты.
— Как думаешь, к кому за той нанопилюлей, о которой столько разговоров лучше обратиться? К ротному или комбригу?
— К верховному главнокомандующему.
— Остряк бл…ь, мне не до шуток сейчас.
— Ты же вроде сержант у нас, а не я. Вроде как больше рядовых знать положено.
— Значит, к комбату пойдем.
Подполковника Коваленко удалось застать в штабе, комбат что-то активно печатал на ноутбуке. Вряд ли сейчас он станет слушать меня, поскольку сильно занят бюрократией в связи с возвращением в Южнороссийск. На столе скопилась едва ли не полуметровая кипа различных документов.
— Что у тебя, сержант? Выкладывай.
— Товарищ подполковник, может, вы помните Сирену… которую я на берегу нашел.
— Еще бы не помнить. Такое вряд ли забудешь.
