— виновато произнёс Миша. — Сашка? Ты как?
— Никита, пожалуйста, свяжи ей руки, — велел Артур Давидович. — Мы не знаем, как долго длится гипноз серпардов. И пойдёмте уже, или новую атаку станем дожидаться?
Я с трудом поднялся. Копчик болел так, что хотелось опустить задницу в тазик со льдом. Ленка даже протянула мне руку, и я на неё опёрся, вставая.
— Никита, честное слово! — начал Мишка.
— Руки ей вяжи, кавалер, — буркнул я.
Лицо тоже болело, но по сравнению с копчиком это не считалось. Точно что-то сломал...
Внутри дата-центра было темно, не горела ни одна лампочка. Зато на входе работал тепловентилятор — из пыльной решётки шла вниз завеса горячего воздуха.
Никакой логики. Мир После не поддаётся разумному объяснению.
Григорян толкал кресло с Леной, та светила сразу двумя фонариками. Миша закрепил фонарик на стволе пулемёта и шёл, придерживая Сашку. Та вроде как пришла в себя, но молчала, послушно переступая и прижимаясь к Мише.
Я ковылял позади, то и дело хватаясь за задницу. Болело лицо, болела нога. Всё решило начать рассыпаться одновременно.
Последний форсайт, и пусть мир катится ко всем чертям!
Рядом со мной шла Нюра. С любопытством крутила головой, молчала. Иногда бросала на меня сочувственные взгляды. Она и впрямь сейчас выглядела почти нормальной.
— Как ты? — спросил я.
— Хорошо, — тихо ответила она. — Тебе больно?
— Ничего, — поморщился я. — Бывало и хуже.
За первым же поворотом мы обнаружили с полсотни дохлых ниблов. Почти все лежали на полу, но часть застряла в трубах и панелях подвесного потолка. Видимо, ждали в засаде на случай, если мы прорвёмся.
— Как же ты их убиваешь?.. — риторически спросил Артур Давидович. — Этих ведь не видел даже...
— А как вы откатываете время?
— Хочу переиграть ситуацию, — пояснил Григорян. — В жизни ведь часто так бывает, думаешь — вот поступил бы тогда иначе...
— А я хотел, чтобы они умерли.
— Ты в обычной жизни злой?
Я подумал некоторое время. Поскрипывало колесо в Ленкиной коляске, прыгали по стенам и потолку лучики фонариков.
— Нет вроде. Как все.
Григорян недоверчиво хмыкнул, но спорить не стал. Сказал:
— Сейчас по лестнице на второй этаж, там операторская. Хочется найти место, где много терминалов.
— А люди там будут? — заинтересовался я. — Когда вы откатите время?
— Никогда никого не бывает, — грустно ответил Григорян.
Мы остановились у лестницы. Уставились на светящуюся кнопку лифта.
— Не, нафиг, — сказала Ленка. — Ещё застряну... Лучше по ступенькам поползу.
— Я тебе поползу, — пригрозил Григорян.
Мы с ним подняли коляску и потащили вверх по ступенькам.
— А ведь должны были сделать комфортную для колясочников среду, — тяжело дыша, ругался Артур Давидович. — Нигде порядка нет…
— Ребята... я вроде нормально... — сказала Сашка, попыталась отстраниться от Миши. Покрутила головой. — Никита, спасибо вам, вы вовремя! Я увидела эту тварь и вдруг поняла, что надо вас всех убить. Жуть!
— Попозже развяжем, — пообещал Григорян.
— Хорошо, — покорно согласилась Сашка. — Вы правы. Я бы себе тоже не доверяла.
Дверь в операторскую была открыта настежь. Внутри темно, немногочисленные окна забиты дощатыми щитами, но, когда Миша задел бедром какой-то стол, там засветился экран компьютера.
При свете экрана дело пошло бодрее. На всякий случай мы проверили все выключатели и компьютеры. Заработал ещё один экран, показывая заставку операционки.
Помещение оказалось не таким уж большим и не слишком напичканным техникой. Шесть или семь столов с креслами, на каждом столе монитор — я даже не понял, это персоналки или терминалы от серверов. Нашлись какие-то металлические шкафы у стены, но даже если в них стояла какая-то техника, то давным-давно не работала.
А ещё под ногами то и дело хрустели осколки — кто-то увлечённо бил тут кружки, стаканы, простые стёкла. Может быть, когда закрывали окна щитами? Но хотя бы затейливых инсталляций из оргтехники в этом дата-центре не имелось. Тут сходили с ума проще, без затей.
— Чат какой-то, — глянув на компьютер, сказала Лена.
На экране и впрямь открылось окошко чата, мигал курсор.
— Интернета давно нет, — вздохнул Миша. Взял клавиатуру, потряс. Набрал одним пальцем «привет» и отослал в чат.
Вначале ничего не изменилось.
Потом экран мигнул, и компьютер ушёл в безопасный режим. Миша поставил клавиатуру на стол и пожал плечами.
— Тянуть не станем, — решил Григорян. — Приготовьтесь на всякий случай, вдруг ещё кто-то нападёт!
Мы достали и расставили по всему залу фонарики. Я нашёл в рюкзаке фляжку, понюхал. Сделал глоток коньяка. Копчик и нога ныли слишком уж невыносимо. Ходившая за мной хвостиком Нюра принюхалась, поморщилась, но ничего не сказала.
Григорян тем временем открыл свой чемоданчик. Большей частью там лежала одежда, а ещё пистолет с пачкой патронов и немного еды. Но Григоряна интересовало другое: он достал пластиковую коробку, из неё — шприцы и ампулы. Снял аляску, закатал рукав, подмигнул мне, спросил:
— Умеешь делать внутривенные?
— Учили немного, — ответил я осторожно.
— Эх, молодёжь... — вздохнул Артур Давидович. — Всё приходится самому.
— Давайте мне, я умею, — сказал Миша.
Он взял ампулу, другую, подсветил фонариком. Нахмурился, читая название лекарства. Посмотрел на шефа.
— Артур Давидович, уверены?
— Миша, это наш последний шанс, — сказал Григорян. — Меня всё равно прикончит способность.
Миша посмотрел на меня, словно ожидая разрешения. Потом на Лену.
— Я тут главный, — напомнил Григорян.
Миша молча отломил головку ампулы и набрал в шприц прозрачную жидкость. Взял вторую.
— Всего пять уколов, — сказал Артур Давидович. — Лучше начинай с этого.
— Понял уже. Извините.
— Ничего. Мы все в одной лодке. Все — отработанный материал. Постараемся сделать что-то полезное. К тому же это интересно!
— Да, мне тоже хочется понять, — очень по-взрослому ответил Миша.
И сделал первый укол.
— Дядя Артур, — сказала Лена
