такие и где находимся?
- Анжи, все в порядке? – Френсис внимательно посмотрела на меня.
- Да, да… Все хорошо, - я взялась за тесто. – Я просто задумалась, где достать кресло для полковника.
Пока не стоит пугать кузину своими предположениями. Нужно сначала поговорить с графом, а потом с сыщиком.
Мортимер приехал на следующий день. Мы с кузиной собирались варить пиво, и он сразу же выразил желание присоединиться к нам.
- Дорогая, принеси графу передник, - попросила я Френсис и когда она ушла, торопливо заговорила:
- Ваше сиятельство, мужчина, напавший на полковника, по описанию похож на вашего кузена, маркиза Мортимера. Возможно, я ошибаюсь…
Брови Торнтона сошлись на переносице, а ноздри затрепетали. Я заметила, как сжались в кулаки его большие руки.
- Я разберусь с этим, леди Анжелика, - процедил он, а потом зло добавил: - Если это был он, то возникает еще один вопрос: какого черта кузен здесь делал?
- Он выспрашивал, кто проживает в усадьбе, - ответила я. – Возможно, маркиз что-то знает?
- Вы говорили о своих подозрениях Гранду Юрдису?
- Еще нет. Я хотела сначала поговорить с вами. Кстати, сыщик еще несколько дней пробудет в приюте, - я тяжело вздохнула и отвернулась, предчувствуя грядущие неприятности.
- Хорошо. Тогда мне придется поехать туда и обсудить с ним сложившуюся ситуацию, - граф вдруг ласково взял меня пальцами за подбородок и повернул к себе мое лицо. – Прошу вас, не нужно думать о плохом. Вокруг вашей семьи много хороших людей, готовых помочь. Я не дам вас в обиду, леди Анжелика. Вы мне верите?
- Да, - я кивнула. – Я верю вам.
Когда вернулась Френсис с передником, Мортимер уже уехал. Мне пришлось ей рассказать обо всем, и, естественно, кузина запаниковала.
- Господи, Анжи! Что, если маркиз все знает?! Мне страшно!
- Возьми себя в руки. У нас много друзей, они не оставят нас, - я почти повторила слова графа. – Ты сама говорила, что мы должны быть сильными. А теперь марш варить пиво!
Растопив печь, я поставила на огонь большую кастрюлю с водой. Нужно было нагреть ее до семидесяти градусов. Но так как градусника у меня не было, пришлось ориентироваться по пузырькам. Обычно, если они маленькие, как в газировке, то вода нагрелась примерно до семидесяти градусов. Средние по размеру пузырьки говорят о том, что жидкость достигла восьмидесяти градусов. Опустив в кастрюлю чистую льняную ткань, я засыпала солод. Этот процесс назывался «затирание». После этого я укутала кастрюлю старым одеялом для сохранения тепла и оставила на сорок минут.
По истечении этого времени сусло снова отправилось на огонь. И вот на этом этапе обычно делают йодную пробу. Берут немного жидкости из кастрюли, добавляют в нее каплю йода и смотрят на реакцию. Если сусло посинеет, значит, еще не весь крахмал осахарился.
Йода, естественно, у меня не имелось, но я особо не переживала. Отцу достаточно было попробовать сусло на вкус, чтобы понять степень готовности. Он это делал несколько раз в процессе затирания. Как только уровень сладости перестает расти, значит, затирание закончилось.
- Анжи, мне порой кажется, что ты совершенно другой человек… Абсолютная противоположность моей скромной молчаливой кузины… - Френсис с интересом наблюдала за всеми манипуляциями. – Разве так может быть?
- Мы взрослеем, дорогая. А тяжелые жизненные обстоятельства ускоряют этот процесс, - я убрала прядь волос, прилипшую к ее лбу. – Ты тоже стала другой. Просто еще не поняла этого.
Успокоив кузину таким образом, я вернулась к своему занятию. Переложив мешок с солодом в большой медный дуршлаг, вручила его Френсис. Она держала его над кастрюлей, а я поливала его горячей водой, пока емкость не наполнилась. Это делалось для того, чтобы вымыть из дробины сусло. Доведя его до кипения, я убрала грязную пенку и отмерила хмель. Это была первая закладка. В течение часа мы с кузиной по очереди помешивали сусло, и за десять минут до конца кипячения я добавила в кастрюлю еще одну порцию хмеля. Примерно через такое же время мы сняли кастрюлю с огня и опустили в специально подготовленную для этого бочку с холодной водой.
Уже на этом этапе я сделала третью закладку хмеля для улучшения вкуса и аромата. Когда жидкость остыла, мы с помощью жестяной воронки перелили ее в несколько больших бутылей. Делалось это максимально аккуратно, чтобы осадок со дна кастрюли не попал в другую емкость. В бутыли я добавила сделанные собственноручно дрожжи. Бутыли перекочевали на три дня в погреб, где я неплотно прикрыла их крышками, чтобы углекислый газ оставался прослойкой между пивом и крышкой.
Выбравшись из погреба, мы с Френсис увидели испуганную Лиану, которая прижимала палец к губам. А через секунду услышали, как кто-то настойчиво барабанит в двери.
- Кто это? – прошептала девочка, глядя на нас большими глазами.
- Сейчас узнаем, - я вытерла руки о передник и решительно вышла на кухню. В кресле у потухшего очага сидела миссис Маклин, похрапывая над вязанием. Казалось, упади сейчас луна с неба, она все равно не проснется.
В холле я подошла к окну и осторожно выглянула на улицу. Если прилипнуть носом к стеклу у самой рамы можно было увидеть крыльцо и того, кто на нем находился. Это была незнакомая мне женщина, у ног которой лежал большой узел из старой шали. Это еще кто?
- Кто там? – раздался за моей спиной голос Френсис. Они с Лианой стояли в нескольких метрах от меня, взявшись за руки.
- Не знаю. Какая-то женщина, - я подошла к двери и, открыв её, с интересом окинула взглядом странную незнакомку. – Я слушаю вас.
Женщине на вид было лет пятьдесят, может чуть больше. Высокая, с формами и большими рабочими руками, сложенными на животе, она производила приятное впечатление. На ней хорошо сидело идеально выглаженное платье коричневого цвета, на чепце торчала веером накрахмаленная оборка. Одежда женщины была из дешевой ткани, но очень чистой.
- Меня зовут Роззи Читдаун, - представилась незнакомка. – Я живу в деревне. Мне нужно поговорить с вами, мисс. Позвольте мне войти.
- Что ж, входите… - я отошла в сторону, наблюдая, как она поднимает свой узел и решительно переступает порог дома. – Давайте пройдем в гостиную.
- Ой, да зачем это! Я ведь не дама из будуаров! – воскликнула женщина и
