Это может быть и просто твой друг, которому интересно работать с тобой в паре и радовать малышей.
— Придется поискать, — улыбнулся Гарри. — Рам — Санта, он не может быть моим эльфом.
— Ну и поищешь, — фыркнул Барри. — Делов-то…
На замковом дворе к Гарри подкатилась Фелина, умильно заглядывая в глаза. Тот, деланно не замечая её, обогнул по дуге и направился к крыльцу. Кошка встопорщила зеленую шерсть, от чего стала похожа на огромный лохматый куст папоротника, развернулась и подцепила лапой Гарри за ногу, нагло опрокидывая его на плиты двора. Нависла над упавшим парнем и упрямо вонзилась в его глаза.
— Чего тебе, Филигранная моя? — Гарри тихонько подул в кошкин нос.
«М-мурк, чхи, это имя? — затаила та дыхание, дождалась кивка и воспрянула. — Ух ты, а что оно означает?»
— Тонкая, изящная, филигранная! — ласково сообщил Гарри, с улыбкой наблюдая, как кошка раздувается от гордости и тает от любви к самой себе. Села прямо-прямо, восхищенно оглядела себя и страстно лизнула лапку. Гарри встал, осторожно обошел хвост и наконец-то пошел к себе. Но в коридоре его снова остановили. На сей раз к его ногам подкатился клубок, переплетенный из двух тел — шестилетнего Марволо и трехмесячного щенка. Стукнувшись о ноги Гарри, клубок распался, потерев лоб, Марволо на всякий случай хныкнул. Щенок, очередной отпрыск Бати и Алтеи, той самой сучки, которой не повезло стать соломкой, уселся на толстый задик, раскорячив передние лапки, и задрал на Гарри курносую мордаху.
— Чего не спишь, Марволо? — поинтересовался Гарри, подразумевая раннее утро Рождества.
— Разбудили, — философски ответил ребёнок. — Под одеялом скачут, тык-пыкаются…
— Горюшко ты мое, — Гарри протянул руку. — Пойдем, что ли, к нам, доспишь.
Марволо согласно зевнул, и Гарри взял его на руки. Нес мальчика и тихо посмеивался чудакам Мраксам, Монти и Стефании, которым не пришло в голову заглушку поставить, прежде чем заняться своим «тыкпыканьем» при ребёнке. Щенок уныло покосолапил следом — увы, закончились веселые утренние игры…
Соломон при виде мальчика только брови поднял, подошел к Гарри и осторожно забрал ребёнка.
— Опять? — тихо буркнул Зейн, выглянув из своей комнаты. Гарри стянул с себя тулупчик и пробурчал в ответ:
— Да пусть себе развлекаются, глядишь, и братишку Марволо народят. А то помню я его у себя в прошлобудущем — одинокого и дикого…
Рухнул в кресло и с тоской уставился на узкие полусапожки. Ну блин… ещё и их стягивать… Однако не успел Гарри распереживаться, как Зейн подошел, присел перед ним на пол и сноровисто снял с папы сапоги. Отставил в сторонку и, взяв в большие теплые ладони озябшие ступни, принялся нежно массировать. Ой-ей… Гарри аж растекся в кресле от невероятного облегчения — как же мало для кайфа усталому человеку надо. А тут и запах умопомрачительный донесся — Соломон принес сыну чашку горячего шоколада с ванилью и корицей.
Кружку в руки, большую, глубокую, горячую, ароматно-пахучую, с коричной посыпкой, толстый пушистый плед на плечи, и Гарри как заново рожден. Родные лица папы и сына перед ним, пытливо-внимательно заглядывают ему в глаза: тепло-карие — Соломона, и синие-синие — Зейна.
— С Рождеством!.. — тихо выдохнул Гарри.
— С Рождеством, папа, — улыбнулся Зейн.
— С Рождеством вас, мои мальчики, — обнял их обоих Соломон.
Спал в постели Соломона чудесный Марволо, подложив ладошки под пухлую щечку, приткнулся под бочок крупный щенок, размером с самого Марволо, набегавшийся и наигравшийся с мальчиком, и снилось им обоим теплое лето, почему-то припорошенное пушистым снежком, не тающим под жарким июньским солнышком. Забавный, милый сон, Марволо тихо засмеялся, шевельнулся, нашарил сонной рукой щенка, придвинулся к нему потеснее и, обняв, шепнул спросонок:
— Снежок. Я назову тебя Снежком…
Умиротворенно вздохнул щенок, не просыпаясь, лизнул в нос маленького друга и затих, зная, что у него теперь есть имя. Был он черный с рыжими пятнами, но разве это кому-то помешает назвать его в честь приснившегося летнего снега?..
Глава 23. Один сложный год
Полз по миру семьдесят восьмой год, изредка встряхиваемый жиденькими скандалами тут-там по поводу хаотичного перемещения автобуса «Ночной рыцарь», который вместо прямого наказа доставить пассажира из Лондона в Уэльс, сначала за каким-то надом скакал в Абердин, чтобы подобрать-высадить мадам Марш… Зеленые пассажиры, выползшие из недр автобуса, обняв и поцеловав родненькую матушку-землю, с чувством убеждали всех, кто слушал:
— Прав был Гарри де Нели, когда говорил, что незачем внедрять в магмир маггловский транспорт!
Чиновники, получив очередную тонну писем с возмущениями, в свою очередь отфутболивали их идиоту Дугалду Макфейлу, бывшему Министру, которому и пришла в голову идиотская идея внедрить относительно новое «автобусное сообщение» магглов, благодаря чему долбанный прыгун таки появился на дорогах в шестьдесят пятом году. Макфейл с ругательствами выбирался из-под бумажного завала и бежал жаловаться своему преемнику, Министру магии Фэрису Спэвину. Тот вяло выслушивал своего предшественника, теребя дырявый собственный нос, проткнутый когда-то стрелой кентавра, дожидался конца слезного спича и мрачно отрубал:
— А нефиг было протаскивать интересную игрушку только на том основании, что ты Министр и она тебе нравится. Надо было общественным мнением поинтересоваться…
Вот и на этот раз: прибежал, нажаловался, выслушал упреки и запротестовал.
— Ну Фэрри! Ну запретили бы!.. — жалобно прохныкал незадачливый новатор.
— И правильно запретили бы! — кувалдой отбил суровый Дыронос, подчеркивая слова внушительным грохом кулака о стол. — Тащились бы маги в поезде полдня вместо того, чтоб нормально скакнуть туды-сюды при помощи родной трансгрессии, воплоти мы идею глупой Отталин. Тебя почему не остановили? — напустился он вдруг. Макфейл судорожно сглотнул, пальцем оттянув воротник, и жалко проблеял:
— А я того… в обход попечителей… К школе же автобус никакого отношения не имеет…
— Угу, не имеет, — мрачно согласился Дыронос. — Зато как Абраксас обрадовался, когда на него стошнило папу, который приехал к сыну на автобусе…
— Ох… — обморочно съежился Макфейл, обильно покрываясь потом. — Надеюсь, Септимус Малфой не очень сильно пострадал?
— Тут вопрос в том, насколько сильно задеты чувства молодого профессора, облеванного посреди двора на глазах у всех студентов. Увы, Малфой не выдержал позора и порвал контракт с Хогвартсом, отказавшись преподавать изящную словесность. А говоришь — отношения к школе не имеет! — передразнил Дыронос Макфейла. Тут эмоции перевесили, Министр потянулся через стол, схватил помощника за лацканы и начал трясти, как тигр удава. — И вообще, где ты видел, чтобы к Золушкам феи-крестные в лимузинах приезжали? На фига волшебникам колеса???
Несмотря на это, прыгающий чокнутый автобус всё же утвердился в Англии, став единственным магическим транспортом. Пусть неудобный, зато прикольный! Пофигистичной молодежи с крепкими желудками, стальными нервами
