Вовка чётко понимал, что произошло. Вся игра команды была построена на индивидуальном мастерстве Боброва и его звена Тарасов-Бабич. Чехи тоже это поняли и оставили Боброва без шайб, а Чернышёв, который руководил игрой, и которой, как думал Фомин, должен был понять, что нужно, как можно чаще менять пятёрки, вообще не менял защитников, они чуть не весь период были на поле. И в конце матча просто сдохли. Не супермены. Обычные люди, не могут эти самые люди три периода без замен играть на одном уровне. Блин-блинский, ну, ведь очевидно всё, какого чёрта этого не может понять один из лучших тренеров СССР Аркадий Иванович Чернышёв.
Чехи прикрыли Боброва и загоняли защитников, которые в оконцовке матча просто за ними не успевали. Вот и всё. Ничего экстраординарного. Ну, и добавить нужно, что братья Забродские, особенно Владимир, ничуть не хуже Боброва. Плюс командная игра.
Вовка-то знал, что так будет, а вот руководство спорткомитета находилось в лёгкой панике. Это низшее руководство. А высшее, тряслось, как осиновый лист. И листом этим был ни кто иной, как всесильный чекист ещё две недели назад — генерал-полковник Аполлонов Аркадий Николаевич. Не бегал и руки не заламывал. Не бился головой о стенку. Сидел на табуретке из пенька сколоченной на кухне и водочкой наклюкивался. Вовка пришёл, как обычно проверить выученные Натальей слова и попрактиковаться в произношении неправильных глаголов.
— Володя! — позвал с кухни Аркадий Николаевич.
— Да, — прошёл, запинаясь о разложенные кухонные принадлежности.
— Слышал, что их начальник команды заявил. Антонин, блин, Водичка?
— Нет, Аркадий Николаевич.
— Требует третий матч, чтобы оопределить, кто победитель. У них в газете "Mlada fronta" разгромная статья вышла, что они тут водку пьют, а не в хоккей играют. Боятся домой ехать. Да там ещё вчера революция произошла, коммунисты к власти пришли во главе с Клементом Готвальдом. «Победный февраль» у них называется.
— Радоваться надо. Нам тоже эта непонятная ничья не нужна. Нужно победить, чтобы хоккеисты себя уверенно чувствовали. Кроме того, они ведь ещё какие задумки, ранее не показанные нам, применят, а мы это всё запишем на камеры.
— Дурак, ты зятёк. Хоть и умный. Правильно я Ваське сказал. Блаженный и есть блаженный. А если мы проиграем. Вон Романову под зад коленкой дали, за проигрыш мужчин на чемпионате мира по конькобежному спорту. А меня куда. Начальником лагеря на Колыму пошлют. И это ещё за благо. — потянулся Аполлонов к бутылке.
Вовка её нечаянно локтём уронил.
— Аркадий Николаевич, мы выиграем. Чуть помогите Чернышёву правильным советом.
Аполонов посмотрел на разлитую водку и крикнул:
— Тоня. Подойди, я тут уронил, — повернулся совершенно трезвый к Вовке и приказал, — ну, пойдём. Расскажешь, чего я тренеру посоветовать должен.
В кабинете мебель не тронули. Или ещё не тронули. Стоял и стол, и два стула.
— Садись, говори.
Сел. Сказал.
— Нужно поставить Третьякова с первой минуты и не менять, ни при каких обстоятельствах. Кончились игры и тренировки. Рубилово будет.
— Дальше.
— Скажите Чернышёву, чтобы каждые три минуты менял пятёрки полностью. Тоже при любых обстоятельствах. Скажите, что по часам проверяете.
— Смешно. Дальше.
— Я выйду в третьем периоде.
— А с башкой что? — генерал указующим перстом на бинты «указал».
— Ну, ещё раз зашьют. Да, нет, Аркадий Николаевич. Даже не болит уже ничего. Их послезавтра снимать собираются и так.
Матч выдался кровавым.
Из газеты "Mlada fronta" ЧССР.
Густав Бубник — нападающий ЛТЦ Прага: — Я помню, в одном из матчей мы уже тогда с ними так страшно подрались, что на площадке буквально фонтаном била кровь. Их судья, конечно, не владел правилами хоккея, и поэтому он нас постоянно удалял, так как они просто не знали, что такое — играть телом. Мы все время играли вчетвером, или втроём, и, в итоге, мы потерпели поражение…
Владимир Забродский — капитан ЛТЦ Прага: — Я заявляю, что уже сейчас московские хоккеисты представляют грозную силу. По быстроте бега на коньках они не имеют равных. Им только ещё нужно поработать над техникой, использовать игру корпусом. Не сомневаюсь, что через год — два советская команда может стать сильнейшей в мире. Такие игроки как Бобров, Тарасов, Блинков, уже сейчас — законченные мастера…
КОМСОМОЛЬСКАЯ ПРАВДА
«Снова москвичи предложили тот же быстрый темп. На этот раз команда ЛТЦ безоговорочно отказалась от своей испытанной тактики игры, приняв против советского нападения советскую же систему защиты. Эта система оказалась наилучшей, хотя у защитников ЛТЦ не всегда хватало для этого необходимой быстроты.
Наши хоккеисты, используя замену игроков сразу пятёрками, обеспечили исключительно высокий темп игры. Все чаще Бобров, Бабич, Тарасов в первой тройке и особенно Трофимов, Блинков, Новиков во второй тройке прорывали защиту ЛТЦ, и только искусная игра вратаря чехословацкой команды Богумила Модры не давала открыть счёт».
Вовка вышел в третьем периоде. До этого был международный скандал. К тому моменту «братушки» уже не были теми высокомерными европейцами, приехавшими просвещать «варваров», и выглядели весьма и весьма нервными, и агрессивными. Ещё бы, ведь «варвары» уже ни в чем им не уступали и даже совсем наоборот — в азарте уж точно превосходили. Поэтому матч превратился в настоящее кулачное побоище. На площадке не только трещали клюшки, но и кровь фонтаном била. Чехи то и дело удалялись на скамейку штрафников, а хозяева в это время забивали шайбы. В итоге после второго периода хоккеисты Чехословакии отказались продолжать матч, обвинив советских в неспортивном поведении. Ситуация создалась патовая. Разрешать её пришлось послу ЧССР Лаштовичке, который к счастью был на матче. Он пришёл в раздевалку к своим землякам и долго, и упорно уговаривал их продолжить игру, угрожая международным скандалом. Чехи на лёд вышли.
Вовка пару раз был близок к взятию ворот, но то штанга, то поистине фантастическая работа вратаря. Этот Богумил Модры Третьякову не уступал. Оставалась буквально минута чистого времени, когда получив в очередной раз шайбу ещё за синей линией и, не увидев ни одного своего за этой синей линией, Вовка бросился в гладиаторскую атаку. И получил то, чего заслуживал и о чём мечтал. Его схватили за свитер защитники чехов, вдвоём с разных сторон и уронили.
Чешский судья, которому после скандала доверили рулить на площадке, был вынужден свиснуть и показать буллит, скрестив руки со сжатыми кулаками над головой.
Фомин глянул на башенки. Там красовались две двойки. Ну, или пан, или пропал.
Трибуны замерли, словно и нет тех тридцати пяти тысяч.
Вовка катнул шайбу, глянул на чешского голкипера и оттолкнувшись ногой потихоньку поехал вперёд.
Конец книги
