поручнями. Там тоже несколько спален, гардеробная. Даже имелась большая библиотека с книжными полками, чуть ли не под трёхметровый потолок.
На стенах несколько картин. Один — на белом коне с саблей, явно дед или прадед. Второй — с окладистой бородкой и в деловом костюме с тростью, видимо, отец. Красивая женщина со строгими чертами лица в большом белоснежном кружевном наряде. Матушка, значит.
Погуляв по комнатам и прикинув, куда я бы переставил мебель и что ещё необходимо прикупить, решил выйти в сад. Только повернул в сторону плодовых деревьев, как услышал шорох колёс со стороны бетонной подъездной дороги. Бесцеремонно въехать в имение могли только хорошие знакомые. Или нехорошие. Или убийцы…
Пока чёрный автомобиль, сигналя клаксоном, подъезжал ко мне, я готовился среагировать, если что пойдёт не так. В крови уже бурлил адреналин.
Дверь со стороны пассажирского сиденья открылась, и на меня уставился ствол револьвера.
— Садись, Драконов, — услышал я грубый голос, — разговор есть.
— Ты кто такой будешь, мать твою? — резко ответил я.
— Садись! Иначе прям здесь положу!
Я бросил взгляд на оружие, которое было направлено на меня, и почувствовал, как начинаю вскипать. Правильно все-таки говорят, что магам огня очень важно с самого начала прокачивать контроль. Как правило, взрывной характер надо держать в узде. Особенно тем, кто владеет сильными заклинаниями. Иначе таких дел натворить можно.
Но сейчас обуздать гнев было непросто.
Когда я сел в салон на заднее сиденье и закрыл дверь, автомобиль тут же рванул с места, визжа резиной. И тут же мне в бок уперлось дуло пистолета.
— Слушай, дружище, — как можно миролюбивей обратился я к быдловатого вида уголовнику с какой-то витиеватой наколкой на запястье, — я же сам сел сюда, добровольно. Убери оружие.
— Какой я, тебе дружище, Драконов? — огрызнулся татуированный и ещё сильней вдавил мне дуло в бок: — Ну и чо ты будешь делать, если не уберу?
— Все достаточно печально закончится. Для тебя. Я тебе его засуну в задницу и нажму на курок. Доступно объяснил? — я прожег бандита взглядом, и он оскалился. Затем подумал и убрал пистолет.
— Только сиди смирно, — добавил он, на всякий случай.
— Да куда ж я денусь? — усмехнулся я.
Оглядел салон. На переднем пассажирском — молчаливый качок, который то и дело косился на меня, рядом — водила, вцепился в руль. Тоже какой-то напряжённый. Мои слова услышали все.
Того, что рядом вырубить недолго. Отобрать пистолет тоже раз плюнуть. Выстрелить в качка, водителя попросить остановить машину, самому сесть за руль.
Я выдохнул. Так, спокойно. Чем я тогда буду отличаться от этих уголовников? Тем более нужно понять, что же будет дальше.
— А куда меня везут, собственно?
— Пока не на кладбище, — гоготнул качок, повернув коротко бритую голову, на которой четко виднелся большой шрам. Наверное, вот так же гоготнул какому-то магу и схлопотал в ответ.
— А конкретнее? — переспросил я.
— С тобой Коля Череп хочет пообщаться, — ответил татуированный. — Потерял он тебя.
Куда ещё умудрился влезть мой предшественник? Но раз предстоял интересный разговор, я постарался расслабиться. Насколько это возможно в данной ситуации.
Мы заехали в город. Движение на улицах оживлённое. Люди разных возрастов и статуса спешили по своим делам. Кто-то стоял с газетой у киоска, кто-то пытался остановить такси, кто-то сосредоточенно переходил дорогу, чтобы не попасть под колёса пузатых автомобилей, либо конный транспорт.
Между тем мы свернули с центральной улицы в один из узеньких проулков и подъехали к высокому, трехэтажному кирпичному зданию.
Даже возникло дежавю, будто я уже здесь когда-то был. Точнее не я, конечно, а граф до моего попадания в этот мир.
Меня проводили вверх по лестнице, и я попал в достаточно просторную комнату с двумя массивными белыми колоннами, подпирающими высокий потолок.
В дальнем углу за большим столом расположилось рыхлое тело человека за сорок. Можно было не уточнять, и так все понятно. Кличка оправдывала себя: лысый череп блестел при свете лампы, а хищный взгляд внимательно изучал меня, только я ступил на порог большого зала.
Как только я подошел меня обыскал телохранитель Черепа. С виду мощный мужик, и оттого деловой костюм на нем сидел нелепо. Как только телохранитель кивнул головой, мол, все в порядке, Череп тут же махнул рукой на кресло.
— Ну что ж ты, Алёша. Я тебе денег занял, а ты — пропал и тишина, — с ходу начал он, как только я устроился напротив него. — Я ж тебе говорил, что не бюро добрых услуг.
— Приветствую, — сел я и по-деловому скрестил руки, откинувшись в красном кожаном кресле. — Сколько я должен и сроки?
— Вот это да! — резко ударил по столу Череп. Но недостаточно, чтобы я хотя бы моргнул от неожиданности. — Да ты деловым стал после зоны! Проценты ещё не забудь, за полмесяца.
— Сколько? — мы мерялись с авторитетом взглядами, и я понимал, что для него моя реакция была достаточно неожиданной.
— Пятьдесят тыщ… — выплюнул Череп. — И столько же процентов.
— 50 тысяч верну, а по поводу процентов… десятку ещё накину, не больше, — спокойно ответил я. — Это в качестве благодарности за оказанную услугу.
— Ты, Алёша, сейчас по лезвию прошелся, и ни х** не удачно, — я заметил, как глаза авторитета налились кровью. — Понимаю, что ты, типа, граф. Родителей у тебя убили не так давно. Но ещё что-то подобное услышу — и тебе хана! — в конце он перешел на крик.
В моём мире за такие слова он бы тут же поплатился жизнью. В один миг превратился бы в кучку пепла.
— А я все ещё, Череп, вежливо с тобой беседую, — бросил я ему виртуальной перчаткой в лицо.
Авторитет покраснел, сжал от злости губы и вскочил, выпучив на меня глаза:
— Кабан, обьясни этому мальцу, кто тут хозяин! Только не переборщи!
Внезапно я ощутил железную хватку на своём горле и задержал дыхание. Рука выкинула меня из кресла. Но я тут же сгруппировался, приземлился на ноги и обернулся к нападавшему. Телохранитель, действительно похожий на кабана, оскалился и накинул на руку блестящий кастет.
А затем произошло то, что он никак не ожидал. Все как учил меня мастер Йокамото. Я резко сократил дистанцию, пара еле уловимых движений. Теперь я уже одел на руку кастет. А затем ударил кабанчика в челюсть, и тот ушел в глубокий нокаут.
— Пора менять охрану, Череп. Подумай над этим, — скинул я с руки уже ненужную железку. Та, зазвенев, укатилась к своему хозяину.
Лицо Черепа вытянулось от удивления.
— Ну, предположим, что я впечатлен… Что теперь?
— А теперь можем поговорить нормально, — я сел обратно в кресло.
— Ну, давай, излагай… — и не дождавшись от меня ответа продолжил: — По поводу долга — хорошо, десятка сверху. Но учти, больше занимать тебе не буду.
— А я и не прошу. Расплачусь в течение недели.
Череп хрипло рассмеялся:
— Ты, и в течении недели⁈ На скачках чтоль выиграешь?
— Найду способ.
— Ну что ж, твоё слово, конечно, ничего не стоит. Но если его еще раз нарушишь — будешь должен еще сверху пятьдесят тыщ.
— Договорились, — кивнул я. — А если верну — дашь мне ещё информацию.
— Даже интересно, что произойдёт. Может удивишь меня ещё раз, — авторитет ощерился, показывая золотую коронку, и спросил: — Так а что за информацию?
— Расскажешь, кто убил моих родителей. Все говорят, что матушка умерла от сердечного приступа.
— А я как сказал? — поднял удивлённо брови Череп.
— Всё, что знаешь… — процедил я.
— Есть такие вещи, о которых не рассказывают, — ответил авторитет, но под моим взглядом, спустя пару секунд, кивнул. — Хорошо, расскажу все, что знаю. Но после того, как принесешь мне деньги… В оговоренный срок.
Я вышел из проулка, когда увидел проезжающую мимо карету, запряженную двумя лошадьми.
И махнул ей рукой. Тот проехал еще метров пять и все-таки затормозил. Хотел не брать, но передумал?
— В Станционное, — бросил я «таксисту».
— Пять рублёв, — покосился он на мой потёртый костюм. — Оплата сразу.
Надо бы поменять гардероб, а то так скоро на какого-нибудь бомжа буду похож.
Я покопался в карманах. Извлёк худую пачку банкнот, а затем отсчитал несколько купюр. Да уж, денег, что мне дал Прохор, только на карманные и то ненадолго. Он, конечно, продаст останки убитой виверны и особо ценный макр, но это не решит всех проблем. Надо искать способ заработка. И расплатиться с Черепом. И если тот Алеша словом своим бросался направо-налево, то у меня другой принцип. Я скорей умру, чем нарушу
