Я отрицательно покачала головой, протянув руку за печеньем, и сказала уверенным голосом:
– Я со всей ответственностью обещаю вам, что с момента заступления мною на работу все отношения, кроме рабочих, перестанут для меня существовать.
– Вот и замечательно. Тогда давайте ознакомлю вас с контрактом.
Он зашуршал бумагами в ящике стола, а я наконец то почувствовала вкус печенья. Видимо Герман был прав, когда уверял в отсутствии иных кандидатов на эту должность.
Через полтора часа я, радостно сверкая как начищенный медный таз, бодро шагала в сторону дома. Одолженные куратором резиновые шлепанцы сорок пятого размера пришлись как нельзя кстати. Мы с Иваром удачно подписали контракт, предварительно обсудив каждый пункт, во избежание ненужных вопросов в дальнейшем. Он рассказал о некоторых нюансах, еще раз прошелся по должностной инструкции, вспомнил о возможных сложностях. В итоге успокоил, что основная сложность работы только в ее удаленности. Иных проблем для подготовленного человека возникнуть не должно, в чем я ни капли не сомневалась.
Итак, я стояла на пороге новых событий. Как хорошо, что этот чрезмерно эмоциональный день заканчивался на доброй ноте. Чувство безмятежной радости посещало меня очень редко в жизни, но вот сегодня был именно тот день. До того момента, как я не подошла к своему дому. У подъезда меня ждал тот самый нехороший человек. Наши глаза встретились, и я решила, что больше никогда не дам ему испортить мне настроение. Остановившись рядом, невозмутимо бросила:
– Ключи принес?
Он кивнул, мелькнула знакомо зазвеневшая связка, пикнул домофон, и подъездная дверь гостеприимно распахнулась. На нужный этаж поднимались молча. Звуки наших шагов мрачным эхом отдавались в бетонных стенах коридоров.
Все это неспроста, отчего-то подумалось мне. Мы остановились на площадке перед квартирой, возле которой неуловимо витал явно не характерный для этого места аромат. Подозрения усилились. Провинившийся друг медленно протянул мне слабо звякнувшую связку из трех ключей с одним новым. Я вздохнула. Какая же я всё-таки наивно добрая и тряпично-слабохарактерная личность, бесконечно, глупо и безнадежно. Это уже даже похоже на вялотекущее слабоумие.
– Зайдешь?
Он имел наглость согласиться. Мы вошли. Хммм…
Как оказалось, его методы имели еще и пряничную сторону, коей он меня сейчас и решил осчастливить. Повсюду, куда ни падал взор, были цветы. Огромные пышные букеты восхитительных пионов: красных, белых, малиновых, розовых. Моя квартира утопала в цветах настолько, что впору было задохнуться от их густого аромата. Они были везде – на подоконниках, на полу, на полках, на шкафу, на кухонном столе. Их было такое невероятное количество, что между напольными кустами осталась лишь узкая тропинка для передвижений по квартире. Вспомнилось, что когда-то раньше я мечтала о собственном цветочном садике. Кажется, вот оно, сбылось.
Не спеша, как в замедленной съемке, я дотронулась пальцем до ближайшего бутона. На тонком лепестке задрожала прозрачная капля. Герман напряженно застыл на пороге, осторожно прикрыв за собой дверь. Не глядя скинув обувь, нарочно смакуя момент, я неторопливо прошлась между цветами. Они легонько гладили листьями мои ноги, и бережно касались ладоней. Большинство растений доставали мне до пояса, а к некоторым даже не нужно было наклоняться, чтобы коснуться их лицом. Что ж, последние дни в собственной квартире мне предстояло прожить в роли садовой феи. Я обернулась к дарителю, и увидела, как рука в его кармане сжалась в кулак. Тот виновато отвел взгляд. Это выглядело мило ровно настолько, насколько же и неуместно.
– Прости меня, – скорее показалось, чем расслышала я.
Ого. Тот ли это невозмутимо цельнометаллический Герман? Надо признать, этот мне нравится гораздо больше. А может, он просто обрызгал цветы чем-то психотропным? Этот мог.
– Будешь чай?
Метод Ивара по купированию напряженных ситуаций явно пришелся мне по душе. В конце концов, я победила, Гер извинился. Мир и покой.
Я оторвалась от оранжереи и потопала на кухню. Три печеньки, съеденные за чаем в институте, давно перестали греть душу и питать организм. Отодвинув очередную емкость с растениями, я проверила содержимое холодильника на наличии съедобностей. В коридоре синхронно зашуршали скидываемые обувь и пальто.
Съедобности все же обнаружилось, и через несколько минут мы сидели над дымящимися кружками. В центре стола уютно расположился вчерашний рыбный пирог моего собственного приготовления, добротно разогретый в микроволновке. Герман достал из-за пазухи мой любимый шоколад с кокосовой стружкой. Вечер намечался уютненький. Я довольно жмурилась, смакуя вкусняшку. Не так давно испытанный негатив был упрятан в дальний ящик разума, и крепко заперт до поры. Мой гость, глядя на такую довольную меня, тоже потеплел и, прогнав от себя напряженность, потянулся за пирогом.
Погода испортилась, в темноте за окном бушевал ветер, кидая в стекло мокрые листья и разбивая об него ледяные брызги, которые, к счастью, не могли нас достать. А нам было просто хорошо в теплой кухне, в уютной тишине вечерней квартиры с запахом пионов и рыбного пирога. И нас вполне устроило это сочетание. Герман решил не добавлять нот в амбре, и даже не вспомнил про свою вредную привычку. Я одобрила. Тему нашей ссоры мы старались не задевать, говоря о чем угодно, кроме моего предстоящего отъезда. Вспомнив о том, что уже буквально завтра мы с ним распрощаемся примерно на пару лет, я плюнула на приличия, и достала из закромов бутылку коллекционного коньяка, которую однажды собиралась вручить преподавателю после выпуска, но как-то не срослось.
Пошло на ура.
Еще долго мы пили коньяк, запивая чаем, вспоминая забавные истории из прошлого, благо за те четыре года, что мы друг друга знали, их накопилось порядком. Когда в бутыли стало недоставать половины, забавные истории начали разыгрываться по ролям. Во мне артист никогда не рождался, а вот в Гере он подавал признаки жизни, и весьма неплохо. Я давно не помню, когда в последний раз так смеялась. Далеко за полночь, когда заветная бутыль почти опустела, а от пирога остались только крошки, мы поплелись до дивана, поддерживая друг друга и сшибая по пути вазы с цветами, и повалились на него кучей, не разбирая, где чьи конечности. Так и заснули.
Когда бы ни застал вас неожиданный телефонный звонок, он никогда не будет более неожиданным, чем в пять часов утра, когда вы сладко спите после доброй пьянки. Я услышала мерзкий писк. Сначала было подумала, что показалось. Но, после секундного перерыва писк возобновился. Звук настырно вкручивался в висок резкими волнами, заставляя немедленно сделать что либо, дабы прекратить это издевательство. Я открыла глаза и пошевелилась. Уличные фонари освещали комнату сквозь не зашторенное окно, по потолку струилась сюрреалистичная проекция их оранжевых лучей сквозь плывущие на ветру тени деревьев. Непогода отступила. Стояла гулкая тишина. Звонок прекратился, но я все равно приняла решение найти его источник, и отключить, дабы спокойно продолжить заслуженный отдых. Со скрипом привстала, скинула с живота тяжелую руку мило сопящего рядом собутыльника, и двинулась в сторону прихожей, откуда, как мне показалось, и доносился мерзкий звон.
Каждый шаг отдавался противной пульсирующей болью в правом виске. Я страдальчески морщилась, но целенаправленно двигалась к цели. Следующим, что я услышала, был звук новоприбывшего сообщения, раздавшийся со стороны вешалки. На ней сиротливо висело только пальто моего гостя. Ощупав вещь на предмет гаджета, я наконец нашла его во внутреннем кармане. Экран тускло светился. Текст сообщения был развернут во весь экран, некто Дар написал: «Куда пропал? У нас проблема, Царним исчез. Ждем тебя с приманкой. Цветы сработали?».
Я на минуту даже забыла, зачем шла. Тааак. И как это понимать? Я бросила взгляд на спящее тело. Оно не выказало желание отвечать на ментальный вопрос. Мда, Гер оказался в своем репертуаре. Его рабочие проблемы меня мало интересовали, но вот разве стоило посвящать непонятно кого… Ну да ладно. Если у него и были амбициозные планы насчет моей скромной персоны, я их на данный момент не разделяла, и не одобряла. Зря только на цветы потратился. Хотя это и было весьма неожиданно приятно, да.
