вторую половинку своей души — дракона. Они живу неполноценной жизнью, всю жизнь в поисках утраченного.
— Значит, ты станешь опять ребенком? Могу ли я верить тебе? С одной стороны, я понимаю, что дракон сильнее простого мага, и моему ребенку сила не помешает. Но, с другой стороны, где гарантии, что ты говоришь правду.
— Я не могу тебе солгать, — дар обиженно фыркнул, — но я не буду давить на тебя. На все твоя воля, Надя. Ты сама решишь, кем будет твой сын.
— Сын, — я даже глаза открыла, — откуда ты знаешь, ему только месяц!
— Это будет сын, хочешь на него посмотреть, — дар передал мне картинку, красные ниточки переливаются магией, и небольшой пузырёк, внутри которого бьется красная жилка. – Драконы быстро созревают, Надя.
— Это хорошо, что ты не можешь сам уйти от меня, — я завороженно рассматривала своего ребенка, — Но я подумаю о твоем желании переродится.
Я знала, что дар мне не лжет, он может молчать, но, если я спрошу, ответить обязан, так работает связь рода. Время у меня еще есть, я не собираюсь спонтанно решать, будущее своего ребенка. Дракон — это не только сила, но и ответственность. Что скажут другие рода, когда у Сахрами появится дракон? Это опасно, и я это тоже понимала. У меня еще есть время, если я правильно посчитала, сын, родиться зимой… Я, наслаждаясь уютом и нежностью, которая возникла внутри меня от понимания, что я стану матерью. Из горла вырвался смешок: мать дракона — звучит!
Утром меня разбудил стук в дверь и ворчливый голос Шены:
— Госпожа, я принесла вам завтрак, вы должны родить сильного наследника, поэтому нужно вовремя есть.
Конечно, уже все кровники знают, что я в положении. Я застонала и прикрыла лицо одеялом.
— Входи, — глухо скомандовала женщине.
Вошла Шена, вслед Люсина с гнумом, который озирался и жался к ногам своей хозяйки, незнакомая обстановка его пугала.
— Вот достойные покои для рода Сахарми, — Шена поставила на столик поднос и по-хозяйски стала обходить комнату, заглядывая во все двери. Ну Тоний, просила же никому не говорить, где моя комната.
— А я что, сама хозяйку не найду, — фыркнула Шена, видно, прочитала все по моему кислому лицу. Она сначало похозяйничала в ванной комнате. Через минуту меня ждал таз с водой и полотенце, которое торжественно подала мне Люсина. Девчонка вовсю старалась походить на горничную госпожи и, горделиво расправив плечики, грациозно склоняла голову. Лишь кошак нашел себе игрушку — вышитый тапок и довольно его грыз. Потом получил нагоняй от Шены и был под вопль Люсины был выдворен из спальни.
— Люси, сколько я тебе говорила, кот должен жить на улице, хищный зверь.
— Он хороший, госпожа, — в глазах девочки стоят слезы, вот каждый день одно и то же. Шена борется со всеми за порядок, а все дружно разбегаются от ее нравоучений и брюзжания. Люсине не везет, она с бабкой живет, но ничего, зато характер закалится.
Я быстро обмыла лицо и руки и подняв полотенчико, которым был укрыт поднос, скривилась. Соусы, мясо, и о чудо как тут затесалась каша, сдобренная маслом и медом. Ее то я с увлечением и стала есть. Дар мне и так повинуется, так что надобность есть много специй, чтобы его задобрить пропала.
Люсина аккуратно налила из кувшина взвар и подала мне, потом забрала стакан, когда я напилась. Шена зорко следила за нами, а мне хотелось рассмеяться, так странно мы смотрелись в этой богатой комнате в своих одеждах.
— Госпожа, — стук в дверь, вас господин Мид требует к себе, говорит, что есть какие-то новости, но скажет только вам.
Голос одного из воспитанников Тония.
— Скажи, сейчас приду.
Я быстро доела и хотела уже идти, но Шена уцепилась за меня, как репейник, и стала подносить мне богатые, расшитые серебряной нитью костюмы, которые она довольно скоро нашла в этом ворохе вещей. В общем, я еле удрала, вот еще, ходить как белоручке. У меня дел невпроворот, на Арде нужно объехать весь двор, наметить, где будет огород и сад, не до красоты.
Мид был уставшим и немного помятым, впервые я увидела этого надменного аристократа в таком виде, что даже удивилась. Обычно Мид одет так, словно у него в шатре толпа прачек, которые целыми днями стирают и гладят его вещи. Имперца усадили за стол в кухне и кормили, а он не воротил нос, работая вовсю ложкой. Увидев меня, чуть не подавился, но быстро справился с собой и встал из-за стола, склонив голову. Раньше я за ним такого не замечала. Да, он всегда учтив, аристократ до кончика ногтей, большой сноб и наверно, шовинист, но в последнее время стал более уважительно относиться ко мне.
— Завтракайте, господин Мид, поговорим, когда вы закончите есть, — я кивнула ему на стул, заметила, что брат Мадей сидит тут же, чуть поодаль, и, прикрыв глаза, магичит, взявшись рукой за свой амулет небесного.
Мид кивнул и сел продолжать завтрак. Я же, чтобы его не смущать, пошла на улицу. Двор уже очищали от сухостоя, люди, как муравьи были везде. Кибитки убрали в сторону, и маги Тония несколько подростков чистили дорожку, вернее, выкапывали ее из-под слоя земли и веток. Я полюбовалась, как пласт за платом земля аккуратными квадратиками срывается с дорожки и по воздуху уносится в приготовленные тележки, которые сторожили старики. Они же и поправляли, если кусок ложился не так. Из-за поворота решительно бежала ко мне Наури, и я поняла, что придется начинать с осмотра сада и огорода. Тут пока никому я не нужна.
— Госпожа, идемте, — розовые щеки и горящие глаза девушки сказали мне, что она не отвяжется, — вы должны это видеть.
Мне стало любопытно, что Наури там нашла. Это был сад. Когда-то, наверно, прекрасный, сейчас деревья стояли черными изваяньями, поскрипывая на ветру ветками. Среди них петляли уже очищенные дорожки из желтого кирпича, обложенного серыми камнями. И дорожки эти вели к ажурным беседкам разной величины.
