ее довольно быстро, за полгода — не больше. Однако, если Восточная Ся, невзирая ни на что, начнет побеждать в этой войне (а бывали случаи, когда и такое случалось, военное счастье переменчиво) — тогда Хань прекратит помощь Восточной Ся… и может даже помочь войскам Белого Вана. Потому что для Хань нужен управляемый конфликт, долгая война на истощение между двумя странами. Потому что мудрая обезьяна сидит на дереве, когда тигр с драконом сражаются в долине. Потому что деньги, люди и интриги, которые идут на поддержание этого конфликта — все это стоит намного меньше, чем если бы Восточная Ся решила устроить набег на земли империи Хань. Намного меньше, чем если бы Белый Ван решил начать войну с Хань. И несравненно меньше чем если бы Восточная Ся и Белый Ван объединились. Так что Го Ван Лоу был доволен, хоть и не показывал этого. Демонстрировать свою радость сейчас, здесь, во время сбора перед палаткой принца Чжи — значило бы напроситься на неприятности. Принц Чжи терпеливостью и терпимостью никогда не отличался. Вот и сейчас, старый евнух Сяхоу Чэн — попал под его гневный взор.
— Мне интересно, — говорит принц Чжи и холодом веет от его слов: — когда это я командовал отступить? Сяхоу-ди, скажи-ка нам?
— Мой принц! — старый Сяхоу стоит на одном колене перед принцем и его тяжелое дыхание вырывается из груди облачками пара на холодном воздухе: — У меня не было иного выбора! Вы пострадали и…
— Я не пострадал! Я всего лишь потерял сознание от удара! — взревел принц и ударил рукой по подлокотнику походного кресла: — Но я не приказывал вам отступить!
— Но… — Сяхоу Чэн ищет слова и Го Ван Лоу — лишь усмехается про себя. Да, он видел, как принц Чжи летел в сторону сломанной куклой, кувыркаясь в воздухе, как и все, кому не повезло оказаться рядом с варваром, любовником Голодной Тигрицы. Он, как и все здесь стоящие, прекрасно понимал, что принца Чжи спасли только шаманы, собравшие его воедино из кусочков и что следующего удара он бы не пережил. И что Сяхоу Чэн, старый пердун и развратник (несмотря на то, что евнух, а некоторые шептались что наоборот — благодаря этому) — все сделал правильно. Он и устроил ловушку на этого грозного варвара, обладающего Родовым Даром «Бессмертной Черепахи Гаутамы», сильный дар, но весьма ограниченный в применении. Таким же даром обладал великий отшельник Чу, любовник сестры Императора Да Цзы, чья романтическая история отношений легла в основу романа Ли Чуня «Отшельник и Императрица или Сто Тысяч Порезов Лезвием Меча». Все помнят что отшельник Чу был бессмертен и неуязвим в момент своей медитации, все знают что отшельник Чу был заключен вместе со своей возлюбленной в «Подземную Тюрьму Тысячи Вечностей» капитаном дворцовой стражи Лу Хуэем, которого звали «Надзирателем Подземелий» за особенности его техники.
Вот и Сяхоу Чэн — тоже знал. Хотя злые языки донесли до слуха Го Ван Лоу, что придумал все это не сам Сяхоу Чэн, а одна из близняшек из рода Цин, мастериц парных секир и постельных утех. Кто бы мог подумать, что в этой симпатичной головке есть что-то кроме игр мандариновых уточек и тучки, которая проливается дождиком? Вот так неожиданно и открываются люди во время испытаний… Сяхоу Чэн проявил себя как редкостный идиот, который пер напролом, даже видя, что это бесполезно, а эта мелкая девчонка — проявила себя как хладнокровный стратег на поле боя. И конечно же, старый евнух не мог потерпеть такого рядом с ним. И отправил ее на смерть. Вот она, уязвимая точка, средоточие слабости армии Восточного Ся — интриги против выдающихся командиров, никому тут не нужны талантливые подчиненные, их заслуги присваиваются, а самих — задвигают в сторону. Или вовсе на смерть отправляют, конкуренция тут никому не нужна.
Хотя с точки зрения военной, старый Чэн поступил верно. Нужна была приманка, а как и все мужчины, варвар среагировал на одну из сестер из Цин. Все знают, что в Золотом Городе сестер Цин за глаза называли «уточками-мандаринками» за то, что одним своим видом они вызывали мысли о постельных утехах и мужской силе. Как тут не среагировать? Застыл варвар на одном месте и тут-то его и накрыли печатью «Подземной Тюрьмы Тысячи Вечностей». Жаль. И варвара жаль, такой бы на войне против Восточной Ся пригодился. И сестру Цин жаль — неожиданно оказалась умной девочкой, кто бы думал.
Го Ван Лоу никогда не любил смотреть как попусту разбазариваются ценные ресурсы. А заключение этих двоих в каменную сферу «Подземной Тюрьмы» — как раз и есть растрата драгоценных ресурсов. Чертовы варвары из Восточной Ся, чертовы варвары из Страны Голода…
— Мой принц! — наконец находит слова склоненный Сяхоу Чэн: — Но я заботился о вас! О вашем благополучии и здоровье!
— О моем благополучии⁈ — встает на ноги принц Чжи: — Моем благополучии, ты тупой осел⁈ Каком таком моем благополучии? Открой глаза, старый пердун, посмотри вокруг! Что ты видишь? Ты видишь победу? Нет? Потому что мы — проиграли! Мы — отступили! Как я могу вернуться домой с этим⁈ Ты знаешь, что это означает? Нет? Это значит, старый дурак, что нам придется сражаться с войсками Белого Вана снова! Но! На этот раз они будут готовы. Ты чертов идиот! Даже если бы все мы там погибли — это была бы достойная смерть! А ты отступил! В тебе слишком много от ханьца, старый Сяхоу! И сейчас, когда мы пойдем на войну, когда мы пойдем умирать последней смертью, ты, идиот, который просрал мое наследие, будешь идти впереди.
— Цун мин! — склоняет голову Сяхоу Чэн, понимая что спорить с принцем сейчас бесполезно.
— Почему не все тут? — оглядывается принц Чжи: — Где все остальные? — Го Ван Лоу понимает, о чем он. Вернее — о ком. Когда сестру из Цин заключили в каменную сферу «Подземной Тюрьмы» — вторая тоже куда-то пропала. Однако спросить «где моя любовница» сейчас принц не может, вот и задает риторический вопрос.
— Где эта чертова Волчица Шаоци⁈ — спрашивает принц и все оглядываются. Принц сам отправил ее в обоз перед боем, неужели он не помнит? Неловкое молчание. Го Ван Лоу делает легкий шаг назад, стараясь скрыться за спинами воинов.
— Я тут! — раздается громкий голос, и все расступаются в стороны. Перед походной палаткой принца Чжи, украшенной вышитыми на шелке золотыми драконами, прямо на утоптанном снегу стоит Волчица Шаоци, широко расставив ноги и держа что-то темное в правой руке. Сумка?
— Вот! — она взмахивает рукой и что-то темное катится по снегу прямо к ногам принца. Катится, останавливается и замирает. Наконец Го Ван Лоу может рассмотреть, что это. В воздухе сразу же раздается разноголосый гомон, все говорят одновременно, кто-то уже размахивает руками, кто-то старается протиснуться ближе и разглядеть… кто-то не верит своим глазам…
— Тихо! — гремит Лю из рода Каменных Копий и все замолкают. Принц смотрит на лежащую у него под ногами голову Генерала Преисподней.
— Мой принц! — падает на одно колено Волчица Шаоци: — Это не простые Адские Врата. Это Девятые Врата Преисподней. Совсем как в Южной Сун…
— Девятые Врата Преисподней⁈ — не справляется с собой старший брат Лю: — Нет! Этого… не может быть! Ты не могла ошибиться, Волчица?
— Девятые Врата… — бормочет принц, падая назад в свое походное кресло: — еще и это! Сколько отсюда до границы? Полдня пути?
— Разрешите мне… — старый Сяхоу встает с колен и наклоняется над головой, проводил ладонью по щекам, поднимает ее в воздух за рога: — без сомнения. Один из Генералов Преисподней. Как ты смогла это сделать, сестра Волчица?
— Было тяжело, — признается она: — обоза у нас больше нет. Совсем нет. Он напал из тени и сразу же раскидал охрану. Если бы он не расслабился, приняв меня за возницу… у меня не было бы шансов. Но… он говорил перед смертью.
— Что он сказал, — подается вперед принц: — что именно он сказал?
— Войска Преисподней движутся к Вратам. Будут в течении двух дней. Возглавляет их сам Мо-ван, быкоголовый князь демонов. Это Вторжение. — отвечает Волчица Шаоци и принц откидывается назад на спинку походного кресла. Бледнеет.
Го Ван Лоу не видит себя со стороны, но он уверен — его кожа тоже приняла серый оттенок. Вторжение. За всю историю
