на одной силе воли уничтожали кровавый культ. Выгрызали эту заразу, платя за каждого кровавого ублюдка двумя-тремя своими соратниками. Я похоронил всех своих друзей, всю семью. И я вновь поднял род Легостаевых, возродил с нуля. Тогда Моровы подставили мне плечо, протянули руку помощи. Александр Васильевич не дал мне совершить глупостей. А теперь история повторилась, и чем отплатили Легостаевы?
Варвара Константиновна сглотнула.
— Я не знала, что тебе помогли Моровы, — произнесла она. — Ты никогда не рассказывал об этом…
Леонид Викторович кивнул.
— Никто не знал, кроме меня и Александра Васильевича. Он сам настоял, чтобы это оставалось тайной. Чтобы я мог сохранить достоинство и не пятнал имя рода поддержкой чужой для нас семьи. Он позволил мне сохранить лицо, чтобы все вокруг знали — Легостаев, как и подобает дворянину, возродил свой род сам. Ивана тогда еще даже в проекте не было, а его отец, Владимир, у меня на коленях сидел и агукал, — произнес глава рода, после чего безнадежно махнул рукой. — Но теперь это уже не важно. Легостаевы однажды оказались в долгу перед Моровыми. Тяжелом и страшном. Или ты думаешь, я просто так тебя послал к парню? Чтобы твое эго потешить, чтоб ты на фоне мальчика выигрышно смотрелась? Нет, я хотел, чтобы ты стала ему другом, Варя, соратником, партнером. Чтобы подставила плечо, как в свое время его дед подставил плечо мне. Но я ошибся, думал, Костя вас достойно воспитал и вы сможете стать Ивану опорой… Но теперь этот вопрос уже не актуален. У меня был шанс отплатить за спасение своего рода. Был, да теперь его уже нет.
Леонид Викторович тяжело поднялся, опираясь сжатыми кулаками на столешницу.
— Иди, Варя, и не подведи меня, — обратился он к внучке, прежде чем покинуть столовую. — Это — твой последний шанс.
Но Варвара Константиновна не спешила уходить сразу.
Она вспоминала в деталях свой разговор с Иваном Владимировичем, состоявшийся в Капотне. Вспоминала чувство превосходства, которое испытывала, когда пыталась наставлять молодого дворянина, на чью неподготовленную голову свалилась такая ответственность. И который, конечно же, не понимал в силу отсутствия жизненного опыта, какой шанс ему представился — перейти под руку Легостаевых.
— Дура, — произнесла некромантка, решительно поднимаясь из-за стола. — Какая же дура.
* * *
Москва, особняк дворянского рода Моровых. Иван Владимирович Моров .
Несмотря на то, как начался день, мы с Антониной Владиславовной все же успели и в кинотеатр сходить, и в ресторане отужинать. Я отвез ее до дома и спокойно вернулся к себе.
Наносить поздний визит Скворцову уже банально не хотелось. Успеется с ним поговорить, никуда капитан не денется. Так что я со спокойной душой лег спать.
А наутро, снова проснувшись на рассвете, приступил к созданию второй запонки. Новость о существовании реального культа меня не удивляла. В свое время Моровы уже вырезали под корень таких умников.
Это была маленькая, но очень жестокая внутренняя война, о которой большинство жителей Российской Империи до сих пор не подозревает. Легостаевы тоже там были, и многих потеряли некроманты, несмотря на столетний опыт подготовки магов смерти.
Кровавая Баня, так называл это время Александр Васильевич. Хотя не любил о нем вспоминать, но все равно рассказывал. И сейчас, обладая знаниями Верховного мага, я вполне могу оценить куда лучше, что именно остановили своими действиями сотрудники Службы Имперской Безопасности. Какую беду отвели от страны и ее населения. Недаром Легостаевы в итоге возглавили отдел — по заслугам награда. Да и, честно говоря, Моровых-то на службе уже не осталось, чтобы конкурировать за это право.
И все же кто-то умыкнул архив, начав все сначала. Очередной виток Кровавой Бани начался еще в тот момент, когда Александр Васильевич покинул свой пост. Просто об этом пока что никто не знал.
Прокручивая в руках готовую запонку с защитой от магии огня, я смотрел, как солнечный свет из окна играет на гранях белого золота, и перебирал воспоминания. Те, что оставил в наследство Иван Владимирович.
Конечно, у здешних чародеев не было такого глубокого понимания законов магии, как у меня. Однако маги крови, получившие достаточно сил и принесшие немало жертв ради этого, брали не знаниями, а фантазией. Разумеется, по описаниям Александра Васильевича я понимал, какие чары использовались, но в этом мире для них еще не было названия. Служба Имперской Безопасности сталкивалась с ними впервые.
Мог ли кто-то уцелеть из того культа? Вряд ли, ведь тогда все члены этого братства маньяков были уже известны, Служба Имперской Безопасности перетряхнула все их связи — как кровные, так и социальные. Так что энтузиаст, похитивший архив, явно не относился к тем, кого наши с Варварой предки убивали во времена своей молодости.
Вот так и задумаешься, а не открыть ли на самом деле свою школу? Не сейчас, разумеется, кто пойдет учиться магии у восемнадцатилетнего пацана. А в будущем, лет так через двадцать, когда и вес обрету, и уже не буду выглядеть вчерашним лицеистом.
Отложив запонку, я пошел за своей утренней порцией бодрящего напитка.
Кофемашина как раз закончила готовить, когда я вошел в кухню. А потягивая крепкий кофе, заглянул в холодильник. Вчера Легостаевы перевели мне положенные средства сразу, как я вышел за ограждение. Пора обзаводиться постоянной прислугой.
Снова готовить самому себе как-то совершенно не тянуло. Мысли о наследии Моровых — победе над кровавым культом, которая на самом деле так и не случилась — терзали сознание и портили настроение.
Это ведь серьезная угроза. Тем более с учетом того, что предводитель культа уже начал плодить последователей. Не сами же те идиоты, похитившие меня, методом проб и ошибок познавали это искусство. И не сами наемников оплачивали.
Кто-то, сидящий достаточно высоко, чтобы с легкостью проворачивать такие дела, пестует последователей. И теперь вопрос — ради какой цели он это делает? Не просто ведь ради того, чтобы делать. Нет, тут все мрачнее и… масштабнее.
Допив кофе, я сел за стол и, вытащив телефон из кармана брюк, положил его на столешницу. Кровавый культ или небесно-голубой, а вопрос с комфортом нужно решать. Я ведь даже лавку еще не осмотрел, которую мне Маэстро подарил. Сегодня у меня планов
