Некоторые трупы начали оживать, одним удалось подняться, другие беспомощно шевелись придавленные другими телами. Вид их ужасен, отсутствующие части тела или сквозные ранения оживающих мертвецов не особо волновали. Шелл скрутило во второй раз, первый попавший в оптический прицел мертвяк с разорванным пузом шел, волоча за собой кишечник и еще какие-то органы. Зря прицепил на свою М4 четырехкратную оптику, лучше бы оставил старый добрый коллиматор… Хоть не были бы видны отвратительные детали, враги превратились бы в мелкие фигурки.
Закончив с мертвяками, на какое-то время установилось затишье, даже артиллерия смолкла. Установилась мертвая тишина, над мертвецами пировали вороны, попавшие в этот мир с земли вместе с землянами. Правду говорят, что у этих птиц особое чутье, всегда чувствуют, где идет война. Вдалеке слышен рокот винтов пролетающих вертолетов, изредка доносится стук пулеметов и щелчки снайперских выстрелов- добивают нежить. В воздухе жуткая духота и большое обилие кровососущих насекомых. Проклятые тропики. Теперь понятно, каково было американским солдатам в джунглях во Вьетнаме. Лейтенант Скотт вглядывается вдаль, по дрожащим рукам видно — боится. Похожий звук горна гул ознаменовал новую атаку.
— Все по местам! Сейчас нас ждет настоящий бой.
Капонир в десяти метрах левее Шелла заняла десантно-гусеничная AAV7, 4-я дивизия морской пехоты должна оборонять этот участок фронта вместе с 36-й пехотной. Морпехи с бронетехникой подтянулись лишь несколько минут назад к передовой и сейчас окапываются. Говорят, они по полной программе отгребали от русских во время боев в Арканзасе. Хваленные ''маринз'' порой не выдерживали прямых столкновений с ''иванами'', имея подавляющее превосходство в численности и огневой мощи…
— Что-то новенькое.
Реку начали переходить те самые мифические гномы, о которых до недавних пор ничего не было известно. Оказалось, дверги живут под землей и на поверхность высовываться не особо то любят. Низкорослые коренастые фигуры с прямоугольными щитами, как у римских легионеров, медленно шли вперед. Все до одного закованы в тяжелые металлические латы, покрашенные в серый цвет. Вооружены в основном тяжелыми секирами и алебардами, которую нормальный человек, наверное, и не смог бы поднять. Страшно подумать, какой урон может нанести такое оружие при ударе. Череп раскрошит запросто, никакая каска не спасет. Куда они идут, с холодным оружием, пусть даже и таким, под пули! Само главное — ради чего они умирают миллионами подобным безрассудным образом? Застучал ''Браунинг'' AAV7, спаренный с 40-мм гранатометом, огненная трасса устремилась к группе коротышек. Пулеметная очередь моментально скосила семерых или восьмерых воинов, остальная центурия резко приняла построение ''черепахой''. Невероятно, но гномья защита работала, пули лишь высекали искры, вмятины или рикошетировали. Коротышки невероятно сильны, при попадании они не роняют щит, их лишь немного отталкивает назад. Настала очередь гранатомета. Разрывы гранат, попавших под ноги, подбрасывали гномов над землей, доспехи вскрывались словно металлические банки. Осколки и пули насквозь прошивали доспехи. Реку перешла едва ли половина из атакующих. Оставшиеся дверги подрывались на минах, запутывались в колючей проволоке, проваливались в ямы и замаскированные рвы, а кого-то просто настигала пуля или осколок. Впервые за все время враг обратился в бегство, поняв безуспешность своих штурмов. Дверги, потеряв последние остатки самообладания, панически бежали с поля боя, бросая оружие и своих раненых. Трусов у подземного народа не жалуют, их казнят или пускают на корм подземным ограм. Осталось очень много покалеченных коротышек, но проживут они не долго. Кто-то умрет от потери крови, кого-то съедят ожившие мертвецы, а кто-то задохнется от трупного смрада.
Под жарким тропическим солнцем, которое не уйдет с небосвода еще несколько месяцев, мертвецы разлагаются быстро. Слабый ветер доносит жуткий запах даже за две сотни метров, хочется зарыться в землю или надеть противогаз, только бы не чувствовать этого.
Оборона держится очень не плохо, враг так и не смог сломить ее. Были мелкие прорывы, но их быстро ликвидировали. Это война больше походила на отстрел дичи, враг действовал хаотично, слабо координировал действия, почти всегда бежал в лобовую атаку, чем и расплачивался чудовищными потерями. Заградительный артиллерийский огонь тоже сыграл немалую роль, уменьшив поголовье гуков минимум в несколько раз. И частенько встречающиеся монстры оказывались порой намного эффективнее магов.
— Снова идут!!! — прокричал лейтенант.
— Да сколько можно, — процедил сквозь зубы Шелл, недовольный тем, что не успел доесть энергетический батончик. Сидишь тут в земле, жара под тридцать градусов, стопроцентная влажность, невыносимая трупная вонь, обилие кровососущих насекомых. Гуки лишили последней радости… Очередная волна врагов очередной раз удивила своим разнообразием на убой в сопровождении сотен санхейли, их можно узнать по голубым доспехам, топала гигантская тварь, возвышающаяся над пехотой. Только альвы постарались в выращивании подобной дряни. На позиции американцев надвигалась тридцатиметровая Годзилла. Шесть ног массивное бочкообразное тело, отовсюду торчат ветки, сучья, лианы. На овальной голове с широкой пастью Шелл насчитал не менее трех пар тусклых желтых глаз… недобитый энт. Атака санхейли оказалась спланирована лучшим образом, чем предыдущие- многие враги владели посохами, создающими персональное энергетическое поле. Защиту от пуль оно обеспечивает очень неплохую.
Сержанту понадобилось целых полмагазина, чтоб истощить силовое поле санхейли…
Наметившееся веселье оборвали пронесшаяся над атакующими тройка А-10-ых, секунду погодя шеренги санхейли и мелькающих среди них альвов поглотила стена огня. Досталось и энту, напалм усердно пожирал напитанное магией жизни дерево. Обезумевший от боли монстр несколько минут метался в разные стороны, успел затоптать два или три десятка таких же объятых пламенем ящеров. Протрещавший залп GAU-8/A окончил мучения этой ошибки природы.
* * *
Около дома управителя Милиата дежурила стража из двух низших, на первый взгляд они спали, но впечатление обманчиво. Низшие внимательно следят за тем, кто подходит к дому.
— Стой, молодая. Куда ты так торопишься? — медленно и монотонно спросил хриплым голосом стражник.
— Мне нужно по срочному делу к управителю Феанору. Пропустите.
— Нет. К нему нельзя. Управитель приказал не пускать посетителей.
Что ж, как видно придется по-плохому, жалко конечно убивать низших, но судьба народа и империи зависит от Альзирана. А объяснять этим деревяшкам что-либо бесполезно, рядовые низшие плохо соображают. Придется объяснять не один час, кто такой Альзиран и как он оказался в женском теле. Одно усилие мысли — и двое низших превратились в горящие факелы, несколько минут длилась агония. Даже горящие, создания леса хрипя от боли, попытались достать своего убийцу. Волна силы отбросила их на десять шагов. Прохожие давно попрятались, едва увидев произошедшее, связываться с могущественной колдуньей никто не горел желанием. Все мало-мальски сильные маги отправились на войну. Альзиран спокойным шагом пошел вверх в приемную Феанора. Селатойские гвардейцы, дежурившие в коридоре, не смогли сдвинуться с места. Первожрец парализовал их своей волей, а лишние жертвы ни к чему. А магия девчонки, оказывается, в три раза мощнее, чем казалось в начале, просто Иши не развивала свой талант. Разгулы и праздная жизнь отравляют душу, следовательно и сила уменьшается или искажается. Мана на магические действия почти не тратится.
Альзиран вошел в приемную управителя, его не было. Неожиданно Феанор бросился на девушку с мечом, тем самым и поплатился. Управитель беспомощный повис в воздухе, его глаза одновременно выражали страх и удивление. Еще недавно Феанор спокойно пользовался этой девкой, вытворял с ней такие извращения, которые и темным альвам показались бы позором. Сейчас Иши, каким-то образом миновав стражу, одной лишь мыслью держит управителя в воздухе. Альзиран решил: как только Феанор станет ненужным, от него придется избавиться. В остатках воспоминаний Иши сохранились картины тех оргий. Не ожидал Альзиран подобного от своего ручного альва.
— Иши…
— Я не Иши, а Альзиран.
— Невозможно!
— Еще как возможно, я сумел изменить свою душу и провести ритуал подселения. Правда, произошло некоторое… недоразумение. Привыкай, я в этом теле надолго.
— Не знаю, как тебе это удается, но сейчас придет стража…
— Твоя стража больше не опасна. Те двое на входе теперь не больше, чем куча углей. А селатойцы замерли, словно статуи и не могут помочь тебе. Последний раз тебе говорю, признай своего хозяина или умрешь.
