– Мы так долго спускались… но почему мне кажется, что все еще на поверхности?
Он поморщился:
– Привыкнешь.
– Магия?
– Типа того, – ответил он. – Так строили раньше. Сейчас уже не умеют. Да и зачем?
– Ну и хорошо, – ответил я рассудительно. – Простому человеку не нужны эти архитектурные излишества.
Он покосился на меня с сомнением в глазах.
– Ты из армии принца?
Я посмотрел на него зверем.
– Что, похож?
– Похож, – ответил он. – Рассуждаешь так же… Так, ты заходи и держись уважительно. А я подожду тебя здесь.
Он взялся за ручку двери. Я кивнул, буркнул:
– Нет, я сразу всех облаю. И вообще нападу.
Он усмехнулся и распахнул дверь. Комната достаточно просторная, есть даже камин, сбоку на металлическом поддоне горка березовых поленьев, массивный стол, два легких кресла, а ложе в дальнем углу комнаты, там некоторая затемненность, хотя рядом на изящном столике горит свеча в медном подсвечнике.
В комнате, стоя у окна, выходящего во двор, тихо беседуют двое, Роднер Дейнджерфилд, все в той же темной одежде и кирасе из черной бронзы, словно и спит в них, он показался еще крупнее. Рядом с ним незнакомый мне глерд сразу умолк и, повернувшись ко мне, уставился недовольно и даже зло.
Третьим в комнате оказался сидящий за дальним столом дряхлый старик с жутко изрезанным глубокими морщинами, длинным, как у коня, лицом.
Он единственный не снял плащ в помещении, что значит, не просто дорожное одеяние, а некий атрибут…
Я не успел додумать, как старик поднялся, его заметно тряхнуло, он уставился на меня дикими глазами, попытался вытянуть в мою сторону дрожащую руку, но его повело, и он ухватился обеими конечностями за край стола.
Главнокомандующий и его собеседник, что больше всего похож на боевого командира крупного воинского соединения, настороженно и даже хищно поглядывали то на меня, то на старика.
– И что, – произнес Дейнджерфилд резким голосом, – что скажешь? Смотри на этого… этого Улучшателя!
Старик некоторое время беззвучно шлепал губами, наконец сумел оторвать от стола правую длань и величаво вытянуть в мою сторону. Если бы не тряслась, как осиновая ветвь на ветру, это выглядело бы устрашающе, что-то типа рука судьбы.
– Это… зло, – прохрипел он, как удушиваемая тугим ошейником злобная собака, – это разрушение… вижу смерть… нет, гибель знатных глердов… это он все принес!.. За ним зрю черные крылья… нет, уже багровые, пропитанные горячей кровью…
Холод сковал мое тело, командующий и глерд смотрят обрекающе, вдруг тут же убьют, у них такой ранг, даже извиняться не станут.
Я вскрикнул жалким голосом:
– Да что вы… какая гибель?.. Я только и думаю, чтобы меня самого не трогали и не отпинывали!.. Сижу, как мышь, всем уступаю дорогу, пикнуть не смею…
Дейнджерфилд посмотрел на меня, повернул голову к старцу.
– Что-то еще?
– Смерть, – прохрипел тот, задыхаясь и хватая за ворот. – Смерть… Огонь… Смерть…
– Еще! – потребовал Дейнджерфилд.
– Только огонь, – повторил старик шипящим голосом, – только смерть… Даже королева исчезнет… катятся головы с плахи… Горит замок с тремя башнями…
Он умолк и в бессилии рухнул за стол, с костяным стуком уронив на столешницу голову.
Дейнджерфилд указал на него кивком глерду-командиру.
– Пусть выведут так же тихо, как и привели. Потайным ходом. И прячь, пока все не закончится.
Тот поклонился и, стремительно приблизившись к старцу, поднял тщедушное тело, а потом, почти держа на весу, быстро вышел через дверь, что ведет, как понимаю, во внутренние покои.
Дейнджерфилд обратил взор на меня. Мне показалось, что я, как недостаточно быстроногая антилопа, оказался зажатым в угол перед огромным тигром.
– Это великий Куканцель, – сообщил Дейнджерфилд медленно. – Прорицатель, чье видение будущего всегда совпадает с тем, что случится…
Я возразил нервно:
– А что он сказал особое?.. Разрушения, гибель глердов, смерть… Ха, это предскажет всякий! Как будто не случается и так постоянно!.. Тем более сейчас и здесь вот-вот прорвется нарыв…
– Нарыв? – переспросил он.
– Что-то созрело, – пояснил я. – Будто сами не видите!.. То ли война на самом пороге, то ли наступление мятежного принца, то ли дворцовый переворот… Это и я могу предсказать!..
Он жестоко усмехнулся:
– Ты-то можешь.
– Любой, – поправил я себя, – может предсказать. Ничего нового! Рутина. Балы, интриги, перевороты, война и охота… что он предсказал?
Он кивнул:
– В общем, да. Правда, замок с тремя башнями есть только у одного из знатных глердов… Посмотрим, будет ли там пожар. Заметный пожар. Ты прав, существо. Ничего особенного в предсказании, я то же самое вижу и без ясновидения… Одно непонятно…
Он вперил в меня злой взгляд. Мне показалось, что придавливает меня к стене, ноги онемели вовсе, главнокомандующий пользуется какой-то древней чертовщиной, уже вижу только его глаза, зрачки расширились, стали как вся комната…
Я с усилием вернул себе контроль, я хозяин тела, очень редко оно берет надо мной верх, да и то когда много вина и баб, а вот так грубо еще не удавалось…
На лице Дейнджерфилда отразилось разочарование, а я переспросил:
– Что непонятно?
– Да, – ответил он жестко. – Непонятно. Почему именно тебя считает ответственным?
Я пожал плечами:
– Простите, глерд, невежественному человеку все новое зрится злым и опасным. Невежда всегда уверен, что новое несет беды. Я здесь человек новый, к тому же что-то изменил… надеюсь, к лучшему. Вот он по неразумению и…
Дейнджерфилд кивнул, все еще не сводя с меня взгляда.
– Думаешь?
– Самый правильный вариант, – ответил я.
Он усмехнулся, но улыбка была жестокой.
– Ты даже не скрываешься, – сообщил он.
– В чем?
– Говоришь свободно, – объяснил он. – Ты не раб и никогда не был рабом. Ты даже не был простолюдином! И речь твоя вольна и несет в себе зачатки глердовой спеси. Как ни скрывай, но это как рост или ширина плеч, все равно заметно. Ладно, сейчас другое важно… Гм, в общем, иди в свою людскую. А я подумаю над предсказанием.
Круллос ждал меня в коридоре, взглянул без интереса, явно и не ожидал, что убьют или даже зарежут.
– Готов?
– К чему? – спросил я.
Он взял горячий факел, жестко усмехнулся:
– Идти обратно. А то если надо штаны сменить…
– Свои отдашь? – поинтересовался я. – Ладно, пойдем. А чего надо было вот так, если можно бы поверху?
– Эта часть дворца, – сообщил он, – защищена от любой магии. Нельзя ни подслушать, ни помешать. Ты не думай, глерд Дейнджерфилд не один пользуется. Хотя, конечно, высокий ранг необходим…
– Еще бы, – буркнул я. – Привилегии…
Он усмехнулся:
– Не одобряешь? А ты точно из армии принца? Или из сочувствующих. Ладно-ладно, не вскидывайся! Мне все равно. Я просто служу. Сядет на трон принц, буду служить принцу.
– А как же воинская присяга? – спросил он.
Он хмыкнул:
– Я присягал трону. Трону и буду служить. Власти!.. А ты что думал?
Я промолчал, голова раскалилась от жарких мыслей, словно булыжник в костре. Если Дейнджерфилд признал меня опасным, почему так легко отпускает?.. Что задумал?
Обратный путь показался вдвое короче, ну это не магия, так всегда, я с облегчением увидел знакомую дверь, а когда Круллос отодвинул засов, я поспешно вышел на родной двор, где суетятся дворовые люди, носят воду, дрова, снимают мешки с телег и перетаскивают в подвалы.
В лабораторию вернулся, ломая голову, что же такое задумал Дейнджерфилд, сам двигаюсь, как кукла, хорошо еще, ничего не сломал и не опрокинул, но чародей сам выглядит подавленным и растерянным, за весь день не обронил ни слова, в который раз все перепроверял, сверялся с записями в толстых манускриптах, постанывал сквозь зубы, наконец измученный и с черными мешками под глазами, подошел ко мне, волоча ноги.
Я насторожился, обычно сам подзывает, если надо, а сейчас что-то в лесу сдохло просто огромное…
Он все еще молчит, я вскочил, поклонился самым почтительнейшим образом, словно Рундельштотт не меньше, чем король.
– Делаю, тороплюсь! Пар из… ушей. Да, из ушей.
Он тяжело опустился на лавку, суставы громко хрустнули. Я почтительно ждал в молчании, а он проговорил хриплым голосом:
– Юджин… ты как?
Вопрос просто дикий, чародей никогда нами не интересовался, я спросил встревоженно:
– Что-то стряслось?
– Да, – ответил он мертвым голосом. – От королевы передали, ее величество изволит явиться завтра. На окончательный запуск.
– Так это же здорово, – сказал я с испуганным восторгом, – у вас же все на мази! Вы на коне!
– Не все, – ответил он. – Не хватило синюшника.
Я спросил осторожно:
– А он важен?
– Без него никак, – ответил он упавшим голосом. – Раствором надо смачивать… Ладно, это неважно. Объяснение неважно.
Я ощутил нехороший озноб, моя трусливая натура раньше меня сообразила, чем грозит нехватка синюшника лично мне, раз уж Рундельштотт подошел и смотрит погасшими глазами.
