обманом доказав, что имеешь право на меч. Поэтому Роджер и испугался, но нас тебе запугать не удастся!
— Не слишком ли я страшный?! Богов запугал, друга твоего запугал… Томаш, ты болеешь чем-то? — спокойно спросил я. — Может ты все же раскроешь глаза и поймешь, что твой дружок говно?!
Я чувствовал, что в целом, основная часть гостей, включая и жреца — сэра Лоренса, больше склонялась на мою сторону и к моей версии событий. Но видимо семейку Крайкосов Роджер обработал всерьез и надолго.
Стелла горько разрыдалась, как маленькая девочка, размазывая слезы по лицу кулаками. К ней подошел Крайкос старший и обнял дочь. Она стала плакать, уткнувшись ему в плечо.
Интересно, она плачет, потому что свадьба сорвалась из-за того, что она мне рассказала все или потому что её жених оказался ничтожеством и она сожалеет, что не отдалась мне, когда у нее была возможность?
Девчонку было очень жаль. Да, она дурочка, что мне не доверилась, но в этом была и моя вина. Я своим желанием пробудил в ней женщину, а она оказалась не готовой к этому. Вот и не сумела справиться. Отдалась этому проклятому Роджеру. От одной мысли об этом у меня вскипала кровь. Я пожалел её невинность. А лучше бы это был я, чем этот гад. Хотя может, он и изнасиловал её…
Томаш еще больше побледнел, видимо, ему тоже было жалко сестру.
— Ты за все ответишь, Эрик! Я найду дары Матери-Богини! Завтра будет поединок! Я убью тебя! Стелла спокойно выйдет замуж! А ты канешь в забытье!
С этими словами семейка Крайкосов поспешила удалиться. С ними чуть ли не нос к носу к самой развязке явилась и моя группа поддержки Фил, отец и Харви.
Я смог выдохнуть и расслабиться. Сознание, которое я все это время усилием воли удерживал, помахало мне ручкой и кануло в темноту. Последним моим чувством была радость, что у меня есть люди, которым я могу доверить свое обмякшее тело на сохранение.
Я традиционно очухался в своей постели. Чувствовал я себя тоже по устоявшейся традиции, как с глубокого похмела. Мне как-то бесячно было, точно сентиментальной барышне, каждый раз терять сознание. Но я ничего с этим поделать не мог.
В моей комнате кто-то был.
Я распахнул глаза. В комнате царил полумрак, но не потому, что была ночь, а потому, что окна были плотно завешаны шторами.
Отец сидел на стуле и задумчиво листал какую-то старую книгу.
— И надолго я в этот раз вырубился? — осипшим голосом спросил я.
Сердце замерло от ужаса, если я опять провалялся пару дней в постели, то шансы найти Киру живой равны нулю.
— Нет, на этот раз всего на несколько часов, — ответил отец, не отрываясь от фолианта.
— Где Фил? — спросил я.
Отец не спешил с ответом.
Жрать и пить, как и обычно, хотелось неимоверно. Мой аппетит после обращений был просто зверским. Но кто-то заботливо это предусмотрел. На столе, рядом с кроватью, стоял поднос с едой: жаренная утка, обложенная золотистой картошечкой с лучком.
Я встал, взял кувшин с водой и для начала утолил жажду. Потом подошел к окну, выглянул за штору. Время было около полудня. Я взял с подноса аппетитную картошку и целиком засунул ее в рот.
— Нам с Харви пришлось запереть твоего друга, — сказал отец.
Я аж подавился. Недожеванная картошка полетела во все стороны, я стал активно откашливаться.
— Не волнуйся, — попытался успокоить меня отец. — Это сделано в целях его безопасности. Мы напоили его успокоительным зельем. Он спит. Мальчишка был вне себя…
Я очень хорошо понимал Фила, нужно было срочно действовать, а не дрыхнуть всем миром да книжонки читать.
— Киру надо спасать! — воскликнул я. — Почему вы ничего не сделали?!
— Почему же? Пока вы с Филом отдыхали, мы взяли главу городской стражи Стена. Посадили его в темницу. Харви его допрашивает, но пока своих новых хозяев этот пес боится больше, чем нас!
Я с хрустом вывернул лапу у утки. Весь обмазавшись жиром. Облизал пальцы. Отец брезгливо поморщился. Я под его осуждающим взглядом смутился. Но есть так хотелось, что было не до приличий.
Про этого Стена я помнил, что он похож на Карабаса, а еще он очень религиозен и, когда я влетел в окно трактира соколом, испугался так, что, кажется, жиденько обосрался.
— Отведи меня к этому главреду, я его расколю, — пожираю утиную ногу, прочавкал я.
— Эрик! Нельзя быть такой свиньёй! — не выдержав, отчитал меня отец. — Ты все-таки не какой-то крестьянин, а из рода Гербертов, будь добр соответствовать!
Я вновь почувствовал себя в кабинете у директора, который выговаривает мне за курение в школьном туалете. Эх, как давно это было — в другой жизни. А здесь и сигаретки не достать, хотя курить хотелось иногда прям хоть умри. Однако мне было уже не двенадцать лет, и я не собирался поддаваться на строгие внушения, пусть и отчасти справедливые.
— Когда это потребуется, я не подведу свой род, — жестко отчеканил я. — А сейчас мне не до церемоний! Надо поскорее поесть и допросить этого Стена.
— С чего ты взял, что тебе он скажет то, что не сказал мне или Харви? — раздраженно спросил отец. — Поверь, Харви умеет убеждать людей говорить!
— Я не сомневаюсь в ваших способностях, — кивнул я. — Но у меня есть один козырь, который я хочу испытать.
Я чуть ли не живьем заглотил вторую утиную лапу. Наскоро умылся. С грустью отметил, что, так как я волей обстоятельств постоянно лишался одежды, у меня остались последние штаны и рубаха. Все остальное нельзя было надеть и под пытками — панталоны, колготки, рубахи с рюшами.
Я покосился на отца и, судя по его довольной роже, он тоже заметил, как оскудел мой гардероб. Видимо, он надеялся, что волей-неволей мне скоро придется напялить на себя панталоны с колготками. Зря он так надеялся! Я скорее голым буду ходить!
Я в очередной раз пожалел, что у меня нет монет, даже на такую мелочь, как одежда, которая мне нравится. Как только у меня появится время, нужно озаботиться деньгами. Зависеть в таких вопросах от отца просто стыдно!
— Где вы заперли Фила? — спросил я. — В комнате есть окна?
— Естественно, не в темнице!
— Значит, нам нужно поспешить к нему, если Фил очнулся, то он вылезет в окно.
— Там довольно высоко — возразил отец.
— Не имеет значения, — покачал головой я. — Он из этой комнаты убегал.
Отец подошел к окну
