Романов #13 - Владимир Кощеев

— Я согласен, сестра, — кивнул я. — Вижу, что вы без меня не начинали. Предлагаю больше не откладывать, и приступить к еде. Всем приятного аппетита.

— Минутку, князь, — прервала меня помощница, вставая из-за стола. — Пришло время приема укрепляющего.

Спорить я не стал, лишь кивнул. Марина Кирилловна наполнила для меня очередной стакан.

Опустошив емкость, я вновь вернулся к мысли о фабричном изготовлении зелья. Но не в разрезе нашей семьи, а конкретно личного дохода боярышни Волковой.

У нее есть технически подкованный брат и очень амбициозный отец, который страстно хотел выдать дочь замуж. И с точки зрения местного аристократа он был в своем праве распоряжаться ее судьбой. Как боярышня Волкова, Василиса Святославовна полезна в разрезе своих способностей, которые неминуемо изменятся, стоит ей выйти замуж.

А вот если у нее в руках появится пусть и небольшой, но стабильный доход, боярышня сможет решать свою судьбу сама. Во всяком случае, у нее появится возможность самой выбрать будущего супруга.

Ну и опять же, это я с позиции Романова рассуждаю о том, что доход будет небольшой. Однако эффект этой травяной настойки, если его применять не в качестве лекарства, а для профилактики, в принципе, может обратиться золотой жилой.

Сейчас ее не дергают с предложениями руки и сердца лишь по той причине, что князь Демидов лично приказал Святославу Андреевичу отдать дочь в наше полное распоряжение. Но через несколько месяцев необходимость в ее пребывании в Красноярском княжестве отпадет сама собой.

И предложение реализовать такое производство можно вполне расценивать как благодарность от рода Романовых. Можно развернуть небольшую фабрику на наших мощностях, а права передать в руки Василисе Святославовне. А дальше уже боярышня сама примет решение — расширяться ей или вовсе все продать.

Думал об этом я, уже уплетая за обе щеки наваристый крымско-татарский лагман с сочной бараниной, просто тающей на языке.

— Марина Кирилловна, — заговорила моя супруга, повернувшись к моей помощнице. — Подготовьте церемонию официального награждения всех отличившихся на шахте тридцать шесть. Обязательно присутствие независимых журналистов и трансляция в масштабах страны.

— Будет исполнено, Виктория Львовна, — наклонила голову искусственная девушка.

— Может быть, стоит назначить еще и пресс-конференцию? — приподняв бровь, спросила Ксения. — Чтобы Дмитрий рассказал своим подданным и всему Русскому царству, что на самом деле произошло?

Я покачал головой, отставляя пустую тарелку и притягивая к себе блюдо с эчпочмаком.

— Это будет крайне неправильно, — произнес я, глядя на сестру. — Князь Демидов уже получил добро на поединок чести с Виталием Игоревичем. Если я начну выдвигать какие-то обвинения, общество воспримет это так, что я не набрался смелости бросить вызов своему обидчику сам. Более того, следствие по делу еще только началось, и уже наткнулось на преграды. Что в итоге я могу сказать подданным и стране? Мне кажется, великий князь задумал меня убить, потому что какой-то наемный убийца так считал?

Сестра вздохнула.

— Но он ведь всерьез планировал подрыв, когда ты будешь внутри, — возразила она.

— Мало ли, что он планировал, — махнул я рукой. — Да, управляющий нашей шахты взял на себя слишком много. Серпухов, который искал способ до меня добраться, это выяснил, и решил воспользоваться, чтобы проникнуть внутрь. Он знал, что рано или поздно, я все равно окажусь на шахте с проверкой — деятельность управляющего со временем вызвала бы у меня вопросы.

— Но обвал случился раньше, — заметила моя супруга. — И тебя там на тот момент не было.

— Человеческий фактор, не более, — пожал плечами я. — Может быть, кто-то из погибших горняков случайно активировал заряды. Серпухов ли ненадежно все подготовил, или так просто сложилось, сейчас не важно. Факт в том, что доказательств, которые признал бы закон Русского царства, у нас нет. Понятно, что Серпухов, когда попал на допрос к ЦСБ, рассказал все, что знал. Но беда техники допроса в том, что жертва говорит не истину, а ту правду, в которую верит. Тот факт, что Серпухов считал настоящим заказчиком великого князя Можайского, не означает, что Виталий Игоревич на самом деле заказчик.

Я прервался, чтобы глотнуть кофе, а потом продолжил:

— И в сухом остатке получается следующая картина, — сказал я. — Я уверен, что за Хреновым тянулась очень длинная кровавая дорожка, и нераскрытых дел, связанных с его именем, у Царской Службы Безопасности имелось много. Сам он при этом, разумеется, только посредник. Покушение не удалось, исполнитель пойман, а заказчик, против которого дал показания исполнитель, убит. Все концы в воду.

— И убить Хренова мог любой, кто ранее пользовался его услугами, — продолжила мою мысль Виктория. — Если Серпухов при допросе указал на Хренова, того тоже должны были подвергнуть допросу. А Хренов указал бы уже абсолютно на всех, с кем работал. Так что не удивительно, что его обезглавили почти сразу же после ареста Серпухова.

Да, нет человека — нет проблем. Это правило работает в обоих мирах. Здесь с ним даже проще, так как нет никаких прав человека.

— Поэтому никаких пресс-конференций по этому поводу я давать пока что не буду, — произнес я, подводя итог. — Вместо того, чтобы тратить время на объяснение вещей, которых подданные все равно не поймут, я лучше займусь тем, что действительно важно. Сидя под завалом, я подумал о том, как обеспечить безопасность в шахтах. И именно этим намерен заняться.

Я поднялся из-за стола и махнул девушкам рукой.

— Приятного аппетита, дамы, — произнес я. — Мне нужно привести себя в порядок и приступать к работе. Дорогая, спасибо за обед.

Я поцеловал Викторию в губы и в приподнятом настроении направился в ванную комнату. Меня ждала любимая работа.

Москва, Кремль, рабочий кабинет государя.

— Вот, Виталий, ознакомишься на досуге, — Михаил II подтолкнул пальцем лежащую на столешнице папку. — А пока что я бы хотел рассказать тебе, что меня больше всего смущает в этом деле.

Великий князь Можайский принял документы, но заглядывать внутрь не стал. Ему и так было ясно, что лежит внутри — все доказательства его попытки поставить на место излишне набравших силу Романовых. Другое дело, что раз царь вызвал Рюриковича в кабинет, а не приказал тащить его в казематы, законных поводов арестовывать губернатора Киевского у него не имелось.

— Твой управляющий из логистической компании «Каботажник», Тарас Ильич Хренов, — заговорил Михаил II, откинувшись на спинку кресла, — уже давно сотрудничал с Серпуховым Тимуром Васильевичем. Вместе они были замешаны в семидесяти девяти преступлениях, связанных с диверсиями на производствах разных княжеств