Медицинская помощь была оказана и реконструкторы разошлись. Всё-таки время обеда, а они ещё ничего не ели. Подле пациентки остался только хозяин с связками травы. Кандалы не сняли, как понял Фёдор, чтобы ящерица с дуру не полезла когтями к глазу, и успела привыкнуть к повязке.
Во второй половине дня громадных рептилий поставили копать с южной стороны бугра, под чутким руководством ящероводов. Сами твари были сытые и отдохнувшие, а трупы насекомых успели малость оттащить с рабочего участка. С запада вернулся караван гружённый древесиной. В некоторые повозки веток накидали с пятиметровой горкой. Всё это добро взялись выгружать с западной стороны от насыпи, на расстоянии пяти метров от ямы.
Когда разгрузка окончилась, всадники прошлись по лагерю, собирая у бойцов пустые бурдюки. С ними они запрыгнули в сёдла и поскакали на юго-восток, к полувысушенному ручью. Тем временем, из муравейника начали вылазить разномастные служители роя. Хитрые жуки хватали ветки с выгруженной стопки и бежали обратно в норы. Видимо пытались пополнить запас питательных веществ в критической ситуации. Лучники поспешно окружили область, откуда появлялись насекомые, и устроили отстрел всего что движется. Запас снарядов реконструкторы, как раз, накануне пополнили, с помощью пехотинцев, отправленных собрать стрелы с поля прошедшей битвы.
Напротив глинотела, имитирующего червя, плод и жёлудь, присела небольшая цветастая птичка. Парень тут же оценил расстояние до неё — пускай приблизится ещё на полметра и он попробует напасть. Пташка сделала пару мелких подскоков и покрутила головкой, присматриваясь к странной “ветке”. Имитатор слегка пошевелил складкой кожи, изображая движения червяка. Это предало пернатому зверю больше заинтересованности.
В итоге, птица совершила главную ошибку своей жизни и в течении следующей минуты приблизилась на дистанцию броска глинотела. Мышечный отросток спружинил, запуская лёгкое тельце жука в воздух. В прыжке имитация ветви разложилась и насекомое приняло форму лицехвата из фильма “Чужой”. Маленькая летунья, как и пристало добыче, попыталась убежать, улететь. В полёте её накрыло широким “мешком”, который плотно обхватил крылышки, не давая им больше махать. Как и в случае с белколемуром, имитатор сорвался с настоящей ветви и полетел вместе с жертвой к земле.
Внизу он довольно больно приложился о старый корень, но напряжённые мышцы достойно выдержали удар, лишь кожица слегка ободралась. Пташка отчаянно клевала глинотела, но этого было мало. Отростки перехватились получше и надавили с силой способной ломать брёвна. Позвонки хрустнули и слуга роя добыл для своей мамочки ещё немного мяса.
Оса уже вылетела забрать тушку, как вдруг… На, насекомыша сжимающего дохлую птицу, спикировал огромный пернатый хищник. Черные когти вонзились в трупик, оторвали его от земли, вместе с имитатором, и понесли ввысь. Юноша успел возмутиться, провернуть жалкие попытки расцепить орлиные пальцы, и осознать, что он уже находиться на высоте в сотню метров над землёй. Отцепляться от наглого вора перехотелось.
Лишь один птичий коготок удерживал не только спорную добычу, но и самого глинотела. Не будь Фёдор таким жадным, то дал бы забрать тушку, и сейчас не имел бы проблем. В нынешней же ситуации потерять придется сразу и мясо, и родного детёныша, на что королева была определённо не готова. Она распорядилась шести осам вылетать следом за хищником, с надеждой вернуть то, что по праву её, и в придачу свершить вендетту.
“Обидишь жука, будешь иметь дело с роем!” — подумал парень.
Улетев на двадцать километров в северо-восточную сторону, орёл присел не куда-нибудь, а прямиком в своё гнездо. Свил он его на высоком лысоватом дереве, выдвигающимся вверх из общего уровня леса. Жучок плюхнулся на жёсткую поверхность из сухих переплетённых веток, разжал отростки сомкнутые на трупике птички, поднял голову над небольшим гнездовым ободком.
Вдали он заметил столбики дыма, исходящие от ещё одного поселения гуманоидов, расположенного северо-восточнее, чем три деревни у реки. Постройки и поля скрывались за неровностями ландшафта и деревьями, так что даже с высоты орлиного гнезда их было не видать. Рядом с имитатором сидели небольшие серенькие птенчики. Впрочем, они оказались уже достаточно взрослые, чтобы наброситься на дохлую пташку и самостоятельно начать её разделывать. Глинотел отполз в сторонку, чтобы не попасть под клюв, чем привлёк внимание здоровенного родителя. Хищный взгляд больших глаз дёрнулся по направлению к жуку.
Насекомыш одновременно вжался в гнездо, становясь плоским как блюдо, изменил цвет, мимикрируя под переплетения веток, и секретировал из пор на коже едкий запах птичьего дерьма. Помогло это лишь от части. Жрать его не стали, но хорошенько клюнули большим загнутым клювом, оставляя на спине глубокую рану. Жучок понял намёк и поспешил ретироваться из гнезда, путём немедленного десантирования.
Пару раз ударившись о ветки, он упал к корневищу, инстинктивно меня форму, так чтобы увеличить сопротивление воздуху, замедлить падение и смягчить приземление. Раненный, исколотый и избитый глинотел всё ещё оставался в строю. Хотя ему и не помешало бы немного отдохнуть и заживить раны, прежде чем заступать в новую смену. Имитатор имитировал камень, силуэтом, цветом и запахом, чтобы больше не попасть в лапы каких-либо хищников. Его присутствие под гнездом давало ментальную отметку собратьям по рою и направляло их к нужному дереву.
Около высушенного ручья, на выжратой пустыне иноройцев, бараньи всадники поставили своих питомцев на водопой, и сами присели на берегу, набирая в бурдюки стоячую воду из больших луж, некогда бывших потоком. Оса-лазутчица соблазнилась видом чудной живительной влаги и полетела чуть южнее, тоже испить жидкости. Её сестра, оставшаяся над муравейником, могла лишь позавидовать, ведь прошедший день выдался очень жарким. А они провели его под знойным солнцем, без возможности спрятаться в тени.
Королева-мать, контролирующая своих дочерей, не могла позволить такой несправедливости существовать. Поэтому она приказала шпионке задержаться близ лужи и подождать пока влага впитается из желудка в гемолимфу, а потом набрала в пищевод ещё воды, сверх меры. Эту жидкость она перельет из хоботка в пасть сестрице, чем спасёт её от жажды.
Близился вечер. Отряд из шести разведчиц мчал на северо-запад к орлиному гнезду. Караван козерогов груженный водой возвращался к лагерю возле насыпи. Объединённое войско, после обеда, покопалось ещё немного, унчитожая южную часть бугра, и посвятило остаток дня отдыху. Всё-таки, после марш-броска и крупного сражения, бойцы ещё не достаточно восстановились и не были готовы совершать трудовые подвиги, хотя и очень хотелось поскорей добить матку и вернутся домой победителями.
У кузнечиков, сидящих в схронах, к этому моменту восстановился один биоболт и начинал восстанавливаться второй. Они вновь ощутили голод, несмотря на то, что сожрали жалование, и Фёдор понял, что для формирования полного боезапаса им нужно больше пищи. Летуньи открыли люки и сбросили стрельцам ещё брикетов. В целом, анализируя скорость создания одного снаряда, можно было сказать, что для образования трёх шипов потребуются сутки. Что касается питательных веществ, то для трёх биоболтов нужно поглотить 10-12 брикетов средней питательности.
В течении дня, осы-фишманы смещались на северо-восток, вдоль устья ручейка, и к вечеру удалились от основной базы, по меньшей мере, на тридцать километров. Они уже отнесли, один раз, полных головастиков к РПС, и вернулись к месту где остановились, для завершающей вечерней рыбалки. И тут лес приподнёс парню новый сюрприз, который он никак не ожидал.
Две разведчицы и две гусеницы сидели рядом с текущей водицей и высматривали любые признаки движения. Жабоящерки порой обмазывались илом и хорошо маскировались на фоне травянистого берега. Вот отряд фишманов не нашёл ничего интересного. Осы подхватили работяг, перелетели на следующий участок, на двадцать метров вперёд, и приземлились.
