– Эспе-Аэгл входит в круг особо приближённых к императору армов высшего командного состава.
– Что он за человек?
– Доступа к информации нет.
– Кто наиболее близок к самому Эспе-Аэглу?
– Доступа к информации нет.
– А слухи?
– У Эспе-Аэгла нет известных по слухам приближённых.
– Даже так? А семья-то у него…
Договорить Дон не успел. Лицо Эспе-Нуаса исказила жуткая гримаса. Глаза выпучились. Заторможенное тело прошили конвульсии. Он не орал, как все прежние клиенты щупов – сдох молча, откинув голову на сидушку кресла. Дон глубоко вдохнул, выдохнул и осведомился, повернувшись к распахнутой двери:
– Ну, и что? Обязательно было истерить?
В дверной проём было видно, как в сторону кабинета ковыляла Лэйра. Лицо – сплошная жуть. Паксая, поддерживая её под руку, гневливо морщила лоб, выгибала брови и кривила губы. Подруга достала её до последнего вздоха агонизирующего взаимопонимания. Ещё в самом начале допроса арма блок защиты системы принялся долбить Дона докладами о состоянии Лэйры. Задолбал в пять минут, и он просто-напросто заблокировал доступ «системника» к собственной персоне. А что такого? В случае аварийной ситуации «барбос» снесёт эту блокаду, активизируя манипулятора на решительные действия. Постоянный же обстрел мозга всякой чепухой выматывает почище всего прочего.
Нет, ну надо же: стоило в первый раз блокировать «системник», как тут же тебя покарали. И кто? Женщина, которую жизнь приучила ходить лишь выверенными дорожками.
– Психопатка, – буркнул Дон себе под нос и спихнул фыркнувшую Лэти с кресла: – Всё! Цирк сгорел. Нехрен тут рассиживаться.
Он поднялся, потянулся. И потопал навстречу остывающему щупу, в прекрасных глазах которого уже намечались первые проблески извинений.
Нет худа без добра, ибо добра в этом доме видимо-невидимо. Понятно, что парадные мундиры с кринолинами в рюшах они хапать не стали. Но отменное бельё, отличные мужские рубахи – в том числе и на девчонок – обувь с прочим всяким набрали с запасом. И в рекордные сроки – нужно было убираться из дома, являвшегося для городка пупом земли. Им ещё повезло, что притащив товар, хозяин дома – тот ухарь в кабинете, который сдох без разговоров – удалил из дома максимальное число потенциальных болтунов. А может, их тут и прежде было негусто: бизнес-то весьма опасный.
Коней взяли не только под задницу, но и заводных. Из предметов роскоши только несколько одеял, собственные пояса с золотом, обнаруженные в кабинете, и местное золотишко в качестве моральной компенсации. Нормальный получился капиталец – констатировал Дон, когда они носились по дому с факелами, поджигая его сразу с двух сторон. Неплохо они затарились в плену. История не столько трагическая, сколько поучительная и образовательно-испытательная. Вот они – результаты шатаний девиц по злачным местам. Хотя – по признанию Лэйры с Паксаей – столь экстравагантно и драматично их в кабаках ещё не снимали. И никогда им не доводилось покидать чужой дом, оставляя за спиной грандиозный пожар.
Следующие дни пролетели в скачке с привалами, в которых нуждались не путешественники, а их транспорт. Даже не в скачке, а монотонной рысце по паршивым дорогам между редкими поселениями, куда девчонки не совались. Дон скоренько закупал продукты, овёс, ячмень, и двигали дальше. Вокруг царило нечто более привычное со времён первого детства: смешанные леса средней полосы России. Холмов становилось всё больше. И всё чаще они походили на небольшие горы. А на горизонте уже поднимались подлинные горы – природный щит юга от степняков.
Наступил момент, когда до очередного поселения они тащились двое суток. Дон сообразил, что дальше им, скорей всего, не светит запасаться кормом для лошадей. В село ввалились всей компанией, поразив аборигенов богатством и красотой обветренных усталых девичьих мордашек. Как ни странно, на них никто не покушался – даже сторонились, правильно полагая всё необычное опасным. Просьбу немного подержать у себя лошадей выполнили охотно, чуть не рухнув всем селом в обморок при виде золота.
Ещё в дороге Дон сделал вклад основной части капитала в землю – нашлось подходящее приметное местечко. Так что вывернутые – после оплаты постоя лошадей – пустые карманы путников селян убедили: убивать их не за что. Дескать, пускай идут себе своей дорогой – авось их в горах сожрут. Тогда до кучи к золоту присоединятся и лошадки. Эти намерения более прочего гарантировали, что уход за транспортом будет надлежащий.
Оставался последний горный участок пути к обещанной дедом военной базе. Девчонки мужественно взвалили на плечи рюкзаки, основной поклажей которых было масло для ламп, хлеб, сухари, соль и немного сушёных овощей. Всё остальное в обрез: по одеялу на рыло, нищенский запас одежды и скупой арсенал оружия.
– Надеюсь, это того стоит, – проворчала Лэйра, покидая село, где вслед им стучали костяшками пальцев по лбу.
Традиции крутить пальцами у виска здесь не завели.
– Ещё не поздно повернуть назад, – в тысячный раз честно предложил Дон, прислушиваясь к редким докладам «ищейки».
Здесь для неё почти не было работы. Как и для остальных псов из псарни манипулятора.
– Ну, уж нет! – протянула Лэйра не без вызова. – Я не собираюсь воевать за свою жизнь до самой старости. Лично мне нужен такой оплот, такая твердыня, чтобы ни одна сволочь не подкопалась. Ради этого я готова надорвать ни один пупок.
– Можешь присовокупить к ним мои, – поддержала её Паксая.
– И мои! – бодренько прощебетала Лэти и чихнула.
– Будь здорова, – хором пожелали ей целых три сильных, упёртых родных человека.
Глава 11
Просто поразительно, насколько терпеливыми могут быть женщины
Дон разглядывал огромную подробную карту северного материка, до которой добрался. Этот континент был вполовину больше и втрое рельефней. На южном одна длиннющая высоченная горная гряда отрезает большую часть цивилизованных земель от степей. Козырная граница. Стоять на страже неё – одно удовольствие: запечатал крысиные норы в горах и поплёвывай в потолок. Пожиже лишь небольшой отросток этой гряды, что отделяет от цивилизованного мира кусок западного побережья океана. Тот самый, где обосновались мутанты-подводники. Судя по наличию проторённых торговых путей, этот горный аппендикс вполне проходим.
А вот на северном материке полноценных горных ансамблей аж целых три. Но, милитаризованные предки южан отчего-то особо выделяли тамошние западные горы. Они так же отрезают узкую полоску побережья. Целая сеть разнокалиберных меток раскрасила их в разные цвета. Можно, конечно, до бесконечности вгрызаться в оставшиеся разведывательные и аналитические материалы прежних хозяев базы. Вот только зачем? Небольшая выжимка, состряпанная неведомым дедушкой и оставленная внуку, оказалась достаточно информативной. Тот не стал тратить время на получение полноценного высшего военного образования – нарыл лишь насущное. Наверняка, старик, как и Дон, поначалу обрадовался находке.
Когда они с девчонками добрались до неестественно ровного участка скалы – издалека бросающегося в глаза – ощущение свалившейся удачи заморочило голову. На площадке перед входом на базу валялись человеческие кости: не куча, но примета говорящая. Охотники за сокровищами древних как-то надыбали инфу о таком лакомом объекте. Но, тот сам полакомился ими. Сервер базы с его охранкой давно сдох – за столько-то лет. Но в горах и без него есть, кому тебя укокошить. Пока люди охотились на сокровища, пытаясь просочиться сквозь заманчивую стену, шла более успешная охота на них. Скорей всего, схарчили всех. С уменьшением численности команды увеличивался шанс стать обедом.
У них с девчонками не было ни одного перехода, ни одной ночёвки, чтобы не притащилась какая-нибудь плотоядная зараза. Ладно бы ещё глянула и убралась. Так нет: к гадинам хищники липли банными листами – и чего в них нашли такого заманчивого? Потом пытались примазаться к рядам товарищей, идущих верной дорогой. Да уж, нечеловеческие гады – это паршиво, а человеческие – это заразно.
