авто довольно представительно. Дорогое наверное. Дом же, к калитке которого он был припаркован, был тоже — солидный. Тут уж не назовешь "дачным домиком для летнего проживания". Тут-то в нем явно можно и зимой жить. Солидный бревенчатый сруб. Двойные рамы с решетками на окнах. Кирпичная труба торчит из крыши. Значит и печь есть. Причем настоящая. Не "буржуйка" затрапезная какая-нибудь. Даже дверь, в отличии от почти всех окрестных дач, была металлическая. Явно тут живут солидные и основательные люди.
Плохо одно. На все мои крики и стуки и в дверь и в окна, никто не отреагировал. Вот вообще никак! Я ж больше получаса долбился. Но результата — ноль. Никто не вышел, не наорал на меня. Даже занавесочка на окнах не колыхнулась. Словно и нет никого. Но кто-то же там есть! Дверь-то закрыта явно изнутри. И что мне теперь делать? Я так надеялся что наступит хоть какая-то ясность с моим положением. А тут — облом раскорячился. Полный. Придется возвращаться. И, даже — дальше идти. Посмотрим что там за другая машина в начале улицы стоит. Может хоть там мне повезет больше? И, зябко поежившись в постепенно промокающем пуховике, я пошел по улице обратно.
Второй машиной оказалась старые жигули. "Семёрка". И домик тоже был такой… Старенький. Видно что когда-то его делали с любовью, но с тех пор он изрядно обветшал. Хотя печная труба выглядывала и из этой крыши. Вот только на стук в окна мне и здесь никто не открыл. А когда поднявшись на крыльцо постучался в двери, я увидел, что дверь не заперта. Распахнув дверь я громко спросил:
— Есть кто дома?
Мне никто не ответил. Нерешительно потоптавшись я, все-таки, вошел внутрь и ещё раз, ещё более громко спросил:
— Есть кто живой-то?
Ответа не было. Хотя люди в доме были. В этом я убедился войдя в комнату. Вот только ответить они мне не могли. Супружеская пара стариков. Они были безнадежно мертвы. Точно так же как и мать этого несчастного Альберта…
Старики лежали полностью одетые на заправленной пледом кровати. Лежали рядышком на спинах и держались за руки. Меня замутило. Я циник и давно не верил в любовь, в чувства и вот в такие театрально-показушные позы и пафосные речи. Но тут меня проняло. Видимо потому, что сама смерть придавала этой мизансцене весомости. Неизвестно как они ладили при жизни. Может дед тайком выпивал, а баба его пилила поедом. А может, наоборот — он ее поколачивал, а она плакала тайком по ночам. Не знаю! Да и не узнаю никогда… Но вот они лежат рядышком и держатся за руки. И я понимаю, что это не просто красивый жест. Это их судьба и их выбор.
А я стоял посреди комнаты и не предсталял что мне делать дальше со всем этим. С промокшего пуховика капало на пол. В валенках хлюпала вода. А я так и стоял в полной растерянности. Растерянность… Самое поганое чувство! Кто-то скажет что худшее это — страх, или злоба. Нет. Растерянность — вот худшее из чувств. Растерянного человека проще простого сломать. Он не видит ориентиров и не знает куда ему идти. И, в этот момент, его можно направить куда угодно. Этим частенько пользуется криминал. Начиная от цыганок, обчищающих карманы растерянной ничего не понимающей жертвы, до партийных бонз, дурачащих своих избирателей, которые не понимая происходящих в стране изменений, надеются на них, своих "избранников".
Так что, можно сказать, что мне "повезло", что моей растерянностью никто всё ещё не воспользовался. Некому просто. А то б… Но вот что мне делать дальше — яснее не становилось. Ситуация из "просто паршивой" постепенно превращалась в катастрофическую. Ладно, один труп. Непонятно, но как-то ещё может быть объяснимо. Но три подряд… А информации о происходящем как не было — так и нет. Что вокруг происходит вообще? Не со мной. Ладно, допустим — я принял ситуацию со своим переносом в прошлое. Пусть, черт с ним. Но что творится с окружением? Трупы, зима, воющая собака, запах гари, пустая трасса без единой машины…
Кстати — трасса. Точнее мост. Отсюда до него совсем близко. Вон он — нависает горбом метрах в ста. И светает уже. Шанс — узнать хоть что-то там? На тикающих часах на стене девятый час. Надо бы и вправду подняться на мост. Самая высокая ж точка в округе. Осмотреться с него. Понять что к чему. Нужно же хоть что-то делать. Вздохнув я поправил мокрый пуховик на плечах и вышел на улицу под этот мелкий и, вроде как, почти неощутимый дождик. Однако промок-то я уже насквозь. Ну ничего. Сейчас поднимусь на мост и решу что делать дальше.
Поднялся. Это действительно была трасса. Настоящая. Широкая. Шестиполосная — по три полосы в каждую сторону. К мосту они, конечно, сужались до двух полос, но я же видел ее километров на пять в каждую сторону. Трасса широкая. И, тоже — абсолютно пустая. Нет, вон справа за железкой, над которой я сейчас нахожусь, видно заправку и на ней немало фур стоит. А слева, вон там — что-то типа кемпинга или шашлычной у трассы. И тоже парочка фур стоит. Но вот движения по трассе не было никакого. Никто никуда не ехал. Тишина. Полная. И это напрягало. Но не это было самое мерзкое. Южнее, за мостом там, куда уходила железка, я видел город. Ну, по крайней мере, высотные здания стояли там довольно кучно. Далековато правда… Те же самые километров пять. Но видно же. Благо высота моста позволяет. Девятиэтажки. Много девятиэтажек. А между ними, как утесы — вздымались семнадцатиэтажные свечки. С десяток где-то. Большой микрорайон.
И запах гари шел именно оттуда… В светлеющем небе ясно было видно зарево минимум трех пожаров. Черный дым поднимался к низким свинцовым тучам, смешиваясь с ними и уже неясно становилось, где заканчивается этот дым и начинается облачность. Что горело — тоже неясно. Но три пожара разом… И не похоже чтоб их кто-нибудь тушил. Даже и не пытался!!! И пустая трасса…
И вообще, людей не видно нигде. Хотя строений хватает. Вот тут за мостом, но не доходя до высоток города целый поселок солидных "особнячков". И это не дачи для лета. Явно — жилые дома. И, причем, далеко так не бедные. Два-три этажа, отделка… Нет никак ни дачи. Именно — Особняки. С большой буквы "О" каждый. А
