На полуфинал дистанции 400 метров я шёл словно на эшафот, сил не было вообще, как и желания бегать. Предыдущие два дня и правда отняли много сил, а эта ночь доконала меня окончательно. Словно робот я прошёл к своей дорожке, поправил стартовые колодки и приготовился.
Выстрел и тело само делало всю работу, а я стал словно сторонним наблюдателем, которому было всё равно, лишь бы от него наконец отстали и дали выспаться. Несмотря на ожидания стадиона, чуда не случилось ни сейчас, ни в финале, я просто каким-то неведомым образом смог стать третьим после того, как один из американских бегунов запнулся при беге и упал. Первые два места заняли американцы, четвёртым прибежал тоже их сокомандник Рон Фримен, а я, благодаря его ошибке пришёл третьим. Победители радовались, а я, опустошённый до нуля, с трудом дождался награждения и потом взятия допинг-проб. Вернувшись к радостным тренерам, которые поздравляли меня с бронзовой наградой, я просто упал на скамейку, без движения.
Надо мной склонился Кузнецов.
— Насколько всё плохо Ваня.
— Я труп Сергей Ильич, — признался я, — больше никогда не побегу две дистанции подряд. К тому же я чётко понял, что 400 метров не для меня, после первых двух более скоростных дисциплин.
— Вань ну это очень почётно, ты бронзовый Олимпийский призёр! — попытался он мне доказать, — уже три медали у тебя в зачёте!
— Я бронзовый труп Сергей Ильич, поэтому никаких больше средних дистанций, никогда, — я закрыл глаза, — Денис, готовь меня, скоро эстафета.
При виде дохлого меня, приуныли и мои сокомандники, так что выходили мы на квалификационные забеги уже с мыслью о поражении, что конечно же и случилось, мы не смогли отобраться даже в четвертьфинал. Радости это никому из спортсменов и тренерскому штабу понятное дело не принесло, один я был счастлив, что для меня всё наконец закончилось. Поэтому, едва я сел в автобус, отвозящий нас обратно, как я тут же уснул.
***
В кабинете начальника Третьего главного управления стояла тишина. Пятеро человек, молча рассматривали фотокопии, передавая их между собой. Первый, кто посмотрел всё, поднял взгляд на ожидающего их вердикта генерала.
— И? — вместо ответа, задал он сам вопрос, — как это связано с нами?
— Вчера по линии Одиннадцатого отдела пришёл запрос от мексиканцев, — пояснил тот, — они попросили нас не проводить больше операций так близко с Олимпийскими объектами, поскольку они сами в состоянии обеспечить безопасность спортсменов всех стран, а не только наших. Для этого нам нужно просто уведомить их о проблеме.
— Судя по фотографиям, кто-то хорошо зачистил место, — один из инструкторов отложил на стол плёнку, — почему они решили, что это были мы?
— Дело даже не совсем в этом, — генерал потыкал пальцем наверх, — никто из управлений не проводил в Мексике никаких силовых операций в это время.
— Повторяю свой вопрос, почему мексиканцы решили, что это были мы? — хмыкнул инструктор.
— Ну, — товарищ Белый задумчиво почесал в затылке, — у них есть свидетели.
— Да? — на него перевелись взгляды всех присутствующих, — и как такое возможно? Если никто не работал? Кто-то прикрывается нашим именем?
— Я сам был весьма удивлён, пока не прозвучало одно известное вам имя — Иван Добряшов.
Лица инструкторов, вытянулись.
— Во что наш ученичок вляпался в этот раз?
— Ладно, раз вы вообще не в курсе случившегося, начну тогда по порядку, — генерал понял, что сидящие за столом сами находятся в таком же шоке, как и он сегодня на утренней летучке, — со слов органов государственной безопасности Мексики, какая-то банда захватила маленького ребёнка в заложники и шантажировала одну из девушек, что обеспечивала помощь в Олимпийской деревне советской команде, чтобы она как-то навредила нашим спортсменам. Та, рассказала всё Ивану поскольку он был к этому времени близко с ней знаком…
Все присутствующие, понимающе переглянулись.
— И Ваня, — продолжил начальник управления, — послал её к бандитам предупредить их, что, если ребёнка не отпустят, он пожалуется в КГБ, которое охраняет наших спортсменов. Те предупреждению не вняли и вот что органы безопасности Мексики нашли на месте той банды, которая держала заложника.
Товарищ Белый показал на фотографии. Лица инструкторов школы КГБ приняли задумчивые выражения, и они потянулись снова к фотокопиям.
— Пятьдесят человек, — подсчитал один из них, — очень хорошо, я бы даже сказал отлично.
— Не думаю, что это был один человек, — покачал головой второй, — видишь на многих странгуляционная борозда явно от чего-то прочного и тонкого, может быть струна или тросик. Причём судя по положению тел их не задушили, а сломали позвоночник у основания черепа.
— И если вот это, — инструктор продолжил, показывая на трупы с огнестрельными ранами конечностей и потом контрольным в голову, — наша школа, я лично учу этому курсантов, то первое к нам не имеет никакого отношения. Это что-то злое, я бы даже сказал тёмное, думаю вы понимаете о чём я. Больше похоже на работу тех же SAS, они большие любители забавляться с удавками.
В комнате повисло молчание, был снова слышен только шелест бумаги и плёнки.
— Свидетели, — один из инструкторов, — а что говорят они? Лично видели нападавших?
— Мальчик, да видел, но он говорит о каком-то американском супергерое, который всех убил и потом доставил его к сестре по воздуху, — генерал развёл руками, — её саму задержали, опросили, но она говорит, что просто пожаловалась Ивану и всё, на следующий день получила брата уже живым и невредимым.
— То есть всё что у них есть, так это показания девушки, что она попросила у Вани помощи? И малыша, который кого-то видел в синем костюме? — улыбнулся один из инструкторов, — ну такие себе свидетельские показания.
— Да, мексиканцы тоже в замешательстве, но поскольку пострадавших кроме бандитов нет, заявлений никаких тоже, есть только факт, что кто-то освободил заложника, оставив после себя кучу трупов не совсем хороших людей. Они закрыли бы на это глаза в другой раз, но это случилось совсем рядом с Олимпийской деревней и косвенные улики ведут к нам. Вот они и прислали даже не требование, а просьбу, уведомлять их о проведении подобных операций в будущем.
— Ваню они надеюсь не задерживали?
— Нет, конечно, — генерал покачал головой, — это собственно говоря второй их вопрос, можно ли с ним побеседовать, даже в присутствии представителя наших органов. Вы что думаете? Если никого из наших там не было, хотя думаю многие были рады бы получить ордена за такую хорошо проведённую операцию, но просто боятся, если они сейчас скажут, что это были они, а потом кто-то из другого управления покажет секретные документы и обман вскроется, то их посадят в лужу. Поэтому я и позвал вас, как тех, кто его обучал. Мог ли это проделать Иван? Других вариантов у нас в общем-то не остаётся, местные разборки думаю исключаются, мексиканцы не стали бы тогда обращаться к нам, да ещё и предоставлять материалы произошедшего.
Инструктора переглянулись.
— В принципе он мог вот это, — один поводил пальцем вокруг трупов с огнестрелом, — хотя я что-то не помню, чтобы Ваня был прямо хорош на штурме зданий, чаще всегда был в середнячках, показывая не лучшие результаты.
— Ну он мог и обманывать вас, для него это плёвое дело, скрывать свои настоящие возможности, — напомнил им начальник третьего главного управления про поведение их подопечного.
— А с ним можно поговорить? Чтобы это выяснить?
— К сожалению безопасной линии связи, там у нас нет, — покачал головой генерал, — но мне бы очень хотелось утереть нос Первому главному управлению, сказав, что действовал наш тайный агент, прикреплённый к Ивану. Говорить о том, что это может быть он сам, я по понятным причинам не рискну.
— Это массажист который? Из-за приставаний которого дочь Цинёва выкинули из Мексики? — хмыкнул один из инструкторов, — вот вони-то было, дерьмо даже до нас дошло.
