пёрла, не до сидения в запертой клетушке!
— Если я буду сидеть, меня порвёт на сотню маленьких медвежат*! Мне наоборот сейчас охота побежать, заорать!
*Изящная (я надеюсь) отсылка
к советскому мультику про Маугли,
серия про бандерлогов.
— Тогда пойдём бодро! На ходу будешь греться.
— Вот! То, что доктор прописал!
— И можешь даже поорать.
Люблю его, блин! И ценю! Особым пунктом — за то, что он снисходительно прощает мне мои закидоны и придури. Я потихоньку подкачала энергией и его тоже — всё ж таки ночь не спал — и мы рванули с места бодрым аллюром.
В сумеречном утреннем лесу было тихо, только изредка перекликались ранние птицы. Но не успели мы пройти и ста метров, как Вова вдруг затормозил, бросил телегу и углубился в лес. Метрах в десяти от дороги он остановился, уперев руки в бока и что-то разглядывая. Любопытная я побежала за ним.
— Ты что тут… — я хотела сказать «нашёл», но язык не повернулся. На небольшой полянке расползалась вонючая мусорная куча. Особенно много было бутылок — и стеклянных, и полиэтиленовых полторашек от самого беспонтового пива, — Вот уроды… — только и смогла сказать я.
— С-с-с-скоты, бл**ь, — ощерился Вова, — Найду — изувечу!.. Пошли!
Я топала по дороге и думала. Мало того, что эти козлы ударными темпами загаживают окружающий лес! Каждая бутылка — это же дополнительная опасность пожара. Непонятно? Изогнутое стекло — фактически, линза. Удачный луч солнца — и всё, сухая трава уже горит. А вы думали, это специальные диверсанты поджигают лес во множестве мест по весне? Конечно-конечно…
Вова пёр вперёд как паровоз. Я, переполненная энергией, бежала за ним, не отставая. Наши новопоселенцы растянулись вдоль поезда, потихоньку смещаясь к полевой кухне.
Спустя сорок минут форсированного марш-броска Максим, ещё в самом начале перевьючивший на себя слинго-рюкзак и посадивший сына на шею, ускорился и догнал Вову:
— Командир! Женщины устали. Может, привал? Хотя бы минут на десять…
Вова остановился, длинно провентилировал лёгкие. Максим выжидательно смотрел на него. Лицо у него раскраснелось, из-под кепки по вискам стекали капельки пота. Вова тоже сдвинул кепку на затылок:
— У тебя в фургоне место есть? Посадить их?
Максим кивнул:
— Влезут.
— Так, грузим женщин в фургон. Любимая, ты как?
— Не-е-е, меня до сих пор прёт. Перестаралась я. Наверно, сёдня до вечера носиться буду.
Вова удивлённо покачал головой. Ещё бы! Обычно я — черепашка. И даже не ниндзя. Просто.
Девушки подходили к фургону. Стремление не отстать, действительно, изрядно их умотало. Я посмотрела, с каким кряхтением они забирались в набитую вещами повозку и измученно притыкались к кулям — и мне стало стыдно. Вот уж точно: сытый голодного не разумеет! Я запрыгнула на подножку:
— Девочки, дайте-ка мне руки, по очереди!
Между прочим — очень приятно, скажу я вам, смотреть, как лицо твоего пациента на глазах свежеет и уходят морщины усталости! И вообще я люблю, когда меня благодарят!
— Максим, пупсиков своих давай сюда!
— Да я нормально.
— Не спорь с кельдой. Детям спать надо, пусть хоть немножко возьмут.
Мелкая Аришка возмущённо закряхтела, да и пацан, которого, оказывается, звали в честь деда, Мироном, тоже не хотел уходить от отца, но я шепнула обоим: «Спать!» — и Марина с благодарностью устроила их на вытянутом из тюка одеяле.
Мужики, избавленные от необходимости поддерживать женщин, вздохнули с облегчением и прибавили ходу. Вот лоси!
Солнце как раз взошло, проре́зав лес бесчисленными золотистыми полосами и разбудив множество птиц; навстречу солнечным лучам в подлеске раскрылись целые поля саранок, источающих нежный сладковатый аромат — так что остаток пути мы прошли в весьма романтической обстановке.
Класс! Обожаю гулять с мужем по лесу, даже если он тянет за собой поезд!
ОБНОВКИ И ГОСТИНЦЫ
На острове у брода происходило какое-то движение.
— Что там, Милый?
Муж прищурился:
— Лика. Похоже, колдует над орешком мэллорна.
Как только наш поезд выдвинулся из леса, из тени деревьев рядом с Ликой выступила ещё одна фигура и помахала нам рукой.
— Гли́рдан. С гитарой.
Экспериментируют с музыкой? Кто знает, в прошлый раз эльфы пели — мож, и вправду помогает? Вода донесла резкий свист. Нам? Нет, там, по ходу целая кодла караулит. Вон, выползают, машут! В лагере, заслышав свист, радостно заорал петух. Вот скотина! Люди могли бы ещё минут сорок спать!
Вова вытянул поезд на берег и остановился.
— Всё, расцепляемся!
Из фургона выбирались придремавшие женщины. Все новенькие с жадностью всматривались в свой будущий дом.
Вот так, ребята, как жизнь-то иногда внезапно поворачивает, нежданно-негадано…
Мои философские рассуждения прервал разнёсшийся над заливом азартный визг вылетевших из-за кустов юных индейцев. Ну точно — разбудил весь лагерь петушара позорный! Они едва не снесли Глирдана, торопливо поднявшего повыше гитару, поднимая тучи брызг, пронеслись по мелководью и наперегонки поплыли к нашему берегу. На несколько минут стало потише, только плюхи разносились над водой.
Между тем берег с той стороны наполнялся людьми. Мужчины что-то, видимо, переговорили между собой и тоже пошли переходить брод.
Вова, посмеиваясь, следил за пловцами. Вот они достигли совсем уж мелкой воды, повскакали на ноги, и побежали, высоко задирая колени и пыхтя.
Вова приосанился и принял серьёзный баронский вид. Мокрые индейцы выскочили на берег. Серёга оказался первым. Он добежал до Вовы и вытянулся солдатиком, остальные, толкаясь, построились шеренгой.
— Господин барон! За время вашего отсутствия никаких происшествий в посёлке не случилось!
Вова с серьёзной миной пожал пацану руку и специальным командирским голосом сказал:
— Молодцы! — а потом обычным, − Дед научил?
— Ага!.. То есть — так точно, господин барон!
— Назад на ко́злах поедете. Вольно!
Настоящие индейцы умчались обживать указанные насесты. Новенькие смотрели на эту сцену с некоторым изумлением. А из воды уже выходили… ну пусть не тридцать три богатыря, но всё же. Кадарчана с Ильёй встречали уже как старых знакомых,
